Алисе Виейра - Меч короля Афонсу Страница 4

Легкое покашливание, которым напомнили о себе люди в одеяниях епископов, заставило его добавить:

— Я хотел сказать, пóдать, которую я по своей доброй воле плачу Святейшему…

В толпе засмеялись. Послышались возгласы: «Плати, плати, может, так ты и выслужишь у папы титул короля… когда-нибудь!» Многие прятали лица и зажимали рты, не в силах сдержать смеха.

— Молчать! В порошок сотру! Как бы там ни было — ох, устал я от этой болтовни, — кто хочет послушать Осберна, должен раскошелиться. Если кто чего не понял, может сейчас спросить.

Фернанду тронул Мафалду за руку:

— Как ты думаешь, спросить его?

— О чем?

— Как о чем? Разве нам не о чем спросить? Например, где мы, что все это значит, что это за люди и что это за город такой — Аль-Ужбуна, о котором он сейчас говорил, да и вообще…

Мафалда скептически пожала плечами:

— Ну спроси…

А Вашку робко добавил:

— Если тебе не трудно, спроси еще, где здесь можно заморить червячка…

На этот раз никто не стал ворчать на ненасытную утробу младшего брата, поскольку желудки старших были теперь вполне с нею солидарны.

Глава 5, В КОТОРОЙ ПОСТЕПЕННО ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО ЗЕ ГАНФИАШ ЗДЕСЬ НИ ПРИ ЧЕМ

Среди всеобщей тишины (кажется, в этой толпе все были полностью в курсе дела и никто не рвался задавать вопросы) Фернанду решительно поднял руку и громко сказал:

— Мне бы хотелось узнать, где я нахожусь?

Зал покатился со смеху. Люди надрывались так, будто ничего остроумнее они не слыхали ни на одной пресс-конференции. Послышались ответы, каждый из которых сопровождался хохотом:

— В Лионе!

— В Ронсевале!

— В аду!

Наконец дон Бибаш, поднявшись с полу и сделав по долгу службы несколько пируэтов, вскочил на стол и заговорил:

— Благородные сеньоры, он и не думал шутить. Среди нас находятся трое чужеземцев, которых я встретил у ворот замка. Они заблудились. Единственное, что мне известно о них, это то, что они не шпионы графа…

Голос шута потонул в волнах общего смеха.

— …а для меня это то же самое, что считать их своими сердечными друзьями. А потому я прошу вас разъяснить этим господам, куда завела их судьба и кто мы такие. А после я желал бы, чтобы они сами поведали нам, из каких стран явились и с какой целью и почему на них столь невиданные одежды.

Снова пируэт под дружный звон бубенчиков на нарядном колпаке. А трое ребят от изумления разинули рты.

— Но дон Бибаш, разве это не кино? — спросил Фернанду, решивший добиться правды во что бы то ни стало.

— Тут все настоящие, не актеры? — заикаясь от волнения, проговорил Вашку.

— Значит, это не имеет ничего общего с той репликой о Зе Ганфиаше, о которой рассказывал приятель Вашку? — понизив голос, сказала Мафалда.

Шут опять расхохотался, звеня всеми бубенчиками.

— Из того, что вы сказали, я ничего, ничегошеньки не понял, но сдается мне, вы умеете острить не хуже меня. Если бы вы вдобавок сочиняли куплеты против графа ди Трава, я бы считал вас собратьями по ремеслу.

Пока дон Бибаш готовился разразиться новым сатирическим куплетом, Мафалда собрала все свое мужество, пробралась вместе с братьями сквозь толпу к Афонсу Энрикешу и сказала:

— Меня зовут Мафалда, а это мои братья Фернанду и Вашку. Мы никак не можем понять, что с нами случилось. Мы искали монетку, которую уронил мой брат у входа в крепость, и вдруг дым, пыль, ничего не видно, а потом появился вот этот сеньор, дон Бибаш, и давай скакать перед нами…

Выслушав ее, дон Афонсу Энрикеш поскреб в бороде и ответил:

— Да, понимаю. Нас всех одолевает одна забота: мы ищем деньги. Мне тоже необходимы деньги! Сеньоры крестоносцы, помогавшие мне штурмовать город, обчистили его так, что хоть шаром покати… а папу не разжалобишь такими историями… В наше время, знаете ли, или повинуйся церкви, или будет худо…

— Но моя монета времен дона Карлуша! — возразил Фернанду.

— Карлуша? Какого еще Карлуша? Среди соседних королей я не знаю ни одного Карлуша!

— Да нет! Дон Карлуш правит… то есть правил… то есть, лучше сказать, будет править Португалией почти до самого провозглашения республики, — неуверенно произнес Фернанду.

— Дон Бибаш прав: странные слова вы говорите, клянусь Сантьяго! Я человек немногословный и скажу вам так: я — король Португалии, и пусть только кто-нибудь посмеет не согласиться! Знайте, что это будет лжец из лжецов! Мой отец — граф дон Энрике, и после его кончины я унаследовал графство и расширил его — вот этими руками и этим мечом, с помощью этих людей и своего мужества. Я сделал это во имя всех своих подданных! Моя мать, дона Тереза, овдовев, хотела — у-у, проклятье! — забрать себе всю власть, но совсем потеряла голову от любви к своему галисийцу Фернанду ди Трава и уже даровала ему титул графа Порту и Коимбры… Ну нет! Жить под каблуком у всяких там чужеземцев?.. Не потерплю, не такой я человек!

