Йен Макдональд - Эвернесс Страница 27

— Мне бы еще такой, знаете, платок на голову…

Сен и дона Мириам ужаснулись.

— Нет-нет-нет, не надо платка! Это совсем не зо!

— Вот что тебе надо!

Сен сунула ему в руки пару сапог. Сапоги были просто фантабулоза. Не очень высокие, черные, с кучей застежек и еще каких-то финтифлюшек, совершенно злодейские сапоги. Эверетт натянул их на ноги, застегнул все пряжки, затянул шнурки и ремешки и покрутился перед зеркалом.

— А денег хватит?

— В подарок — от меня! — объявила Сен.

Дона Мириам громко кашлянула. Сен медленно обошла вокруг Эверетта, задевая его своим дыханием и рассматривая с ног до головы.

— Ну как? — спросил Эверетт. — Зо?

— Зо, — ответила Сен. — Еще как зо.

Она ухватила его за отвороты воротника и дернула на себя. Эверетту на миг показалось, что Сен его сейчас поцелует, а она вдруг вытащила прямо из воздуха карту и сунула ему за пояс. Дона Мария пожала ему руку и вложила в ладонь тоненькую пачку денег.

— Мягкого тебе воздуха, доброго странствия и попутного ветра!

После душного полумрака в магазине даже темноватый переулок Черчуэлл показался ослепительно ярким. Эверетт шагнул на мостовую во всем великолепии нового наряда. На одно-единственное мгновение Большой Хакни принадлежал ему. Ну, может, не весь порт, а только лабиринт улочек в окрестностях Морнинг-лейн. Ну, может, не весь лабиринт, а только этот переулок. Может, даже не переулок, а всего лишь несколько квадратных сантиметров грязных булыжников, которые занимали подошвы новых сапог. А может, просто собственная шкура. В сущности, это уже немало.

Эверетт вытащил из-за пояса карту. На ней был старомодный черно-белый рисунок — павлин, распустивший хвост, любуется своим отражением в зеркале. Внизу написано: «Гордость». «А разве гордость — это плохо?» — подумал Эверетт. В отсутствие терпких запахов магазинчика доны Мириам стал заметен аромат его костюма — неподражаемый запах новой одежды. Ценнее любых духов, потому что держится он недолго, всего лишь до первой стирки.

Эверетт вздрогнул, наткнувшись на Сен.

— Эверетт Сингх, ты сможешь бегать в новых сапогах?

— А что?

— Да просто надо бежать. И — раз, два, три!

Сен рванулась с места, как ледяная стрела, спущенная с тетивы.

Эверетт задержался ровно настолько, чтобы подтянуть повыше рюкзак, обычно болтавшийся ниже пояса, и за это время Сен чуть не скрылась из вида. Ну и скорость у этой девчонки! Она оглянулась на бегу, и ее глаза испуганно расширились. Эверетт тоже обернулся и увидел того типа с голландским акцентом, что угрожал ему накануне. Тип приближался так стремительно, что Эверетт уже мог бы по запаху изо рта определить, что тот ел на завтрак. Эверетт крутанулся на каблуках новеньких сапог и кинулся догонять Сен. А где она? Вокруг только незнакомые люди, еле успевающие отскакивать с дороги.

Из темной щели между двумя магазинами высунулась рука и за ворот втащила Эверетта в переулок, такой узкий, что он плечами задевал кирпичные стены с обеих сторон. Сен бежала легко и быстро, словно белая борзая. Она чутьем угадывала каждый поворот, каждый брошенный на дороге ящик или картонную коробку, все до единого склизкие очистки и обертки от конфет. Эверетт поскользнулся на апельсиновой корке и врезался в стену. Оглянулся — громадный голландец надвигался на него, подобно урагану. В тесноте переулка он не стал двигаться медленнее.

— За мной! — крикнула Сен, перемахивая через ящик.

Пропустив мимо себя Эверетта, она обрушила целую стопку коробок, громоздившихся на большом мусорном контейнере. Притормозила, ухватившись за край контейнера, и на всем ходу свернула в открытую дверь — Эверетт этой двери и не заметил бы. Он тоже схватился за контейнер, развернулся на девяносто градусов и бросился вслед за Сен.

Мешки с китайскими надписями, ящики с соевым соусом, коробки с лапшой. Спрессованные блоки вяленой рыбы, твердые, как цемент. Золотая статуэтка манеки-неко, махающая лапкой. Сен, как буря, ворвалась в крохотную чадную кухоньку. Повара, бросив работу, размахивали большими ножами для рубки мяса и что-то орали. Дальше — через тесный ресторанчик с жестяными столиками и расклеенными по стенам свежими газетами со всего света, где мужчины в длинных пальто и кожаных шапках с висячими ушами удивленно смотрели на них. Всего лишь пара детишек… И они спокойно продолжали поедать лапшу.

Сен и Эверетт выскочили за дверь на оживленную улицу.

