Майкл Шейбон - Саммерленд, или Летомир Страница 30

— Я инженер, а это особый случай. Взять хотя бы центробежную силу…

Голову мистера Фельда дернули назад, и перед глазами у него замелькали золотые и черные пятна. Немного привыкнув к свету, он стал различать перед собой нечто напоминающее серую кривозубую ухмылку. Выше и ниже ухмылки располагались вздернутый нос, мохнатые щеки и хищные, голодные, обведенные красной каемкой глаза. Мистер Фельд вскрикнул и привстал с матраса. Находящееся перед ним существо ростом было не выше мальчика одиннадцати-двенадцати лет, но имело могучую грудь и жилистую, как у лошади, шею. Мускулистые, согнутые в локтях руки свисали до колен, а все тело покрывал роскошный светлый мех. Всю его одежду составляли высокие, красновато-коричневые сапоги, ремень вокруг пояса и висящий на нем кошелек. Длинноволосый инвестор, интересующийся альтернативными технологиями воздухоплавания, исчез без следа.

— Ну что? — произнесло существо. — Насладился видом красавца Робина Мягколапа? — Существо лизнуло ладонь и пригладило клочок шерсти у себя на затылке. — Что теперь скажешь?

— Я… я… — То, что это тот самый Роб Пэдфут, представлялось невероятным, но иные версии выглядели не просто невероятными, а совершенно немыслимыми. Мистеру Фельду поневоле приходилось это признать.

— Я достаточно реален, мистер Фельд? — Острые серые зубы снова обнажились в ухмылке.

— Покажите мне машины. Паровые сани, о которых вы говорили, и громовых буйволов. Тогда я решу окончательно.

Пэдфут-Мягколап, услышав эту просьбу, заколебался, и мистер Фельд подумал: «Значит, все-таки розыгрыш. Нет никаких паровых саней, и вселенского дерева тоже нет».

— Прямо не знаю… Хотелось бы, конечно, малость прочистить мозги в твоей рувинской черепушке, но таких указаний, хе-хе, мне не давали… Что-о?

Мистер Фельд сидел совсем близко от Мягколапа, созерцая через очки его мохнатую грудь. Теперь он, извернувшись, выбросил свои связанные руки вперед, вцепился Мягколапу в мех и рванул его на себя.

— А-ай! — Мягколап хлопнул пленника по рукам. — Ты что это делаешь, обезьяна безволосая?

— Костюм вполне правдоподобен, — не скрывая своего восхищения, признал мистер Фельд.

— Ну все. — Мягколап сгреб мистера Фельда за шиворот и поднял вверх так, что тот едва доставал носками до пола. — Готовьтесь, мистер Фельд: сейчас вы проиграете весь остаток своих шариков.

Неся пленника на вытянутой руке, как младенца, которому срочно требуется сменить пеленки, Мягколап вышел из камеры. Мистер Фельд успел разглядеть, что она вся железная — и пол, и стены, и потолок, и овальная дверь. Теперь Мягколап шел по длинному узкому коридору, тоже склепанному из серых металлических листов. Как на подводной лодке в каком-нибудь старом фильме о Второй мировой войне. Со своей ношей Мягколап обходился не особенно бережно, и мистер Фельд то и дело стукался головой о железо. В спертом воздухе пахло горелыми спичками, но когда они стали подниматься по спиральной металлической лестнице, воздух посвежел и сделалось очень холодно (бедная голова мистера Фельда стукалась снизу о каждую ступеньку). В круглом железном помещении на вершине лестницы стены состояли сплошь из рычагов, тумблеров и приборов непонятного назначения, которые мистеру Фельду очень хотелось бы осмотреть. Среди проводов и трубок копошились какие-то серые зверьки, похожие на больших грызунов, то ли нутрий, то ли опоссумов. У мистера Фельда создалось, однако, тревожное впечатление, что эти зверьки переговариваются между собой на ломаном английском, что их движения имеют смысл и что они занимаются своим делом с большим старанием. Тут Мягколап с размаху поставил его на пол, и мистера Фельда окутало что-то мягкое, тяжелое и пахнущее козлом.

— Надень-ка, — сказал Мягколап. — Там, наверху, околеть можно, хе-хе.

Смех заставлял предположить, что мистера Фельда все еще разыгрывают. Широченная шуба с капюшоном и поясом волочилась по железному полу. Ниже пояса она была разрезана на меховые полосы, которые обвязывались вокруг каждой ноги наподобие меховых шаровар.

— Аты чего? — спросил Мягколап, управившись со своими завязками.

— Руки, — напомнил мистер Фельд.

Мягколап ловко распугал крепкие узлы и помог ему облачиться в шубу. К ней прилагались толстые меховые рукавицы.

— Что это за мех? — Мистер Фельд поднес рукавицу к носу и сморщил его.

Мягколап воспринял вопрос как идиотский.

