Дмитрий Емец - Книга Семи Дорог Страница 33

– Я с тобой не спорил! – испугался Евгеша.

– Спорил-спорил-спорил! Вихрова докажет!

И Чимоданов поспешно затопал к магазину, растягивая шаги так сильно, что временами казалось, что он вот-вот сядет на шпагат. Мошкин брел за ним и, повторяя, что «он же не спорил?», переживательно грыз ногти. Справедливость восторжествовала – как спорщик ни хитрил, до магазина оказалось сто двадцать шагов.

– Ну, твоя взяла! Хорошо, что не поспорили, – великодушно сказал Петруччо.

– Как это не поспорили? Поспорили! – вознегодовал Мошкин.

– А надо было за руки браться и разбивать! Вихрова докажет!

– Ну ты же сам сказал, что поспорили!

Тот поморщился.

– Ан, ну нет! Сказал не сказал! Вот признайся: ты себе веришь больше, чем мне? Ну о чем тогда можно говорить?

Евгеша разинул рот, потрясенный неотразимой гениальностью этой фразы. Двадцать метров он тряс головой, шевелил губами, пальцами, бровями, но так и не нашелся, что возразить.

Все же Чимоданов не был законченным скрягой. Расщедрившись, он пригласил всех в азербайджанский ресторанчик, заказал один подход к общему столу и навалякал на тарелку столько еды, что на обратном пути потерял одну четверть. Затем, не обнаружив в зале свободной розетки, заперся в единственном туалете, и сорок минут никого не впускал, дожидаясь, пока у него зарядится телефон.

– Он забавный, правда? – спросил Евгеша, вздрагивая всякий раз, как кто-то начинал нервно стучать в дверь туалета, а Петруччо ржал изнутри.

– Да клоун он! Забодал! – зевнула Ната. Она нашла на соседнем столике журнальчик и от нечего делать изучала брачные объявления, сопровождая чтение комментариями.

– Красивый, богатый, ласковый, любящий животных… Хм, забыл написать, что скромный! Небось или изменщик, или брачный аферист. По мне так лучше верного хама!.. Эй, Мошкин! Куда вилкой полез?

– А что? – испугался Евгеша.

– А ничего! – заявила Ната, охотясь за скользким грибком. – Жри со своей половины тарелки!

– Но это же общая тарелка, нет? – страдающе спросил он, заметив, что Вихрова отгребла к себе самое вкусное: шашлык, яйца с майонезом и грибы, а ему оставила лишь сомнительного вида салат.

– Тарелка, может, и общая. Но ты жри там, а я здесь! Не фиг знакомить наших микробов! – отрезала она, делая атакующее движение вилкой. Спасаясь от вилки, гриб спрыгнул с тарелки под стол.

Ната приподняла край скатерти, чтобы понять, куда он закатился, но тут в туалете словно взорвался симфонический оркестр. Скрипки, виолончели, трубы, ударные – все смешалось в мгновенном, невыразимой громкости всплеске. Пластиковая дверь слетела с петель. Оттуда с воплем вырвался Чимоданов и, сбив с ног долговязого официанта, рванул на балкончик. Там он взметнулся над коваными перилами, пылавшими петуньями в длинных горшках, и прежде чем обрушиться на крыши стоявших внизу киосков, страшно крикнул:

– Валим!

Ната и Мошкин сорвались с места. Пока Евгеша, не забывший произнести: «Извините! Я же не побеспокою вас, нет?» – повторно сшибал с ног того же долговязого официанта, Вихрова хладнокровно заталкивала тарелку с недоеденной едой в большой пакет, который достала из сумки.

Они перемахнули через перила. Высота была небольшой. Может, чуть выше второго этажа. Для бывших учеников Арея не высота, а так, шуточки. За ними никто не гнался, хотя долговязый официант, упрямый, как бульдог, пытался сбросить им на головы горшок с петуньями.

Петруччо они обнаружили за станцией метро «Баррикадная». Он сидел у большой лужи и разглядывал свое всклокоченное отражение.

– Ты чего? Опух? Ты чего в туалете взорвал? – набросилась на него Вихрова.

Он плюнул в лужу, попав точно в нос своему отражению.

– Да при чем тут я? Из стены кто-то вышел! Мутный такой парень! В руке – дудка из множества трубок. Он поднес ее к губам, и я улетел вместе с дверью… Вон, весь в царапинах, как еж!

Но это было еще не все. Первая ласточка позвала и вторую: вечером того же дня ранило Мошкина.

Глава 13

Срочный вызов

Нет совсем гнева на ближнего, который был бы праведен. И, если поищешь, то найдешь, что можно и без гнева устроить хорошо. Поэтому всячески ухитряйся не подвигнуться на гнев.

Эссиорх сидел на балконе за старым компьютером, монитор которого из опасения дождей был хитроумно упрятан под зонтом и обмотан пленкой. Блок гудел вентилятором, пережаривая пыль и случайных мошек.

