Джуд Уотсон - Королевский выкуп Страница 25

— Веспер придет собственной персоной, — догадался Дэн. — Он сказал «встретимся».

— Уже без двадцати шесть! Надо спешить.

— Куда? О каком скелете с веревкой он говорил? Кто такой Ян Гус?

Эми приложила палец к губам.

— Ш-ш, не разбуди Аттикуса и Джейка. — Она взяла ботинки. — Астрономические часы — это самая известная достопримечательность Праги. Они находятся на Староместской площади. В начале часа появляются механические фигурки, но сперва скелет дергает за веревку колокола. Там же стоит памятник Яну Гусу. По пути сюда мы проходили по этой площади, помнишь? Минут за десять успеем.

— Времени в обрез. — Дэн тоже схватил ботинки.

Эми убрала карту де Вирга в рюкзак.

— Пойдем.

Темный город утопал в тумане. До рассвета оставался час, на мощенных брусчаткой улицах не было ни души. Эми наметила маршрут, и они прошли по переулку, затем свернули и направились к площади. Дети спешили со всех ног, будто слыша тиканье часов над головой. Иногда сквозь туман проплывали очертания прохожих: кто торопился на работу, кто выгуливал собаку.

У площади Эми с Дэном сбавили ход. Густой туман усиливал звуки.

— Слышишь? — прошептал Дэн. — Сзади кто-то идет.

Теперь и Эми расслышала торопливые шаги по брусчатке.

Они быстро прошли мимо памятника Яну Гусу — темной статуи у ратуши. Из серой дымки тумана возникла башня с часами. До шести оставалась одна минута.

По площади сновали прохожие. Служащие многочисленных магазинов и ресторанчиков спешили на работу. То здесь, то там раздавались шаги и голоса. Эми с Дэном, окутанные густой пеленой тумана, неотрывно смотрели на часы.

Туман постепенно рассеивался. Белые клочья вились вокруг часовой башни. Скелет с веревкой в руке едва виднелся. Наконец он принялся звонить в колокол, часы начали бить. Дверцы распахнулись, и механические фигурки рывками двинулись по кругу.

— Пора, — пробормотал Дэн.

Они повернулись к памятнику. Туман служил прекрасным прикрытием. Дэн перепрыгнул через ограждение.

Эми быстро оглядела площадь. Из белого фургона рабочий выгружал лотки с хлебом. Официант деловито насвистывал, накрывая столики. За одним из столиков сидела старушка с чашкой кофе и стаканом льда. Чуть поодаль женщина вела за руку малыша. На Эми с Дэном никто не смотрел.

Дэн встал на цыпочки и положил сверток под ноги Яну Гусу.

— Дэн! Эми!

Туман многократно усилил голос. Эми вздрогнула: через площадь к ним мчался Аттикус.

Время замедлилось, однако все произошло слишком быстро.

Громко взвизгнули шины. Белый фургон несся прямо на мальчика. Столкновение казалось неизбежным.

— Аттикус! — закричала Эми.

Фургон резко остановился.

Аттикус согнулся, уперся руками в колени и попытался перевести дух.

Эми схватилась за грудь. Сердце билось часто-часто. Она представила, как худенький мальчуган падает на мостовую, сбитый тяжелым грузовиком.

Водитель остался в кабине. Пассажир выскочил, подбежал к Аттикусу, будто желая убедиться, что тот не пострадал. Внезапно Эми узнала человека в белом переднике.

Каспер Вайоминг.

— Аттикус! — завопила Эми во весь голос.

Она помчалась по неровной брусчатке. Месяцы тренировок не прошли даром: Эми ни разу не споткнулась.

Ничего не понимая, Аттикус поднял голову. Каспер резко завернул руку мальчика за спину, с легкостью подхватил его и швырнул в фургон.

Дэн перескочил через памятник, опустился на мостовую слева от Эми и в прыжке налетел на Каспера.

Каспер ударил Дэна локтем в горло. Мальчик отлетел в сторону, гулко приложившись головой о брусчатку. От этого звука у Эми сердце оборвалось. Дверца хлебного фургона захлопнулась. Рыдая, Эми подбежала к брату и опустилась на колени.

— Дэн!

Он был без сознания. Ледяными пальцами Эми проверила пульс.

— Дэн!

Она беспомощно огляделась и увидела, как тают в тумане красные габаритные огни.

— Аттикус! — в отчаянии закричала Эми.

Глава 26

Пахло хлебом и машинным маслом. Аттикуса замутило. Сбавив скорость, фургон подпрыгивал на неровной мостовой. Каждый толчок болью отдавался в голове пленника.

