Анна Устинова - Рыцарь московской принцессы Страница 33

Слово «апартаменты» представилось мальчику слишком пышным для крохотной комнатки, предоставленной в его распоряжение. Узкая кровать да маленький встроенный шкафчик, и больше ничего. Оконце размером с распахнутую книжку. Потолок из вагонки нависает прямо над головой. Электричества не предвидится. Лишь огарок свечи в плошке на подоконнике. Поистине спартанская обстановка.

– Без р-роскоши, – справедливо заметил ворон.

Егор почувствовал копошение за пазухой. Лягух, выглянув из-за ворота, тут же выпрыгнул прямиком на кровать.

– Пр-рочь, гр-рязная твар-рь! – возопил ворон с явным намерением склевать несчастного.

– Он мой! Свои! Не трогайте! – кинулся на защиту Егор.

Клюв Рюрика застыл в сантиметре от Лягуха.

– Ор-ригинальный выбор-р. – Теперь он внимательно изучал необычное создание: – Р-радикально р-розовый. Несъедобная р-расцветка.

– Совершенно, – поторопился заверить его Егор.

– Защитный р-рефлекс? – вопросительно уставился на него ворон.

– Нет, он всегда только розовый.

– Квак! – подал голос Лягух.

– Не говор-рит, – удрученно произнес ворон. – Нер-разумное твор-рение.

– Ничего подобного! – обиделся Егор. – Между прочим, очень неплохо соображает. Но говорить действительно не может.

– Отсутствие ар-ртикуляции, – вынес бескомпромиссный диагноз Рюрик.

– Видимо, – согласился Егор. – Не всем же дано.

– Одар-ренность избир-рательна, – подтвердил ворон. – Ну, пр-риходи в себя.

С этим напутствием он запрыгал вниз по ступенькам винтовой лестницы. С нижнего этажа выглянула Зоя:

– К тебе можно?

– А я думал, ты уже дрыхнешь, – удивился Егор.

– Нет, мне интересно посмотреть, как тебя устроили, – уже поднималась к нему она.

– Заходи, если поместишься, – хихикнул мальчик. – Смотреть-то особо не на что.

– И впрямь не слишком просторно, – согласилась она.

– Смотря с чем сравнивать. Если с ящиками, в которых мы ехали, то это, считай, дворец.

– Только очень маленький, – развела руками девочка, едва не упершись в стены. – Теперь пойдем смотреть на нашу комнату.

– Постой, – остановил ее Егор. – Христофор знает, кто я?

– Он знает, что ты мой лучший друг, – пояснила она.

– А откуда я такой друг у тебя взялся, когда тебя держат под постоянным присмотром? – решил на всякий случай выяснить он.

– Ну-у… – Она замялась и сделала вид, будто ее чрезвычайно заинтересовал кусочек неба, видневшийся в окошке под потолком. – Так получилось… У них создалось впечатление, будто ты тот самый… ну, поваренок с кухни… Мой давний приятель. А я не стала разубеждать.

– Спасибочки тебе большое, – проворчал Егор.

– Мне показалось, так проще, – все еще старалась избегать его взгляда она.

– Надеюсь, меня готовить не заставят?

Девочка улыбнулась:

– А поваренок и не умел ничего готовить. В основном кастрюли мыл, и еще иногда ему доверяли чистить картошку.

– С этим, пожалуй, я справлюсь, – успокоился Егор. – Но вообще о таких вещах следует предупреждать заранее.

– Да я как раз собиралась. Раньше просто необходимости не было. Ну, пойдем скорей к нам, – поспешила она замять щекотливую тему.

Девичья комната оказалась ровно в два раза больше. К тому же в ней было целых два нормальных окна.

– Просторы необъятные, – оценил Егор.

– Но и нас ведь здесь двое, – сказала Белка, обустраиваясь в большом кожаном кресле. – Мебель у Христофора Павловича правильная, мягкая, – добавила она.

– Тем более полный смысл вам лечь спать, – появился в комнате, словно бы ниоткуда, Христофор Павлович. – Объявляю отбой. Отдохнете, а там и обсудим дальнейшие планы.

Егор зевнул. Затем – еще раз. И понял, что действительно ужасно хочет спать.

– Пока, – ему едва хватило сил это произнести, и он на неверных ногах поднялся к себе, где камнем рухнул на узкое спартанское ложе.

Проснулся он лишь на следующий день ранним утром. Об этом ему объявил сидевший на подоконнике Рюрик:

– Гор-разд др-рыхнуть. Двадцать тр-ри часа пр-роспал.

– Неужели так много? – изумился мальчик.

Ворон только пожал плечами.

– Пр-роверь.

– Повер-рю на слово… Ой! – Мальчика снова начала одолевать склонность к словам с раскатистым «р».

Ворон дипломатично промолчал. Егор торопливо перевел разговор на другое:

– Зоя с Белкой-то уже встали?

– По-р-разному, – внес ясность Рюрик. – Белка пр-роснулась. На кедр-ре ор-рехи шур-рует. Нр-равятся ей они. А Зоя пр-ример с тебя бер-рет. Др-рыхнет без задних ног.

