Владимир Кузьмин - Экзамен на бога Страница 31

– Может, ей у себя кормов не хватало? – высказал предположение Ахметлатыпов.

– Тут климат лучше, – уверенно заявил Ефремов.

– Вот насчет климата я бы поспорил, – не согласился с ним Семен. – И про корма так просто не скажешь. Здесь, если начать разбираться, все очень непросто устроено. Во-первых, многие живые существа не только едят или листиками солнечный свет ловят, но и некоторые виды энергии способны усваивать в чистом виде. Электричество, например. От молний или еще какое природное. И им всем очень важно запастись этой энергией, чтобы переждать какой-то катаклизм, который у них постоянно происходит. Я толком про это стихийное бедствие не понял, потому что мне дерево объясняло, – хмыкнул Семен. – А по правде сказать, сам я тогда очень туго соображал и мало чем от дерева отличался. Потом, чтобы себе объяснить, придумал, что у них такая холодная зима, что воздух замерзает и становится жидким. И чтобы переждать зиму, они аккумуляторы свои летом заряжают, ну и как-то греются от них зимой. И еще, это во-вторых будет, тут, конечно, все друг друга едят, не без этого. Но и помогают друг другу. Муравейники, грибницы и кусты у реки и в других местах – по сути, одно целое. Фикус – сами видели, кто в нем не живет только. И с муравейниками у него связь. Еще во многих болотах свои сложные системы жизни. В реках свои системы. И у всех этих систем глубоко под землей имеются развитая корневая система, накопители энергии и общий мозг.

Так вот, Тварь тоже для своих надобностей энергию собирает и копит, так что когда сюда залезла, сразу поняла, что много выгоднее не самой энергию собирать, а стащить уже заряженные аккумуляторы или батарейки. Решила паразитировать на чужом добре. Мы случайно подвернулись, что-то Тварь про нас недопоняла и решила и нас поглотить. Или был у нее другой резон.

– Не, тут-то все понятно! – обрадовался Ефремов. – Все же она слопать нас хотела. Но мы не дались. И как вы с ней справились?

– Объяснил по-хорошему, что нельзя себя вести подобным образом. Ну что ты на меня так смотришь, Контора? Правду говорю. Как в голову ее попал, да она еще моего клона слопала – разозлился, хотел все выжечь, но не стал. Просто перекрыл путь в соседний мир. Хотя там половина от нее осталась, может, даже большая. Выживет – значит ей повезло.

– А вам не трудно быть суперменом?

Семка от такой чуши несусветной аж задохнулся.

– Очень трудно! Нам, суперменам, многое дано, но и спрос с нас немаленький, – сказал он пафосно и наконец сумел рассмеяться от души. – Ты бы меня еще богом обозвал, я ведь чудеса умею творить!

– Э-э-э, – сказал Ахметлатыпов, – бог он не потому бог, что чудеса творит.

– Видишь, Семен, на бога ты еще экзамен не сдал, – хохотнул Барсук. – Так что рановато тебе это почетное звание присваивать.

18

Вот жил Семен Кольцов самой что ни на есть обычной жизнью. Кино и стрелялки его волновали куда больше устройства мироздания. Он про это самое мироздание и не думал никогда.

Даже когда стал замечать за собой странности.

В поход как-то пошли осенью, погода была довольно мерзкая, промозглая. Развели костер, чтобы погреться, а кто-то по щедрости душевной горячий чай из термоса в большую кружку налил и пустил по кругу. Чай и поначалу был еле теплый, пока к Семену в руки попал, совсем остыть успел. А ему очень хотелось горячего, он даже попытался ту кружку в ладонях согреть. А чай там вдруг как закипит… Он тогда как-то отшутился, потому что сам себя испугался. Но стал втайне пробовать повторить тоже самое. Получилось. Сначала воду греть, потом – сам удивлялся – водой из ниоткуда стакан наполнять. А вот в чай и тем более в кисель вода превращаться не желала. Зато уже через месяц он мог с водой много чего делать.

За год еще большему научился, но молчал. До поры.

Пока не прочитал про интернат для детей с уникальными способностями. Вот тогда и пошел объясняться с родителями. Те для начала испугались, когда он кое-что решился им показать. Мама даже поплакала. Но поговорив, его поняли и возражать не стали. За год пребывания в этой школе он научился такому, до чего сам бы никогда не додумался. Но все равно его тогда по большей части волновали собственные достижения, а никак не Вселенная или хотя бы Земля.

