Алекс Шерер - Охотники за облаками Страница 29

Я взглянул на Каниша и заметил, что капельки пота выступили даже у него на лице. Если Каниш беспокоился – значит, нам было о чем беспокоиться. И это ужаснуло меня еще больше.

Когда самым бесстрашным становится страшно, тогда можете быть уверены: вы в беде.

28. Варвароны

– У них же нет глаз. Они нас не…

Стоило мне произнести эти слова, как головы всех на борту приближающегося корабля повернулись в мою сторону.

– Они им не нужны… – прошептала Дженин. Головы снова повернулись, теперь к ней.

Каниш стукнул багром по борту корабля. Гулкий шум заставил незрячие лица обернуться к нему. Он принялся скакать по палубе, шумя и громыхая по пути. Потом побежал в обратном направлении, продолжая делать то же самое. Карла схватилась за нож и стала колотить его рукояткой в пустое ведро.

– Что они делают?

– Пытаются провести их, – объяснила Дженин. – Создают впечатление, что нас здесь много. Если им покажется, что нас тут целая команда, они могут не решиться нападать.

Головы поворачивались на каждый новый звук.

– Так ведь это любой дурак может.

– Но вдруг сработает! Они должны решить для себя, стоит ли им рисковать, блефуем мы или нет. Давай. Возьми что-нибудь. Пошуми. Как можно громче.

Мы присоединились к гвалту, стараясь наводить как можно больше шума по всему кораблю. Варвароны продолжали прислушиваться, склонив головы набок. Они напоминали любопытных экзотических птиц.

– Как они могут быть пиратами, если ничего не видят? – спросил я, звонко громыхая черпаком по бочке из-под воды.

– Они живут в темноте, – сказала Дженин. – Им не нужно видеть. – Она постучала миской о кружку.

– А если они возьмут корабль на абордаж, что тогда будет?

– Они захватят его. Заберут груз.

– А с теми, кто на борту?

– Им дадут выбор. Так же, как это делают квенанты.

– Какой выбор? Между чем и чем?

– Примкнуть к ним или умереть.

– Но в таком случае…

Она уже знала, что я собирался сказать.

– В таком случае, почему они все слепые?

– Да.

– Если ты выбираешь жизнь и соглашаешься стать одним из них, то лишаешься глаз. Чтобы ты ничем от них не отличался, тебя ослепляют. Нет глаз – нет зрения. Нет преимуществ и неравенства. Ты становишься одним из них.

– Но ведь… это же варварство.

– Они варвароны.

– Но ведь если бы на борту были зрячие…

– Не факт. Они могли бы сбежать. Или захватить власть. Но когда ты теряешь зрение, то остаешься с ними насовсем. У них не остается выбора.

– Всегда есть выбор. То, что ты слепой, вовсе не значит…

– Не значит. Но им отсюда некуда деться. Куда тут бежать? Разве что за борт.

– Они пропустят нас? Думаешь, они нам поверили?

– Не знаю… Скоро поймем.

– Зато мы их хотя бы видим.

– Не рассчитывай, что это тебя спасет, – сказала Дженин. – Знаешь историю о стране слепых?

Я знал. Когда-то мы читали этот рассказ в школе. Раньше говорили, что в долине слепых и одноглазый – король. В этой истории рассказывалось о человеке, который услышал это выражение и решил отправиться в далекую страну слепых, считая, что у него есть все права на то, чтобы стать ее правителем. Но там он обнаружил, что слепые жители страны куда лучше приспособлены к привычной им среде, чем он. И вместо того, чтобы стать их королем, он вынужден был стать их же рабом.

Корабль теперь был еще ближе. Мы продолжали грохотать всем, что попадалось под руку, пытаясь произвести впечатление многолюдного экипажа, где все вооружены до зубов и способны нанести противнику немалый урон.

Видимо, мы переусердствовали. Мы не учли самого очевидного: полностью укомплектованная команда не стала бы поднимать такой шум. Она вела бы себя тише. Даже сотня человек в случае необходимости может соблюдать тишину, может дружно затаить дыхание. Большая команда специально старалась бы вести себя потише, провоцируя врага на атаку, зная, что преимущество на их стороне. Они бы притихли. И только те, кого превосходят числом, будут пыжиться и так шуметь в неубедительной показной браваде.

Пустой чайник шумит сильнее всего, и мы только доказали свою пустоту и уязвимость. Если человек свистит в темноте, то скорее всего он делает это для бодрости собственного духа; он наверняка один, и за ним не следует его войско.

Корабль варваронов был от нас всего метрах в ста. Команда выстроилась на палубе, и это зрелище мало напоминало конкурс красоты. Те, кто не был похож на убийц, походили на что-то гораздо худшее. Те, что подобрее, убили бы вас быстрой смертью. Остальные растянули бы удовольствие от процесса.

