Джеймс Роллинс - Джейк Рэнсом и Король Черепов Страница 4

Джейк жаждал узнать, что случилось с отцом и матерью, и потому напряженно работал над собой. Чтобы выяснить правду о смерти родителей, он должен стать похожим на них. Он поклялся пойти по их стопам. Остальное не имело значения.

Подгоняемый желанием действовать, Джейк приподнялся над седлом и что есть духу помчался по пологому склону холма, за которым стоял его дом.

Глава 2

НЕОЖИДАННОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ

Еще один точный удар…

Джейк лежал на животе, чувствуя, как солнце печет спину. Он провел всю субботу в карьере неподалеку от дома. Скала под ним казалась совсем ровной, но вскоре каждая выпуклость стала врезаться в кожу. Губы мальчика были плотно сжаты — не столько от боли, сколько от усердия.

«Только бы не повредить».

Окаменелость принадлежала к палеозойской эре и походила на что-то среднее между раздавленным крабом и инопланетным космическим кораблем с парой крохотных антенн. Трилобит, прекрасный образец Isotelus maximus,[6] был не меньше трех дюймов в длину — в здешних местах подобные экземпляры встречались крайне редко. Потрясающая находка!

В одной руке Джейк сжимал небольшое зубило, а в другой — молоток, готовясь высвободить окаменелость из скалы. Захотелось зажмуриться.

«Пора!»

Он задержал дыхание, изготовился для удара, боясь промахнуться и разрушить ценную фоссилию…

— Джейк! Вызываю на связь!

…Молоток обрушился на сустав большого пальца.

— Слышишь меня?

Рация лежала рядом с локтем. Джейк потряс ушибленной рукой и потянулся за переговорным устройством.

— Что случилось, дядя Эдвард? — раздраженно спросил он.

— Ужин на столе, — последовал ответ. — И думаю, тебе понадобится время привести себя в порядок.

Джейк посмотрел на небо и только теперь заметил, как низко опустилось солнце, как вытянулись тени. Погрузившись в работу, он напрочь забыл о времени. Мальчик снова поднес рацию к губам.

— Хорошо, я иду.

Он потратил еще несколько минут, чтобы извлечь трилобита из скалы. Положив находку в карман, перевернулся на спину и вздрогнул: над лицом нависли слюнявые челюсти и большой черный нос. Голову Джейка обдало жаром, крупная капля слюны упала на лоб.

Он вытянул руку и оттолкнул морду бассета.

— Фу, Ватсон! Ты своим дыханием дракона можешь убить!

Джейк сел, и верный Ватсон, игнорируя недовольство хозяина, провел влажным языком по его запыленной щеке.

— Замечательно! Поделись со мной микробами.

Мальчик, усмехаясь, почесал старого пса за вислым ухом, и собака задергала задней лапой от удовольствия. Ватсон появился в доме раньше Джейка и жил в их семействе уже четырнадцать лет. Пенелопа Рэнсом спасла его, купив у разводчика английских гончих — тот собирался утопить щенка, родившегося с кривой передней лапой. Однако хромота не умаляла достоинств пса. Как говорила мать Джейка, трудности делают нас сильнее.

Даже с кривой лапой Ватсон гнался за белками быстрее молнии. В последнее время зрение старого бассета заметно ослабло, и, чтобы тот не потерялся в лесу, Джейк носил собачий свисток.

— Пойдем, дружище. Пора подкрепиться.

В ответ пес завилял хвостом и вздернул нос, принюхиваясь. Даже в столь солидном возрасте чутье оставалось острым — он уже знал, что тетя Матильда приготовила на ужин.

Джейк взглянул на скалу и решил оставить другие окаменелости на завтра — свет убывал, и ему не хотелось потерять трилобитов из-за досадного промаха. Отец говорил, что главное для археолога — терпение: «Не торопи события. Спешка не приведет ни к чему хорошему». Джейк, следуя совету, собрал инструменты и зашагал по тропе вместе с Ватсоном. Выбравшись из старого карьера, они направились к дому.

Перед мальчиком раскинулось поместье Вороньи Ворота: пятьдесят два акра холмистых земель с рощами сахарных кленов и черных дубов. Джейк свернул на дорожку, посыпанную опилками. Здесь прожило несколько поколений Рэнсомов, и первый из них обосновался на этом месте вскоре после подписания Декларации независимости.[7] Он был известным египтологом, и все потомки шли по его стопам, становясь исследователями в различных областях науки.

Обогнув холм, Джейк увидел особняк посреди английского сада — красивый дом с каменными башенками, черепичной крышей, витражными окнами, медными решетками и латунными петлями. Подъездная дорожка, окольцевав цветник перед главным входом, убегала к воротам, чьи колонны венчали две каменные вороны. В честь этих статуй поместье и получило свое название.