Да и вообще о своем мире как о чем-то целом он впервые подумал, лишь попав в другой мир. Злой мир. Норовивший ежесекундно растереть Семку Кольцова в порошок, слопать, проглотить, не разжевывая. Но заставивший его научиться таким чудесам, что сегодняшнее сравнение с суперменом его очень сильно смутило, но он должен признать – не так оно далеко от истины. И кто знает, может, он уже способен посоревноваться с некоторыми богами, типа древнегреческих. Или своих, славянских. Перуном или Сварогом, например. Только вот порадоваться своей суперской силе никак не удается. То самим нужно выживать, то других спасать. Тут просто посидеть и подумать редко получается, а уж размышлять о судьбах Вселенной… смешно!

А вот когда он понял, что Тварь, как это ни дико со стороны выглядит, одновременно в трех мирах расположилась, – он невольно задумался, что нечто подобное может и на Земле произойти, а в их шахтах так уже и происходит. И что никто, кроме них, не способен этого понять и вряд ли кто способен толково защитить.

И еще ему подумалось, что вот этот мир очень даже тихий и спокойный. Можно сказать, приветливый. Умеющий быть благодарным. Когда они вернули из пещеры похищенные Тварью накопители энергии, Фикус аж расцвел в буквальном и переносном смысле этого слова и стал пытаться отблагодарить всеми возможными для него способами. Соком сладким напоил, орешками какими-то угостил. Кантуру ожог на лице в один миг вылечил, пусть сначала здорово его испугал, схватив ветками и начав брызгать в физиономию чем-то вроде смолы. Щипало страшно, Контора вырывался и вопил, пока не понял, что ему становится лучше и химический ожог сходит. Другие толком ничего не сообразили, начали его вырывать из объятий дерева, и никто не мог взять в толк, с чего их товарищ вдруг потребовал, чтобы его оставили, как есть.

Да и Семену Фикус смог хотя бы чуть-чуть, но помочь. А то ведь совсем ему худо становилось.

В общем, всем было жалко расставаться с этим деревом. Напоследок Фикус сам сплел им шикарный плот для перелета. Как бы тошно тогда ни было Семке, он все это понял и запомнил. А вот сейчас в голову стукнуло – а если бы не Тварь, а в миллион раз более страшный Лизун, способный пожирать целые планеты, нашел дорогу в этот мир? Трындец миру! А если Лизун доберется до Земли?

И тут вдруг вспомнилось то, о чем он думал в тот момент, когда пришлось броситься вслед за полковником Разуваевым и его солдатами, уходящими в отражения. Он тогда подумал: а что, если все наоборот, не землетрясение стало причиной расползания узла миров, а расползание стало причиной землетрясения? И с чего бы такой устойчивой, по словам Доцента, штуке, как узел миров, вдруг расползтись? Вдруг кто-то приложил к этому руку? Все специально подстроил? Ведь они сами заблудились между мирами не просто так, не по стечению обстоятельств природного характера, но еще и потому, что разладилась рукотворная система управления энергетическими потоками.

Семка едва куском мяса не подавился. Пусть он сейчас бредит, но этот бред нужно срочно проверить.

Плот накренился и стал сползать в овраг. Над заболоченным дном стояла дымка, сквозь которую виднелась бурая жижа и редкие кустики. Но Семка точно знал, что там кипит жизнь. Непростая и по большому счету неразумная, но способная стать разумной. О ней тоже стоит подумать, не бросать ее на произвол судьбы. Пусть, если бы сюда не было передано сообщение от Фикуса, это самое болото постаралось бы их сожрать, атаковало бы сотнями выхлопов удушающего газа, арканами водорослей, мириадами мелких созданий, способных не хуже пираний обглодать его плоть вместе с одеждой за считаные минуты. Это он тоже прекрасно знал, но они же сумели заключить мир. А с Тварью или тем более с Лизуном это было бы невозможно. Те способны лишь пожирать, ничего и никому не давая взамен. И среди людей, или, правильнее сказать, среди разумных существ, тоже встречаются подобные. Очень может быть, кто-то сейчас этим и занят – готовится захватить этот мир, и Землю, и еще многие миры с единственной целью – проглотить их и, облизнувшись, пойти дальше.

Плот вскарабкался по противоположному склону и стал набирать скорость.

– Уже скоро, – сказал Семен.

Ахметлатыпов простодушно улыбнулся в ответ на эти слова. А у Кантура дрогнули губы, и он отвернулся, чтобы скрыть вдруг заслезившиеся глаза.

Молодцы ребята. Зря он боялся, что ни на что они не способны. И прав оказался Барсук, когда сказал, что не детский сад это, а солдаты. Пусть настоящими солдатами они и стали только сегодня, но боевое крещение выдержали с честью.

– Летим к тем камням, – произнес Семен громко. Чтобы все услышали, а не только его клоны, которым предназначался приказ. – Уже темнеет, так что прошу быть всех предельно внимательными. Барсук, командуй, а я вперед, на разведку.