Проклятие Энтаны - Брюс Алина Страница 4

Я словно наяву услышала звон мечей, отчаянный цокот копыт и испуганное ржание лошадей.

– Утешитель велел Карателям сначала разобраться с Дормом, решил, что справится со мной один, – продолжила Амри. – Мне удалось его ранить, но Дорм… Его окружили. Он разделался с одним из них, прежде чем его атаковали со спины. Я бросилась на помощь, но опоздала… – Она закашлялась, затем прохрипела: – Зато отплатила за его смерть, вернула кровавый долг.

Сглотнув комок в горле, я приглушенно спросила:

– Что было после?

– После? Берне́л сбежал, поджав хвост, бросил своего покровителя. А Утешитель подарил мне этот шрам, – в ее голосе прорезалась ненависть. – Я истекала кровью, но ему и этого было мало: он прихватил камни для светового щита – и мои, и те, что я забрала у паршивых Волков. Он увел с собой единственную оставшуюся лошадь, но далеко не ушел – всё-таки я его хорошенько достала, – завалился в ближайший амбар.

– А как же вы смогли?..

– Выжить? Благодаря Волчонку. – Видя мое недоумение, Амри сухо усмехнулась. – Генс же отобрал у него камешки для щита и передал потом Дорму – они так и оставались у него. От потери крови я лишилась сознания, но, когда пришла в себя, нашла их и возвела щит. Прямо на дороге. – Ее лицо помрачнело. – Утешитель, как всегда, меня недооценил.

В голове у меня что-то щелкнуло, и я проговорила:

– «Падение Альканзара» – это вы нашли?

Амри кивнула.

– С утра, когда очнулась, искала воду и наткнулась на эту книжицу. Сначала не хотела ее брать, но подумала, что раз уж Каратель приберег ее для себя, верно, чего-то она да стоит. И я не ошиблась.

Она взглянула на Имрока Дейна – тот впервые за время разговора ожил и сказал, обращаясь к ней:

– Вы хотели задать Вире вопрос – задавайте. Мы не можем сидеть здесь целый день, предаваясь воспоминаниям.

Амри уставилась на меня пронзительным взглядом.

– Я успела уйти до того, как Утешитель меня хватился. Но вряд ли я бы от него скрылась, если бы мне навстречу не попался конь. Черный, как все лошади Карателей.

Мне тут же вспомнился конь Хейрона, которого мы отпустили. Значит, вот как – сами того не зная, мы помогли Амри?..

Женщина продолжила:

– Я бы так и проскакала мимо – едва держалась от слабости, – но у Храма Серры-на-Перепутье конь заржал, забеспокоился. И тогда я заметила свеженасыпанную могилу у стены храма. – Она понизила голос, а моего сердца коснулись ледяные иголочки: – Я хочу знать, Вира, как умер Бернел.

Несколько секунд я в оцепенении смотрела на нее, а потом, запинаясь, пролепетала:

– А как вы поняли?.. Вы что… разрыли?..

В ее уцелевшем ярко-голубом глазу мелькнуло безумие.

– Я должна была узнать… Отвечай! – вдруг хрипло крикнула она, и я вжалась в стул. – Скажи мне: вы с Волчонком его обманули, оставили Теням? А он что – умолял в страхе? Просил о пощаде?

Я замотала головой.

– Нет, нет! Всё было не так!.. Мы… – В смятении я запнулась: я же не могу рассказать, как всё на самом деле произошло. – Мы с ним поссорились, и он просто не успел возвести щит…

– Не лги мне! – взревела Амри и с неожиданной легкостью вскочила. – Как же ты тогда выжила? – Прищурившись, она резко шагнула ко мне. – Ты врешь!.. Из-за этого шелудивого пса?.. Почему?

– Она была его невестой.

Голос Имрока Дейна прозвучал спокойно, ровно и очень отчетливо.

– Невестой?.. – еле слышно переспросила Амри. – Так вот почему ты его похоронила…

Ее взгляд налился такой кипящей ненавистью, что от испуга у меня отнялся язык. Она вдруг прыгнула ко мне, но в последний миг дернулась и захрипела, схватившись за шею: на нее была накинута длинная металлическая удавка, рукоять от которой держал Имрок Дейн, теперь стоящий на ногах.

– Еще одно движение, и я пробужу последний геллор, после чего вы задохнетесь, – всё тем же ровным голосом проговорил он.

