Эдуард Скобелев - Властелин времени Страница 26

К полудню лесник привез родителей Иосифа. Обрадованные, они поочередно обнимали сына и без конца повторяли, что очень соскучились, что теперь дома его ждет мир и покой.

Иосиф был доволен, но старался скрыть свои чувства, чтобы мать и отец глубже осознали ошибку.

Мать сказала со вздохом:

— Господи, как же мы глупы! Считаем свои мелкие царапины, а про то, что и другие страдают, не хотим даже и знать. И что мы не поделили? Это ведь счастье, к тому же очень короткое, жить на земле среди друзей, стараться, чтобы все было лучше.

И отец, видимо, многое понял за те дни, что провел вне семьи.

— Да-да, — поддержал он мать, — вымещать на ближних досаду от невезения — самое последнее дело…

Иосиф познакомил родителей с доктором Шубовым.

Кто бы сказал, что он ранен и только что расслабленно лежал на кровати! Он смеялся так радушно и говорил так забавно и умно, что, кажется, в него влюбились и мать и отец Иосифа.

А когда сели за стол, доктор сказал, и каждый это отнес на свой счет:

— Подлинное — объединяет. Если люди не находят дороги друг к другу или внезапно теряют ее, значит, подлинное от них уходит или ушло… Завидую тем, кто своими руками творит подлинное. Вот у Ивана Ивановича, нашего хозяина, — сад, видели, какой сад? Под осень он приглашает воспитанников из детских домов: «Собирайте, ребята, яблоки!» А они, как увидят всю эту красоту, как почуют щедрость земли, так все озорство из них вон — даже стесняются рвать яблоки, верно я говорю?.. Всякий бескорыстный плод роднит человека с человеком…

Все смеялись, всем было весело, все чувствовали себя непринужденно, будто давние друзья.

— Переночуйте у нас, — предложил родителям лесник. — Отведу на сеновал, небось забыли в своем городе, что это такое. На свежем воздухе (какой он ни есть теперь на планете, лучшего-то нет!) не сон — сказка. А после завтрака отвезу вас домой.

— Вместе поедем, — сказал доктор Шубов («Ай, умница!» — восхищался Иосиф). — Представьте, мне хорошо знаком директор школы, где учится ваш сын. Думаю, будет лучше, если я объясню причину пропуска, не так ли?..

Ожидание покоя и лада в родном доме напомнило о том времени, когда не было ни покоя, ни лада. Иосифу захотелось подумать обо всем спокойно и обстоятельно, чтобы каждый момент занял в душе свое положенное место.

Доктор Шубов будто прочитал его желание.

— Приглашаю всех в лес — рубить сухостой. Кто рубить, кто носить, кто складывать, кто красотой любоваться… Чаще всего люди сами губят свои сокровища… Процветал человек, пока использовал разум для необходимой защиты, а чуть приобрел защищенность, примитивный эгоизм заговорил в нем, захотел он гарантий и легкого хлеба. Оружие пошло, армии, крепости, запасы продовольствия, а за всем этим — рабы, обиженные, казни несогласных… Назначение разума — не повредить чудо жизни, созданное не нами, повсюду отстоять гармонию. Самое разумное — нести добро другому, а кто себе одному несет, неслыханно себя обирает, приближая общую печаль… Жизнь научит, когда болото дойдет до горла. Тогда закричат, запричитают, но, пожалуй, уже не смогут отыскать ни козла отпущения, ни подлинного виновника…

— В личных отношениях — то же самое, — сказала мать Иосифа. — В семейной жизни нельзя искать себе выгоды, это разрушает семью.

— А как надо жить?

— Надо о других заботиться больше, чем о себе. Едва каждый станет думать о том, как бы другому было хорошо, будет хорошо всем.

— Сильная мысль! — просиял доктор. — Но одно звено все же упущено, ай-яй-яй, упущено!.. Ну, Иван Иванович?

Лесник пожал плечами. Может быть, нарочно.

— Иосиф?

Иосиф тоже не нашелся.

— Мы хотим, чтобы сообщались два отдельных сосуда, чтобы содержимое одного свободно переливалось в другой…

— Надо их соединить, — сказал отец Иосифа.

— Вот! — торжествующе поднял палец доктор Шубов. — Чтобы люди хотели и могли заботиться друг о друге, нужно жизнь так перестроить, чтобы все сосуды сообщались. Но как это сделать — подумайте!.. В лес, друзья, в лес!..

Иосиф видел, как радуются эти люди, как весело им и интересно друг с другом, и невольно думал о словах доктора: что же это такое «сообщающиеся сосуды», которые позволят людям по-иному дышать, мыслить и чувствовать?..

11

Не хватало воздуха, пора было выбираться на поверхность, но Иосиф тянул до последнего. И вот взмахнул судорожно руками и тотчас ощутил сильный удар…

Он стоял среди небольшой группы людей. Голова кружилась, сердце чуть ли не выскакивало из груди.

Впереди шумела поднятая плотиной река. За мостом гладкое, выложенное из бетонных восьмигранников шоссе уходило в старый еловый лес.

Сыростью веяло оттуда: стоял апрель, и снежные сугробы еще светились по укромным местам.

В стороне разворачивался автобус. Девушка в голубом пальто, помахав рукой, крикнула: «До свиданья, товарищи! Через неделю приеду за вами!» Поднялась по ступенькам, и автобус покатил прочь.