Аттикус не раз видел подобные сцены в кино и представлял, как бы сам отреагировал в такой ситуации. Он бесстрашно совершил бы какой-нибудь молниеносный отвлекающий маневр, воткнул в противника карандаш или ловко увернулся и запрыгнул на крышу проезжающего мимо автомобиля…

Вместо этого его схватили, связали по рукам и ногам и швырнули на кучу булок и буханок. Не успел Аттикус и пикнуть, как рот ему заткнули кляпом, на голову надели мешок.

Испугался он до полусмерти. Видимо, храбрость все же не входила в список его достоинств.

Аттикус не хотел быть Хранителем. Он знать не желал, о чем говорила мать. К чему все это? Он всего боялся, даже на чертовом колесе ему было страшно. Ему ни за что не справиться.

Впрочем, крохотный шанс все же остался. Если только Джейк сообразит… Есть одна тоненькая ниточка, которая поможет друзьям его отыскать.

Эми с Дэном сидели на скамейке возле памятника.

Карта де Вирга пропала. Рукопись Марко Поло тоже. Пока Эми пыталась спасти Аттикуса, карту стащили из рюкзака.

Эми тяжело дышала. Голова шла кругом, девочка замерзла и пребывала в полном смятении. Завибрировал телефон. Она открыла сообщение, не ожидая ничего хорошего.

Ай-яй-яй! Все это время рукопись была у вас! Больше не пытайтесь от меня ничего утаить. А в наказание Хранитель выходит из игры.

— Помнишь сообщение, которое Гамильтон прочел в телефоне Шайенн? — спросила Эми. — «Х вступил в игру. Возможно, придется устранить…» Мы даже не поняли, что Аттикус в опасности! Ведь речь шла именно о нем!

— Тогда мы еще не знали, что он Хранитель, — ответил Дэн. — Все случилось так быстро…

— Весперы его убьют! — Эми обхватила голову руками и закачалась взад-вперед.

На площадь выбежал Джейк, огляделся по сторонам и облегченно вздохнул, увидев Эми с Дэном.

Они поднялись ему навстречу. По щекам Эми катились слезы.

— Прости нас, — прошептала она.

Рим, Италия

Эразм стоял посреди гостиничного номера Макентайера. От потрясения он уже оправился. Не время горевать. Печаль туманит разум, а ему нужно хорошенько подумать.

На диване лежало тело Макентайера. На столе — поднос с остатками еды. Эразм поднял крышку и принюхался. Креветки. У адвоката на них аллергия.

Вероятно, события развивались следующим образом. Макентайер заказывает еду в номер. Убийца переодевается официантом, берет из коридора первый попавшийся поднос (остатки еды часто выставляют за дверь) и заходит. Преступник убивает адвоката и по телефону отменяет заказ, чтобы до утра в комнату никто не зашел.

Эразм осмотрел трубку. Никаких отпечатков — убийца об этом позаботился.

Макентайер работал. Чемоданчик открыт, папки аккуратно сложены на столе. Эразм быстро проглядел их, не забыв надеть перчатки. Ничего важного, обычные юридические дела. На всякий случай Эразм запомнил имена клиентов.

На Макентайере брюки, рубашка и галстук. Он успел разуться.

Некоторые личные вещи адвоката исчезли. Макентайер был старомоден и всегда держал при себе блокнот с желтыми разлинованными страницами. Блокнот отсутствовал. Исчезла и любимая авторучка со встроенным диктофоном, подарок Грейс.

Больше никаких зацепок. И все же Эразм медлил уходить. Что-то не давало ему покоя. Наверняка Макентайер работал, сидя на диване. Он сбросил туфли, ослабил галстук. И тут вошел официант с подносом. Вероятно, адвокат на него даже не взглянул. Потом отвлекся на что-нибудь (например, подписывал счет), и официант нанес удар.

Макентайер стоял — Эразм догадался об этом по положению тела. Потом упал навзничь. Вероятно, у него была всего пара секунд. Одна рука прижата к телу, другая свесилась на пол и почему-то касается ботинка.

Эразм подошел ближе и опустился на колени. Он прекрасно знал, что трогать ничего нельзя. Итальянскую полицию он уважал и в расследование вмешиваться не собирался. Однако его беспокоила рука на полу. Пальцы сжаты в кулак, и лишь указательный, будто нарочно, вытянут в сторону обуви…

Эразм осторожно сунул руку в ботинок. Что-то зашуршало. Он аккуратно вытащил листок, развернул и долго не мог понять, что к чему.

Какой-то список городов, разрозненные записи карандашом. Слова «Хранители» и «Помпеи».

В коридоре раздались голоса. Пора уходить.

Эразм убрал листок в потайной карман мотоциклетной куртки, поднялся и взглянул на Макентайера.

Нет, не время для печали! Он надел очки с темными стеклами.

— Прощай, старый друг! — пробормотал он. — Покойся с миром.

Голос дрогнул, по щеке скатилась слеза.