После исчезновения родителей особняк стал неухоженным: плющ поредел и пожелтел, на крыше не хватало нескольких черепиц, пара выбитых окон были заколочены, треснувшие стекла держались на липкой ленте. Казалось, дом и сад, как и сердце Джейка, лишились чего-то очень важного.

Через одну из задних дверей мальчик с собакой прошли в прихожую с красным кафельным полом. Стряхнув пыль с одежды и ботинок, Джейк повесил сумку с инструментами на крюк у входа. Из соседней комнаты выглянула тетя Матильда — ее морщинистое лицо обрамляли белые кудри, на голове красовалась поварская шапочка. Пожилая женщина редко покидала кухню, вот и теперь не вышла навстречу. Она была слишком занята, чтобы без дела слоняться из комнаты в комнату.

— Ты уже здесь, дорогой. Я приготовила суп, умойся и бегом к столу. — Тетя нахмурилась и озабоченно поджала губы. — Интересно, куда запропастилась твоя сестра?

Вопрос не предполагал ответа, ведь Джейк и Кэди почти не общались.

— Я умоюсь и вернусь, тетя Матильда.

Она исчезла, чтобы дать указания служанкам, и ее голова вновь появилась в дверном проеме.

— Да, совсем забыла. Зайди к дяде Эдварду в библиотеку перед ужином. Тебе пришло письмо.

Любопытство теперь подгоняло Джейка. Направляясь в библиотеку, мальчик вышел в холл, тянувшийся от задней части здания к фасаду. На одной стене висели портреты мужчин и женщин, его предков, тут же был и Бартоломей Рэнсом. Половину лица известного египтолога, изображенного с верблюдом, скрывали густые усы, он щурился от солнца. Каждый ученый смотрел с картины на собственную витрину, стоявшую у противоположной стены. Отец Джейка называл этот ряд экспозицией диковинных вещей.

Под толстыми стеклами лежали находки из экспедиций Рэнсомов: жуки и бабочки, пришпиленные к пробковым подставкам; самоцветы и минералы; осколки древних ваз и резные фигурки; различные окаменелости, способные заполнить целый музей. Здесь даже хранилось частично облупленное яйцо тираннозавра.

Джейк свернул под арку и вошел в библиотеку. Полки с книгами поднимались до самого потолка, стеллажи были оборудованы высокой лестницей, скользившей по вделанным в пол рельсам. В огромный камин у дальней стены, не сгибаясь, мог войти человек. Поленья весело потрескивали, наполняя комнату теплом. В углу стоял массивный дубовый стол отца. Кресла и кушетки будто приглашали присесть и затеряться в неведомых мирах, притаившихся между обложками книг.

— А вот и ты, мастер Джейк, — повернулся к нему дядя Эдвард.

Он держался прямо, верный своей чопорной старомодной манере. Взгляд искрился дружелюбием, хотя сдвинутые брови выдавали некоторую озабоченность. На кончике носа покоились большие очки, в руке дядя держал желтый почтовый конверт.

— Письмо из Англии, из лондонского Блэкфрайера. Доставлено сегодня утром.

— Блэкфрайера?

Дядя утвердительно кивнул.

— Это старейший финансовый район Лондона, где расположены банки и подобные учреждения.

Дядя вырос в Лондоне. Эдвард и Матильда Бэтчелдер не были ребятам родными, их пригласил дедушка Джейка, и с тех пор семейная пара управляла поместьем.

Поговаривали, что во время Второй мировой войны где-то в африканских пустынях молодой Эдвард Бэтчелдер спас дедушке жизнь, но Джейку так и не удалось узнать подробностей этой истории.

После исчезновения родителей у Джейка и Кэди не осталось близких родственников, поэтому Эдвард с Матильдой приняли опекунство над ними и продолжили заботиться о Вороньих Воротах. Бэтчелдеры любили юных Рэнсомов, словно собственных детей, и порою не уступали в строгости родителям. И все же весь дом, казалось, затаил дыхание в ожидании настоящих хозяев.

Дядя Эдвард протянул запечатанный конверт. Мальчик взглянул на фамилию получателя: «Мастер Джейкоб Бартоломей Рэнсом», ниже указывалось полное имя Кэди. Холодок скользнул по спине Джейка: в прошлый раз его полное имя было написано рукой отца — на пакете, который нес отпечаток злого рока. Теперь он оказался в схожей ситуации, хотя адрес и был аккуратно выведен на обычном почтовом конверте.

— Может, ты захочешь дождаться сестру… — отвлек его дядя Эдвард.