– Устроим ей подъем? – заговорщицки подмигнул чудо-птице Егор.

– Запр-росто, – принял предложение Рюрик.

Егор прихватил с собой Лягуха, дремавшего на подушке, и они втроем спустились на второй этаж.

Зоя спала лицом вверх, широко разметав руки. Егор, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не прыснуть, тихонечко опустил Лягуха ей на лоб. Девочка с воплем взвилась на кровати. Лягух каким-то образом умудрился не отлететь в сторону, лишь сполз ей на нос.

– Что? Кто? Почему? А-а-а! – Зоя попыталась отодрать Лягуха от себя.

Егор, хохоча, упал в Белкино кресло. Ворон, порыкивая и подпрыгивая на кожаной спинке, вторил ему каркающим смехом.

– Очень весело! – сердито свела к переносице густые черные брови девочка.

Встрепанный и раздувшийся Лягух уже сидел на ладони у Зои, карие глаза которой метали в Егора громы и молнии.

– Как тебе не стыдно! Мало того, что меня напугал, не очень, знаешь ли, приятно от ужаса просыпаться, так еще издеваешься над бедным животным. Лягух тебя так любит, а ты… – Она перевела дух. – Я ведь могла его раздавить.

– Не могла, – парировал мальчик. – Он резинистый, от давления растекается в лужицу.

– Пр-риспособленный звер-рь, – внес свою лепту в беседу ворон.

– Вы оба совершенно несносные типы! – продолжала кипеть Зоя.

– Пр-рощения пр-росим, – ничуть не смутился Рюрик. – Постар-раемся быть р-разумнее.

– Убирайтесь и дайте мне привести себя в порядок, – по-прежнему строго произнесла она, но было заметно, что и ей уже стало весело.

– Пр-ренепр-ременно. – Ворон, соскочив на пол, вразвалку направился к двери.

Егор подхватил Лягуха и, показав Зое язык, направился следом за ним. Давно уже у него не было столь хорошего настроения. На улице солнышко, вокруг друзья. Что еще человеку надо!

Они спустились на первый этаж, в большую комнату, служившую хозяину одновременно кухней, столовой, гостиной и, вероятно, даже и спальней. Там был большой камин, в котором сейчас весело гудело пламя. Сбоку к нему притулилась небольшая дровяная плита. На ней попыхивал и посвистывал чайник. Дальше стоял колченогий шкафчик с посудой. У стены, в углу, – большой кожаный диван. По оставшимся стенам – шкафы с самыми разнообразными предметами. Егор заметил микроскоп, какие-то измерительные приборы, банки, склянки… Центр комнаты занимал большой дубовый прямоугольный стол, на котором все было приготовлено для завтрака.

Христофор Павлович возник из дверцы в дальнем углу комнаты. Сквозь проем мальчику удалось разглядеть помещение, сплошь заставленное книжными шкафами. «Библиотека, – догадался Егор. – Там Христофор Павлович своим кудесничеством и занимается». Вот где самое интересное. Воображению представилась лаборатория, наподобие той, которая была в Башне у Амадеуса. Христофор Павлович плотно прикрыл за собой дверь, отчего воображение мальчика разыгралось еще сильнее. Он словно бы наяву видел емкости с волшебными чудодейственными эликсирами.

– Завтрак готов, господа, – объявил хозяин.

– Зоя сейчас спустится, – сообщил Егор.

– Рюрик, слетай за Белкой, – распорядился Христофор Павлович.

– Уже завтр-ракает на вашем дор-рогом кедр-ре.

– Окстись, Рюрик, – засмеялся кудесник. – Сейчас конец весны. Орехов еще нету.

– Отошел от пр-рир-роды. На дар-рмовых хар-рчах р-распустился, – смущенно затанцевал по полу ворон. – Но, пр-рошу пр-рощения, она там что-то гр-рызет. Яр-ростно.

– Так ей же Том Джонович вчера целый мешочек орехов презентовал. Вот она их с утра и дожевывает, – стала совершенно ясна ситуация мальчику.

– Не важно, – махнул рукой Христофор Павлович. – Все равно позови ее, Рюрик. Она мне нужна. Собираюсь за завтраком обговорить условия вашего пребывания здесь.

«Ну вот, – сокрушенно отметил про себя Егор. – Уже условия какие-то ставит. Как пить дать отправит меня на кухню обеды готовить».

И он оказался почти прав. Когда привели Белку и все, рассевшись за столом, принялись завтракать душистым чаем, козьим сыром с какими-то травами, слегка зачерствевшим, но вкусным домашним хлебом и малиново-земляничным вареньем, брат Ли-Ли Павловны начал:

– Дорогие мои, нам предстоит какое-то время прожить всем вместе. Сам-то я привык к одиночеству и себя вполне обслуживаю. Но ведь теперь нас много. Дел по хозяйству прибавится. Придется вам мне помогать. Дойку коз я по-прежнему за собой оставлю, да они вас к себе и не подпустят…