— Мастодонт, само собой.

Тогда, несмотря ни на что — даже на абсолютное нежелание верить, что все это происходит с ним на самом деле, — в мистере Фельде зашевелилось что-то, словно пузырьки в стакане пива. Как инженер, хорошо подкованный в области физики, он знал это чувство очень хорошо. Сейчас откроется окошко в полный неисчерпаемых тайн механизм Вселенной, и он, Брюс Фельд, сможет в это окно заглянуть.

— Ну, рувин, пошли, — сказал Мягколап. — Лезь наверх, пока босс не явился, а то наживу я хлопот на свою мохнатую задницу.

Приделанная к полу лесенка вела к люку посередине круглой крыши. Лезть по ней в громадной шубе было нелегко, и мистер Фельд не знал, как люк открывается. Но когда он добрался до верха, крышка заскрежетала, зашипела и открылась сама, как объектив камеры. Мистер Фельд вскрикнул и отшатнулся от холода и яркого света, которые обрушились на него сверху. Но снизу что-то нажало — Мягколап, что же еще — и он вылетел из люка на мороз. Вокруг стоял металлический грохот, за которым слышалось что-то вроде лая и подвывания собак, а временами раздавался зубодробительный скрежет, так мучивший мистера Фельда в его камере.

— Я ничего не вижу! — в панике воскликнул он.

— На вот, надень. У меня была отличная пара, да я их потерял на твоем заплесневелом острове.

Мягколап сунул в руку мистеру Фельду что-то гибкое и одновременно твердое — защитные очки в оправе из холста и кожи. Их линзы приглушили нестерпимо яркий свет, придав всему окружающему желтоватый оттенок. Мистер Фельд с Мягколапом стояли на чем-то вроде наблюдательной платформы, обведенной низкими медными поручнями. Мистер Фельд, следуя примеру Мягколапа, ухватился за них — и хорошо сделал, потому что они неслись на большой скорости по неровному грунту. Почва сквозь очки казалась желтой, но была твердая и блестела, как фарфоровая чашка.

— Похоже на лед, — сказал он, но тут же устыдился: зачем говорить очевидные вещи.

— Лед и есть, что ж еще. Мы в Зимомире и едем сейчас через Огнелед.

Последние сомнения Фельда рассеялись. Он не мог отрицать существования машины, на которой ехал, — замечательной черной машины, сочетавшей в себе снегоход с танком Шермана. Не мог отрицать, что слышит гул ее мотора и общий рокот других паровых саней, скользящих по твердому льду. Не мог не видеть огромного количества нарт, едущих в промежутках. Правили ими маленькие, закутанные в меха существа, а тащили их не собаки, но скулящие, подвывающие волки. И волки-то не простые: они бежали на задних лапах, продев передние в постромки. И совсем уж ничего здравый смысл мистера Фельда не мог поделать со сборищем грозовых туч, которые, клубясь и сверкая молниями, тянулись по небу миль на десять.

— Так, — сказал мистер Фельд, не зная, что бы еще сказать.

— Когда Койот захочет тебя видеть, он сам к тебе придет, хе-хе.

И тут, словно слова Мягколапа послужили сигналом, мотор их саней заурчал чуть потише, и машина замедлила ход. Вся колонна тоже начала притормаживать, и двуногие волки побросали свои постромки. Погонщики слезли с нарт и откинули меховые капюшоны, открыв ухмыляющиеся чернобородые лица.

— Гоблины-каюры, — сказал Мягколап. — Волки только их и слушаются.

Каюры стали развязывать тяжелые мешки и высыпать их содержимое на лед. Большие куски мороженого красного мяса разлетались во все стороны. Волки со звуками, жутко напоминающими человеческий смех, накинулись на корм, а каюры, щелкая длинными кнутами, затянули что-то тягучее. Мясо исчезло в мгновение ока, и волки принялись кататься по льду, прыгать, играть и кусаться. Откуда-то появился древний футбольный мяч, и началась свалка.

Грозовые буйволы догнали колонну, и тень от них упала на лед. На том пространстве, где она лежала, лед вдруг зашевелился, как живой. В следующий момент мистер Фельд понял, что движется не сам лед, а мыши, миллионы белых мышей.

Мягколапа явно потрясло это зрелище.

— Они думают, что это ночь пришла! Бедные белые мышки Огнельда, они никогда раньше не видели тени!

Волки прервали игру и кинулись на мышей, хватая их и пожирая, как соленые орешки.

Мысль, которая давно пробивала себе дорогу через мозг мистера Фельда, наконец дошла до его языка.

— Где мы? — спросил он.

— На перекрестке. Называется он Костяной Ямой Бетти. Твое счастье, хе-хе! Мистер К. любит перекрестки, приятель, а этот числится среди самых его любимых. — Было видно, что Мягколап волнуется, предвкушая скорую встречу со своим боссом.