Люди махали в ответ, пока машина не скрылась за поворотом, а потом повернулись к другой девушке, ожидавшей на мосту, миловидной, но строгой — с экскурсоводческой сосредоточенностью на загорелом лице.

— Меня зовут Люся. Кто-то из вас, дорогие гости, видимо, не сдал свою путевку.

Иосифу показалось, что люди вопросительно поглядели именно на него.

Словно убеждая себя, что он ни при чем, Иосиф сунул руку в карман куртки и… вытащил оттуда небольшую книжечку.

— Именно эта, — улыбнулась девушка, приобщая книжечку к пачке точно таких же. — Еще совсем недавно, когда интерес к общинам, подобным нашей, был не так велик, экскурсии проводились бесплатно. Но поток посетителей все изменил. Выросли расходы, стали ощущаться помехи. Одним словом, мы ввели небольшую плату, — она организует гостей и частично компенсирует наши расходы. Мы ведь работаем полностью на принципах хозрасчета: собственным трудом обеспечиваем и достойный уровень жизни, и постоянную модернизацию своего хозяйства. Разумеется, сполна выплачиваем налоги в бюджет района, в котором живем, а также в бюджет центрального правительства. Кстати сказать, и район, и центр пользуются правом преимущественного заказа нашей продукции.

— Разрешите спросить, Люся, — с акцентом сказал черноволосый бородач, стоявший подле Иосифа. — Я Фриц Кайзер, психолог из Гамбурга… Ваша путевка довольно дорогая. Есть ли скидка для молодежных организаций?

— Да, господин Кайзер, для школьников, студентов, военнослужащих и пенсионеров существует скидка… Итак, мы вступаем на территорию общины с южной стороны. Сейчас пешком пройдем через лес мимо грибопитомника, пашни и выйдем к оздоровительному комплексу, где пройдем санитарное обследование, — процедура отлажена и займет не более 20 минут, а затем разместимся в жилом корпусе номер восемь, куда уже отправлен ваш ручной багаж. После короткого отдыха пообедаем, а после обеда уточним программу ознакомления с хозяйством и бытом общины.

— Мы долго ехали в автобусе, — сказала пожилая женщина. — Нельзя ли где-либо уединиться?

— Вот здесь слева, смотрите, уже виден «Теремок путника». Слева — туалеты, справа — павильон, где можно выпить березового сока или хлебного кваса…

Иосиф заглянул в «теремок», поразился чистоте и удобной планировке помещений, а затем вместе с другими туристами направился в павильон. Люся открыла входную дверь, желающие уселись за столики, где стояли бутылки с напитками.

— И умывальники, и дезинфицируемые полотенца — убедительная реклама, — заметила пожилая седоволосая дама в брюках, активистка шведского движения за гуманное обращение с животными. — Но реклама — еще не жизнь. Отражает ли она повседневный быт? Насилие добра — тоже насилие… Я читала в английском журнале об этих новых общинах. Специалисты утверждают, что это пропагандистская, рабская по существу система, которая загоняет личность в железную клетку, предписывая ей ритм жизни, навязывая работы, короче говоря, это нечто фабрики по выращиванию шампиньонов, только вместо грибов получают безликих, со всем согласных людей.

Люся отбросила со лба светлую челку.

— Не торопитесь, я покажу все монеты из нашего кошелька, вы возьмете на зуб любую. Госпожа Лундстрем (я, кажется, правильно запомнила вашу фамилию?) приводит мнение тех, кто в принципе отрицает целесообразность общинного быта. Что же, давайте проэкзаменуем каждый элемент нашей жизни прежде всего с точки зрения свободы личности. Ищите, настойчивей ищите противоречия или неясности в моих объяснениях. Вам самим предстоит ответить на вопрос: значит что-нибудь наш опыт для раскрепощения каждого человека или ничего не значит?.. Я убеждена, что община не допускает никакого насилия над общинниками. Поскольку принцип вступления в общину — полная добровольность, общинника не может неволить ежедневный трудовой урок, кстати, без понуканий — быстрее, больше!.. Вообще, стратегия нашей общественной жизни совсем иная, нежели та, что еще преобладает среди человечества. Преобладающая стратегия требует возможно большей прибыли, ради нее вздуваются масштабы производства, происходит технологическая гонка. Кто быстрее, кто лучше, кто навязчивей, тот господствует на рынках, стало быть, получает дополнительные козыри: эксплуатирует уже не только трудящихся своей страны, но и население прочих стран, которые продают сырье или покупают готовые изделия… Стратегия развития в нашей общине иная: эффективность производства — лишь следствие подчинения всех общественных сил задаче непрерывного развития, совершенствования каждой личности. Мы не участвуем в эксплуатации более слабых, но не позволяем эксплуатировать себя более сильным, памятуя о том, что первоблаго — благоприятная среда жизни. Отсюда — минимум производства при максимуме заботы о природе, ее ресурсах и досуге, необходимом для развития созидательного потенциала человека… Если бы не внешние обстоятельства, мы бы производили ровно столько, чтобы нам хватало на потребление и на воспроизводство. Мы вынуждены пока поддерживать состязательную мощь государства, поэтому подстраиваем технологические возможности к высшему международному уровню, успешно конкурируя на внешних рынках… Нас стараются вытеснить, нам создают массу помех, но мы не делаем из этого трагедии, понимая, что реальная история всегда накладывает свои ограничения, а несовершенный мир всегда упорно борется против всякого совершенства.