— С дороги! — завопила Сен.

Толпа расступилась перед ними. Сен помчалась вперед, словно дикая лань, но и к Эверетту понемногу возвращалась привычная ловкость вратаря. Он догнал Сен и пристроился у нее за плечом. На бегу она искала взглядом лазейки, через которые можно было бы уйти от погони.

— Налево!

Она перепрыгнула через нищего, развалившегося у входа в переулок, где из вентиляционной трубы шел теплый кухонный пар. Эверетт, отстав всего на шаг, тоже перескочил через бородатого старика в пальто, подпоясанном веревкой. За ним через изумленного бродягу перемахнул и голландец. Неплохо он двигался при таком огромном росте.

Впереди показалась глухая кирпичная стена.

— Тупик! — заорал Эверетт.

Сен подскочила вплотную к стене и шлепнула ладонью по выключателю, а потом толкнула Эверетта в сторону. Сверху, из темноты, с грохотом спустилась пожарная лестница.

— Держись крепче, — шепнула Сен.

Голландец надвигался на них.

— Ну, гаденыш, сейчас ты у меня получишь…

Сен ногой выбила щеколду. Вверху раздался лязг металла. Голландец задрал голову и еле успел отпрыгнуть от падающего противовеса. Лестница рывком пошла вверх, унося с собою Сен и Эверетта. Широкое бледное лицо голландца, словно луна, упавшая на землю, быстро уменьшалось, оставаясь далеко позади.

— Прыгай! — крикнула Сен и сама спрыгнула в темноту.

— Но…

Некогда рассуждать! Оттолкнувшись от лестницы, Эверетт тяжело приземлился на невидимую снизу галерейку, идущую вдоль стены здания по правой стороне переулка.

— Ой!

Эверетт оцарапал коленки и ладони о железную сетку пола. Сен уже умчалась далеко вперед — она словно летела вдоль стены. Не сбавляя шага, она стала подниматься по зигзагообразной лестнице на крышу. Эверетт понесся следом и на самом верху остановился как вкопанный. Прямо над головой — так близко, что, кажется, можно рукой достать — парили в воздухе огромные грузовые дирижабли. Эверетт, медленно поворачиваясь кругом, читал названия и девизы, рассматривал гербы и другие изображения. Чего только не рисовали на корпусе: популярных актеров, драконов и виверн, ангелов, и демонов, и богов, и всевозможные мифологические создания.

— Эй! Не стой столбом! Иддлер всегда посылает своих уродов по двое, потому что они совсем тупые, в одиночку даже собственную задницу не найдут!

Эверетт с трудом оторвался от чудесного зрелища.

— Насмотришься еще. — Сен вдруг заметила кровь у него на запястьях. — О-о, бедные твои руки! Хочешь, поцелую, чтобы не было бо-бо?

Эверетт поспешно спрятал руки под мышками.

— Так что, правда это? — спросила Сен.

— О чем?

— Что ты оми-полоне. Если да, то ничего страшного. Я таких много знаю.

— Я же сказал, мне нравятся девочки.

— Ты сказал: в общем. Может, ты бишный? Тоже ничего такого.

— Мне нравятся девочки, ясно? — сказал Эверетт. — А ты правда подглядывала, когда я мылся?

— Может быть.

— Это нехорошо. Нельзя нарушать личное пространство.

— Оми, на дирижабле нет личного пространства. И воду надо экономить. Надо же мне было проверить, может, ты ее там зря льешь. — Сен улыбнулась. — А ты мускулистый, хоть и возишься с компутаторами.

— Я еще в футбол играю.

— Да ну? Кем?

— Вратарем.

— A-а, тот, другой футбол.

— А какой еще бывает?

— Ну, регби. Вот это мужская игра! А в футбол играют пижоны и фрутти-мальчики, ага?

— В моем мире — ничего подобного. У нас футбол — игра для пижонов, в которую играют реальные пацаны, а регби — игра для крутых пацанов, в которую играют пижоны.

— Не нравится мне твой мир, Эверетт Сингх. Все вы там хлюпики. Ладно, мальчик-зайчик, давай за мной. Не отстань, смотри!

Она побежала по крыше ровными размашистыми скачками. Эверетт не отставал. Он легко поймал ритм. Вверх до конька крыши, вниз по скату с другой стороны, пригибаясь под проводами, сыплющими искры, мимо дымовых труб и вентиляционных отверстий, из которых несло чесноком, имбирем и жареной рыбой. Между кровлями через переулок были переброшены шаткие деревянные мостики. Сен, выросшая в трехмерном мире дирижаблей, где вверх и вниз двигаешься так же естественно, как вправо и влево, перебегала через них, не замедляя шага. Эверетт посмотрел под ноги. Далеко внизу виднелись полотняные навесы и зонтики над прилавками уличного рынка на Морнинг-лейн. Шляпы, макушки… Голову повело, и тут его за руку втащили на очередную крышу.