Тот, кого я принял за капитана – потому что он был выше и крупнее остальных и больше говорил, – стоял на носу корабля, чуть отвернув голову, будто используя уши вместо глаз. Казалось, слух давал ему ту же ясность, какую обычному человеку дает зрение.

Он потянулся к гарпунному ружью, поднял его и прицелился. Каниш резко крутанул румпель, одновременно регулируя плавучесть корабля. Мы поднялись выше, но капитан почувствовал это и стал поднимать гарпун параллельно нашему подъему, неотрывно следуя за нашей траекторией.

Он нажал на спуск.

Гарпун вылетел из ружья, просвистел сквозь разделяющее нас пространство и впился в корпус нашего корабля. В этот самый момент синхронно взлетели еще три гарпуна, и наш корабль оказался пойман, как рыбка, зацепившаяся за крючок на конце лески.

Варвароны крепко схватились за веревки и потянули. Корабли стали сближаться. Каниш склонился за борт и попытался перерубить тросы. Но они были толстыми, и резать пришлось бы слишком долго, да и не до всех он мог дотянуться. Каниш перерезал один трос, но тут же в опасной близости от него в корабль вонзился очередной гарпун.

Он крикнул Карле:

– Включай насос!

Она метнулась к компрессору. Варвароны приближались. Их капитан ругался и кричал, без разбору стегая плетью всех, кто попадался под руку, командуя тянуть веревки, разрази их гром, а не то он так всем наподдаст – мало не покажется.

Совсем скоро они подберутся так близко, что смогут забраться на борт.

– Насос! – опять закричал Каниш. – Включай чертов насос!

Карла запустила компрессор. Сперва он только трясся вхолостую, но потом заработал.

Варвароны подобрались настолько близко, что до нас доносился их запах. Это была настоящая вонь. От них разило несвежей одеждой, немытой кожей, вшивыми волосами, кислым дыханием, нечищеными зубами и гнилыми деснами. Небольшая деталь, которую редко сообщают о пиратах и разбойниках: воняют они чаще всего так, что ни в сказке сказать.

Мы с Дженин были у борта вместе с Канишем. С ножами в руках мы перевешивались через поручни и резали веревки, поймавшие нас в силки.

Я перерезал одну и услышал свист, почувствовал движение воздуха, а следом за ним – вибрацию древесины, когда брошенный нож вонзился в корпус нашего судна в какой-то паре сантиметров от моего уха.

Неплохой, надо признать, бросок для слепца.

Глядишь, в следующий раз он не промажет.

Гудели компрессоры.

– Раскручивай! – велел Каниш. – На всю мощь!

Карла повернула рычаг. Гудение перешло в громкую пульсацию, а затем в ритмичную долбежку.

– Отлично. Готовься!

Каниш подскочил к шлангу компрессора. Он схватил его за мундштук и потянул. Моток стал раскручиваться. Со шлангом в руке Каниш вернулся на прежнее место. Дерево громко ударилось о дерево, металл лязгнул о металл, когда два корабля столкнулись. Варвароны теперь были совсем рядом. Буквально в одном шаге. Они уже протянули руки, нащупывая, за что ухватиться, шаг за шагом переставляли вперед босые мозолистые ноги. Ножи и сабли они держали наизготовку. Так близко, что я даже видел ржавчину и запекшуюся кровь на лезвиях.

– Давай! – крикнул Карле Каниш. – Переключай! На полную!

Карла переключила режим компрессора. Секундная пауза – и из шланга под огромным давлением хлынула мощная струя воды, белая и пышная. Она выстрелила, словно водяная пуля. Каниш с трудом сохранил равновесие, чтобы его самого не опрокинуло за борт силой одного только напора воды, бьющего у него из шланга.

Вода ударил по варваронам с силой отбойного молотка. Один из них, уже успевший ступить одной ногой на борт и занести свою саблю, грудью принял всю силу удара. Его сбило с ног и смыло за борт. Больше мы его не видели, только слышали, пока он стремительно падал во мрак. Он с приглушенным стуком приземлился на нижний Остров Ночи далеко-далеко внизу.

На борт стали забираться другие. От двоих избавился Каниш. Карла скинула еще одного багром. Мы с Дженин отчаянно продолжали рубить канаты. Чтобы дотянуться до последнего из них, Дженин пришлось свеситься вниз всем туловищем, а я в это время держал ее. Она рубила веревку, а варвароны кричали и ругались в недоумении и панике. Водяная пушка начисто выбивала почву у них из-под ног. Они поскальзывались и с грохотом валились на палубу.