Дон Бибаш прошелся колесом, дернул короля за рукав и шепнул ему на ухо:

— Опомнись, тут их целый зал!

— Кого?

— Чужеземцев, сеньор! Сам знаешь, если бы не они, твой меч был бы бессилен завоевать этот город!

— Вот дьявол, я и забыл! Спасибо, дон Бибаш, что надоумил! Выходит, не такой ты придурок, как говорят. — И громко, чтобы все слышали, произнес: — Я, конечно, имею в виду тех чужеземцев, которые хотят отнять у меня власть, завоеванную вот этими руками! А всем остальным — добро пожаловать в мое королевство. — И на ухо шуту: — Хорошо я сказал, правда? Почти как Осберн! — Потом снова обратился к ребятам: — Ну так вот, моя матушка и ее друзья галисийцы в замке Гимарайнша захватили в плен и жестоко избили моих друзей и соратников, как когда-то дона Бибаша. Но я лишил их последней надежды. Я, Афонсу Энрикеш, вступил во владение этим городом, вернее, тем, что от него осталось, — я захватил его у мавров с помощью присутствующих здесь славных крестоносцев. И клянусь, что я не отнимал монеты ни у какого дона Карлуша!

Мафалда собралась было снова пуститься в объяснения, но Вашку потянул ее за руку:

— Не нужно, сестренка. Они все равно ничего не поймут. Мы, кажется, тоже. Ясно одно: нас занесло, как последних болванов, в королевский двор Афонсу Энрикеша. Ни больше ни меньше. Как это могло произойти, лучше не спрашивай, но факт остается фактом. Смотри, это тот самый Афонсу Энрикеш, каким его рисуют в книгах, и на памятник он похож, и еще я вспомнил, что читал обо всем, что он сейчас рассказывал. Бред какой-то! У меня уже три синяка на руке — так я себя щипал, все надеялся проснуться. Значит, мы в Лиссабоне, только что отвоеванном у мавров… А как отсюда выбираться, это еще вопрос…

Ребята в растерянности смотрели друг на друга. Наконец Фернанду снова решил заговорить:

— Милостивый король дон Афонсу Энрикеш! Мы тоже жители Португальского королевства и живем в этот самом городе. Но только, как ни странно, родились в будущем, спустя несколько веков после вас. Мы очутились здесь, у вас, из-за какого-то непонятного сдвига во времени, объяснить который не смогли бы ученые люди ни вашего ни любого другого королевского двора. У вас двенадцатый век, а у нас самый конец двадцатого. И вы правы, мы действительно как будто приехали из другой страны. Но мы такие же португальцы, как и вы, и поверьте, этот город станет одним из самых прекрасных в Европе, и его территория раскинется далеко за пределами этих стен, а ваше имя прославится на века, и никто больше не посмеет лишить вас королевского титула!

У дона Афонсу Энрикеша глаза от изумления чуть не вылезли из орбит.

— Проклятье, я даже от дона Бибаша такого не слыхал! Что же, вам, значит, известно будущее? И вы также знаете, что меня ждет? — Он расхохотался. Эхо загудело под сводами замка. — Хорошо, разрешаю вам остаться при дворе сколько пожелаете. Мне всегда нравились люди, у которых не все дома, и я охотно послушаю ваши бредни. Дон Бибаш стареет, и ему уже не всегда удаются новые шутки. Вы явились как раз вовремя. Можете ходить в своих чудных нарядах: стоит на вас взглянуть, сразу смех разбирает. Ну да хватит разговоров. Аль-Ужбуна в нашей власти, при дворе три новых шута — вот уж повезло так повезло, выпала удача! Раскошеливайтесь, если хотите послушать речь Осберна, и ступайте, а я буду отдыхать. — Кивком головы подозвав одного из стоявших поблизости мужчин, он добавил, указывая на ребят: — Отведи их в свой дом. — А потом шепнул ему в самое ухо: — Да смотри, мой добрый Менду, не спускай с них глаз!

Глава 6. РЕЧЬ ОСБЕРНА, БРИТАНСКОГО КРЕСТОНОСЦА, ШТУРМОВАВШЕГО АЛЬ-УЖБУНУ

Хочу поведать вам о том, что произошло у стен Аль-Ужбуны и как вручили мы этот город, очищенный от сарацинов, Афонсу, владыке Португальского королевства. Буду краток. Во славу господа, без сомнения, но и во имя нашей славы и в честь всех, кто захватил там бессчетные запасы золота, зерна и прочих богатств! Мы извлекли выгоду для себя, а король пусть позаботится о своей. Когда-нибудь я опишу подробнее эти события. А теперь, поскольку вскорости мы выступаем в поход на Святую землю, я буду говорить только о главном. Слушайте меня, потомки! Сейчас октябрь 1147 года. Аль-Ужбуна — вожделенный для многих город. Думаю когда-нибудь написать о нем так: «Это самый богатый торговый город, не имеющий себе равных ни в Африке, ни в большей части Европы». Да, я так напишу в своей хронике, когда у меня будет время подумать об изяществе каждой фразы. А теперь я тороплюсь, и мой рассказ будет прост и обречен исчезнуть в водовороте времен.