Амри, уже побагровев, тяжело задышала, а Имрок Дейн обратился ко мне:

– Вира Линд, призываю вас в свидетельницы.

Я с трудом выдавила:

– Что?..

– Эта женщина призналась в совершённом убийстве Карателя. Она преступила Закон. Ее место в Квартале Теней.

– Но… – потрясенно прошептала я. – Как же суд? Вы не можете…

– Я обязан. Она только что пыталась совершить нападение в присутствии Главы Карателей. Такие, как она, представляют угрозу для общества. Подобные угрозы должны быть устранены незамедлительно.

В уцелевшем глазу Амри плескались ярость и страх, и она через силу попыталась что-то сказать, но лишь захрипела.

– Увести! – громко приказал Имрок Дейн.

Дверь бесшумно открылась, и внутрь вошли два Карателя. Глава передал одному из них рукоять от удавки, и они вывели запинающуюся Амри из комнаты. Только когда дверь за ними закрылась, я почувствовала, что меня трясет.

– Что это было? Вы же ее нарочно спровоцировали… Вы использовали меня…

– В качестве свидетельницы.

– Вы использовали меня! А если бы вы не успели?.. Что вы за человек – даже родную дочь… – Я задохнулась от возмущения, а потом с презрением сказала: – Хотя что я удивляюсь, Кьяру вы и вовсе отправили в Квартал Теней!

– Если бы твоя сестра умела держать себя в руках, этого бы не случилось, – ледяным тоном проговорил Имрок Дейн.

– Ах, теперь она виновата в том, что не сдержалась, когда один из ваших Карателей жестоко обошелся с ребенком? – громко и зло спросила я.

Несколько секунд он сверлил меня взглядом, потом бросил:

– Она тебе не сказала?

– О чем?

– Когда я убедился, что она моя дочь, то хотел забрать ее. К себе. Но она наотрез отказалась. А когда я попытался ее переубедить, – глаза в прорезях маски гневно заблестели, – заявила, что она дремера и никуда со мной не пойдет. Она не оставила мне выбора.

Несколько секунд я ошеломленно смотрела на него: неужели это правда? Потом наконец нашлась:

– Но… вас же никто не слышал, кроме Матушки Алливии, а она и так знала…

– Никто? Там были мои Каратели. Там могло быть сколько угодно лишних ушей. Мы разговаривали без роммиев, – сухо произнес он. – Я не мог допустить, чтобы пошел слух, что дочь Главы Карателей – дремера и до сих пор на свободе. Я не для того выстраивал свою карьеру, чтобы разрушить всё из-за глупой выходки этой девчонки! – Он хлопнул ладонью в перчатке по столу.

– Но теперь мы с ней обе на свободе, не считая еще четверых дремер, – ядовито проговорила я, чувствуя, как внутри разгорается ответный гнев.

– Это ненадолго. Скоро ваше присутствие перестанет представлять угрозу для остальных. – Имрок Дейн резко встал. – На сегодня достаточно. Иди.

Мой гнев утих. Ругая себя за несдержанность, я поднялась на ноги и с обреченной решимостью попросила:

– Я хочу увидеть Кинна. Пожалуйста.

Его глаза недобро сверкнули, но после долгой, томительной паузы я наконец услышала:

– Хорошо.

Каратель сопроводил меня на первый этаж, но у лестницы мы свернули в противоположную сторону.

От волнения у меня похолодели руки. Как там Кинн? Я не видела его три дня, а кажется, уже целую вечность. Как он отреагирует на мой визит? Когда я призналась – он ведь был тогда рад? Мне же не показалось, нет?..

Каратель остановился и открыл одну из дверей, пропуская меня вперед. Сжав и разжав пальцы, я зашла внутрь. У стены напротив, на кровати, подняв голову к выходу, сидел Кинн.

– Вира?..

Я замерла, почувствовав, как сжимается пространство, как во всём мире остаются лишь такие бесконечно любимые серые глаза.

Он вскочил и сделал несколько широких шагов, но в последний миг неловко вскинул руки, словно налетел на невидимую преграду. И с досадой выдохнул.

– Я забыл, что меня перепутали с Тенью.

– Что?..

Шагнув ближе, я попыталась дотронуться до него, но ладонь уперлась в невидимую стену, вернее щит, такой же, как в Квартале Теней, только прозрачный.

– Почему они тебя заперли?

Кинн пожал плечами.

– Видимо, я им не нравлюсь.

Он так неотрывно разглядывал меня, что щекам стало жарко, и я торопливо спросила: