Филип Пулман - Северное сияние Страница 39

Больше никто не двинулся с места. Они смотрели, как медведь покинул свою жертву по просьбе девочки с деймоном-котом, а потом они расступились, когда Йорек тяжело прошел сквозь толпу рядом с Лирой по направлению к бухте.

Всё её внимание было сосредоточено на нём, и она не видела замешательства за своей спиной, страх и ярость, проявившиеся на безопасном от него расстоянии. Она шла вместе с ним, а Пантелеймон шествовал впереди них, как будто расчищая дорогу.

Когда они достигли бухты, Йорек Барнисон наклонил голову и когтем распустил шлем, роняя его на замерзшую землю. Бродяжники покинули кафе, ощутив, что что-то происходит, и следили за отблесками ямтарических огней на палубе корабля, пока Йорек Барнисон избавился от остальной брони, которая кучей осталась лежать на пристани.

— Что случилось? — поинтересовался Тони Коста, услышав голоса, полные негодования, со стороны улиц, по мере приближения горожан и полиции к бухте.

Лира всё ему рассказала так чётко, как только могла.

— Но куда он ушёл сейчас? — спросил он. — Он ведь не бросил свою броню просто так на земле? Ведь они заберут её назад, как только доберутся сюда!

Лира тоже боялась, что так всё и будет, потому что из-за угла уже показался первый полицейский, потом ещё, а потом — городской глава и священник и двадцать или тридцать зевак вместе с Джоном Фаа и Фардером Корамом, едва поспевавшим за ними.

Но, видя группу на пристани, они остановились, потому что появился кое-кто ещё. На броне медведя, нога на ногу, сидела долговязая фигура Ли Скорсби, а в его руке был самый длинный пистолет, какой Лире только доводилось видеть, и дуло его небрежно смотрело в объёмистоё брюшко мэра.

— Похоже, вы не очень-то хорошо следили за бронёй моего друга, — дружелюбно сказал он. — Нет, вы только посмотрите на ржавчину! И я не удивлюсь, увидев моль. А теперь, стойте, где вы есть, спокойно и не дергаясь, и никому не двигаться, пока медведь не вернётся со смазкой. Или, думаю, вы можете пойти по домам и почитать газетку. Кому как нравится.

— А вот и он! — воскликнул Тони, указывая на рампу на дальнем конце пристани, где Йорек Барнисон появлялся из воды, вытаскивая что-то тёмное. Взобравшись на пристань, он отряхнулся — брызги полетели во все стороны — пока его мех не был снова сухим. Затем он нагнулся, чтобы снова схватить зубами тёмный предмет и потащить его к тому месту, где лежала броня. Это был мёртвый тюлень.

— Йорек, — сказал аэронавт, лениво вставая, но держа городского главу под прицелом. — Как жизнь?

Медведь посмотрел наверх и что-то коротко буркнул, перед тем, как разделать тюленя когтем. Лира зачарованно смотрела, как он снял шкуру и отрывал полосы ворвани, которой он натёр всю поверхность брони, тщательно смазывая места, где пластины тёрлись друг о друга.

— Ты с этими людьми? — работая, спросил медведь Ли Скорсби.

— А то. Похоже, нас обоих наняли, Йорек.

— А где ваш шар? — спросила Лира техасца.

— Свёрнут на двух санях, — ответил он. — А вот и босс.

Джон Фаа и Фардер Корам вместе с городским главой спустились на пристань в сопровождении четырёх вооруженных полицейских.

— Медведь! — начал городской глава высоким неприятным голосом. — На этот раз тебе разрешается уехать вместе с этими людьми. Но позволь мне предупредить, что если ты вновь появишься в пределах города, с тобой обойдутся безжалостно.

Йорек Барнисон не обратил на это ни малейшего внимания и продолжил натирать броню жиром. Внимание и забота, с которой он это делал, напомнили Лире её собственную привязанность к Пантелеймону. Всё было так, как и говорил медведь: броня была его душой. Городской глава и полицейские ушли, и постепенно разошлись и остальные горожане, хотя немногие остались, чтобы поглазеть.

Джон Фаа приложил руки ко рту и позвал: «Бродяжники!»

Все были готовы двинуться. Им не терпелось отправиться в дорогу с момента высадки; сани были погружены, собаки — в упряжках.

Джон Фаа произнёс: «Время выступать, друзья. Теперь мы все здесь, и путь открыт. Мистер Скорсби, ваше имущество погружено?»

— Готов в путь, Лорд Фаа.

— А ты, Йорек Барнисон?

— Как только облачусь в броню, — ответил медведь.

Он закончил смазывать броню. Не желая выбрасывать мясо тюленя, он схватил зубами тушу и кинул её на большие сани Ли Скорсби, и только потом надел броню.

Итак, менее, чем через полчаса экспедиция отправилась в дорогу на север. Под небом, населённым миллионами звёзд и сияющей луной, сани наталкивались на камни и грохотали через канавы, пока они не выбрались на чистый снег на городской окраине. Теперь звук сменился не тихое поскрипывание снега и скрежет жести, и собаки прибавили шагу, и движение стало быстрым и ровным Лира, настолько закутанная в санях Фардера Корама, что видны были только глаза, прошептала Пантелеймону:

— Ты видишь Йорека?

— Он бежит около саней Ли Скорсби, — ответил деймон, оглядываясь назад — он был горностаем — и цепляясь за её капюшон из волчьей шкуры.

Перед ними, над горами, расположенными на севере, начинали сверкать и дрожать бледные арки и петли Авроры. Лира смотрела полузакрытыми глазами, и, сонная, ощутила сенсацию совершенного счастья — мчаться на север под Авророй. Пантелеймон боролся с её сонливостью, но она была слишком сильной. Мышью, он свернулся калачиком в её капюшоне. Он сможет ей рассказать, когда они проснутся; возможно, это была куница, или сон, или какой-то местный безвредный дух; но кто-то следовал за санями, легко перескакивая с ветки на ветку близко стоящих сосен, и это навело его на неприятную мысль об обезьяне.

Глава двенадцать. Потерянный мальчик

Они ехали несколько часов, затем остановились поесть. Пока мужчины разводили огонь и топили снег, а Йорек Барнисон присматривал за Ли Скорсби, жарившим мясо тюленя, Джон Фаа заговорил с Лирой.

— Лира, здесь достаточно света, чтобы ты могла прочитать этот инструмент?

Луна уже давно зашла. Свет Авроры был ярче, чем лунный свет, но он был непостоянным. Однако Лира хорошо видела и, пошарив среди мехов, она вытащила чёрную вельветовую коробочку.

— Да, я все вижу, точно, — сказала она. — Но я всё равно знаю расположение большинства символов. Что мне спросить, Лорд Фаа?

— Я хочу побольше узнать о том, как защищено это место, Болвангар, — сказал он.

Не задумываясь, она обнаружила, что переводит стрелки на шлем, грифона, и тигель; она чувствовала, как её мозг выбирает правильные значения, образуя сложную трехмерную диаграмму. Тотчас же тонкая стрелка стала метаться по кругу, назад, снова по кругу и так далее, как пчела, которая вытанцовывает свое послание улью. Лира спокойно смотрела на неё; она не огорчалась, что не удается узнать всё с первого раза, так как знала, что значение на подходе, и вот всё начало проясняться. Она позволила стрелке ещё немного потанцевать до полной остановки.

— Всё так, как и сказал деймон колдуньи, Лорд Фаа. Группа татар охраняет станцию, и вокруг неё провода. На самом деле они не ожидают нападения, так говорит чтец символов. Но, Лорд Фаа…

— Что, дитя?

— Он говорит мне кое-что ещё. В следующей долине у озера есть деревня, где жителей беспокоит привидение.

Джон Фаа нетерпеливо покачал головой и произнёс: «Сейчас это неважно. Здесь в лесах наверняка есть духи всех видов. Расскажи мне ещё об этих татарах. Сколько, например? Чем они вооружены?»

Повинуясь, Лира спросила, и пересказала ответ:

— Шестьдесят человек с ружьями, и у них несколько больших ружей, что-то вроде пушек. Кроме того, у них есть орудия, кидающие огонь. И… всех их деймоны волки, вот что он говорит.

Это сообщение вызвало волнение среди старших бродяжников, тех, которые уже участвовали в военных компаниях.

— У сибирских подразделений деймоны — волки, произнёс один из них.

Джон Фаа сказал: «Я никогда не встречал более свирепых. Нам придется драться, как тиграм. И посоветуйтесь с медведем, тот медведь — он умелый воин».

Лира нетерпеливо прервала его: «Но, Лорд Фаа, этот призрак — я думаю, это призрак одного из детей!»

— Ну, даже если это и так, Лира, я не знаю, что можно сделать. Шестьдесят сибирских стрелков, и орудия, кидающие огонь… Мистер Скорсби, не могли бы вы подойти сюда на минутку?

Пока аэронавт шёл к саням, Лира выскользнула и поговорила с медведем.

— Йорек, ты уже ехал когда-нибудь этой дорогой?

— Однажды, — ответил его глубокий равнодушный голос.

— Здесь неподалёку есть деревня, так ведь?

— За хребтом, — сказал он, глядя сквозь редкие деревья.

— Она далеко?

— Для тебя или для меня?

— Для меня, — ответила Лира.

— Слишком далеко. И совсем недалеко для меня.

— Тогда, сколько времени нужно тебе, чтобы до неё добраться?

— Я могу сходить туда и обратно трижды но следующего восхода луны.