Чавкнула дверь. На балкон высунулась Улита.

– Ага, вот я тебя и застукала! Я думала: моего благоверного только каталоги запчастей интересуют, а тут и бабы какие-то, и не пойми чего! – подбоченилась она, обнаружив, что на экране открыто сразу десять окон, и все для него нетипичные: блоги, политика, знакомства, развлекательные сайты, судебные хроники.

Эссиорх оторвал от колена мышку и, перевернув, стал сдувать пыль. За отсутствием не только коврика, но и стола он елозил ею прямо по своим джинсам.

– Да вот, выслеживаю! Уже месяц никак засечь не могу, откуда он в Сеть выходит, – с досадой сказал хранитель.

– Он – это кто? – не поняла Улита. Брови ее были все еще сдвинуты. Ревновала она всегда профилактически, не исключая, что под «он» может скрываться блондинка.

– Шохус – шестирукий суккуб. Специализируется на истериках в Интернете. На пустом месте раздувает скандалы. Пятью руками печатает так, что клавиатуры дымятся, а шестой фотошопит фотографии. И хорошо работает, собака, результативно! Если хочет загробить хорошую идею, прикинется ее защитником, но таким крайним, с заскоками, с придурью, что всем противно станет! А потом под другим именем сам на себя громыхает, разоблачает, доносит! Высочайшей пробы провокатор!

Эссиорх сердито щелкнул Alt + F4, отмахиваясь от навязчиво всплывающего окна.

– Ну да ты и сама знаешь, – сказал он.

– Чего знаю? – в последнее время Улита интересовалась только детскими колясками.

– Временами точно пузырь газа поднимается из трясины преисподней. Здравый смысл перемыкает. Человечеством овладевают вирусные идеи и настроения. На неделю, на месяц, на несколько дней. Самое важное в такие минуты сохранить спокойствие и дистанцированность. Вскоре истерика утихнет и покажется всем смешной. Но это после, когда время потеряно и ничего уже не изменишь. А пока шум, гам, брызги слюны и бешенство, Шохус отлавливает в мутной воде сотни и тысячи эйдосов. Но и это не все!

Эссиорх вскочил, толкнув ногой ящик, служивший ему стулом.

– Другое крыло занятий этого паразита – стирание границ между добром и злом! Главное – подобрать всему правильное название, чтобы дать человеку возможность включить механизм самооправдания.

– Название? Какая ерунда! – легкомысленно брякнула Улита.

– Не ерунда! – вспылил хранитель. – Слово может стоить чудовищно много! Смотри: грубость можно назвать выражением естественных эмоций. Извращения – правом человека на разность. Обжорство – углеводной терапией. Вытирать о друга ноги – это забота о чистоте ботинок. Жадность – разумная бережливость. Эгоизм – соблюдение собственных интересов. Подлость – рациональное реагирование на изменение ситуации. Ну и так далее!

– А если это… на живца его схапать? – внезапно предложила Улита, горя желанием сделать Эссиорху приятное.

– Как это? – спросил он.

Бывшая ведьма ужасно удивилась, что ее любимый не знает элементарных вещей.

– Ну как? Он же суккуб! Выложить где-нибудь в Сети от имени девушки: «Мол, душу Лигулу продам за ночь с тобой!» Или пусть не девушка, пусть парень. Суккубу до потолка, кто какого пола. Клюнет, зуб даю!

– Клюнуть-то клюнет, но из норы не выползет. Шохус – не того рода суккуб. Девушками интересуется только в Сети. На твою девицу отзовется кучей адресного спама со ссылками на непристойные ресурсы – и точка. Он по-крупному играет, на мелочовку размениваться смысла нет.

Улита задумалась.

– А где его искать?

– Без понятия. По сетевым адресам бесполезно. Уж анонимность-то он умеет соблюдать. А сам, уверен, сидит где-нибудь на московском чердаке или в подвале за трубами и будет торчать там, пока не получит в голову сдвоенную маголодию!

В дверь забарабанили. Улита затопала открывать, надеясь, что это соседка снизу, с которой можно всласть поругаться. Они обычно спускали пар минут по двадцать, оглашая криками подъезд, а потом расходились набираться сил для новой схватки. Убежденных женоненавистниц следует искать среди женщин. Мужчины как-то быстро сбиваются с пути истинного женоненавистничества. Слабенькие они, непостоянные.

Но это были Корнелий с Варварой, загнанные и взмокшие. Корнелий сразу бросился запирать двери. В руках он держал гнутую флейту. За ними на трех лапах ковылял Добряк. Пес устал больше хозяйки и сразу улегся отдыхать.

– За нами гнался нож! Мы едва оторвались! – крикнул связной света.

– Правда? И как он выглядел? – заинтересовался Эссиорх.