Андрей Жвалевский - Здесь вам не причинят никакого вреда Страница 41

Мигель де Бристан фон Крюнге дель Антуан Мария И Наверняка Как-то Там Еще склонил голову, задумавшись. И тут же приподнял ее, прислушиваясь. Потом повернулся к Мари и извлек из странной конструкции на плече кинжал.

– Ну? – сказала девушка через долгих две секунды.

– Пункт 5.5.1, – произнес рыцарь. – «Контракт может быть расторгнут в одностороннем порядке как Нанимателем, так и Исполнителем в случае форс-мажора или обстоятельств неодолимой силы, наступление которых невозможно ни предугадать, ни предотвратить».

Мигель взмахнул кинжалом, и веревка, на выпутывание из которой Мари затратила два часа, упала к ее ногам.

Рьщарь глянул на развязанные узлы, уважительно щелкнул забралом, сделал шаг назад и исчез в стене.

«О чем это он? – от удивления курсантка даже забыла обрадоваться. – Какое обстоятельство неодолимой силы? Какой форс-мажор? Где он его увидел?»

И тут она все увидела сама.

Дальняя стена раздалась, и в подвал ввалился Омордень. Увидел Мари, зарычал, растопырил ручищи, опрокинув вкатившегося следом Хамелеона в образе здоровенного мохнатого перекати-поля. Направился к девушке и вдруг встал, вытаращившись на что-то слева от пленницы. Мари повернула голову. Из-за угла выбежало еще одно чудовище. Новый кошмар был в образе отрядного лейтенанта О., но с двумя головами, четырьмя руками и торчащей из-под мышки загипсованной ногой.

Венчали неодолимость нового обстоятельства выставленные вперед два костыля и три ракетницы.

Да, такого предугадать не мог никто. Да и предотвратить, как выяснилось чуть позже.

– Всем стоять! – заорала вторая голова О. голосом Георга, на что Мари немедленно нагнулась к веревкам, стягивающим щиколотки. Ракеты, опасно свистнув у нее над головой, ослепительно ярко бабахнули тройным бабахом у дальней стены.

Мари освободила ноги и выпрямилась. Рьщарь-кошмар угадал. В подвале творился типичный форс-мажор.

Омордень исчез. Видимо, он тоже решил, что имеет дело с неодолимой силой. Хотя, признаем, обратиться в бегство – вполне естественная реакция любого, кто видит три осветительные ракеты и один костыль, летящие ему в голову. Не было видно и Хамелеона. Зато Георгов стало вдвое больше. Инспекторы катались по полу, стараясь задеть друг друга побольнее загипсованной ногой. Третий участник схватки – лейтенант О. – топтался в стороне и нерешительно принюхивался.

Мари подобрала желтые перчатки, натянула, подбежала к лейтенанту и… так, а кого хватать-то? Георг и Хамелеон выглядели совершенно одинаково и барахтались, несмотря на увечность, очень активно, подняв тучу пыли. О. снова сунул нос в гущу битвы и отпрянул, едва его не лишившись.

– Один из них должен не пахнуть, – пожаловался лейтенант, – это и будет… как его… кошмар. А они оба вывалялись и пахнут. Ой, Мари, ты жива! Ты как?

– Жива, – ответила курсантка, всматриваясь в Георгов. – Может, обоих повяжем, а потом разберемся?

– Не уйдешь, оборотень! – крикнул один Георг, хватая другого за горло.

– От оборотня слышу! – прохрипел другой Георг, пытаясь дотянуться до костыля.

Нет, повязать сразу обоих не получится. Чтобы кого-то повязать, его надо сначала оглушить, а если оглушишь не того? В смысле – того, Георга? Он Хамелеона выпустит, тот сразу и сбежит…

– Мари, – лейтенант сделал шаг в сторону, уходя от взмаха чьей-то загипсованной ноги. – А у вас с Георгом на этот случай, может, какие-нибудь пароли предусмотрены?

Курсантка укоризненно посмотрела на отрядного командира.

– Тогда не знаю, – сказал он. – Может, их водой облить?

– Ага, – кивнула Мари. – И электрошокером приложить. Кто выживет – тот и кошмар. Нет, надо брать обоих. Только как…

Тем временем Георги перешли к позиционной обороне. Они стояли на четвереньках, тяжело дышали и отплевывались.

– Чего стоите? – прохрипел Георг. – Хватайте мерзавца!

– Курсант Мари! – отозвался Георг. – Арестовать самозванца!

– Лейтенант! – не сдавался Георг. – Это же я, инструктор Георг! Хотите, скажу девичью фамилию моей матери?

– Не трогай маму! – из последних сил возмутился Георг. – Отродье!

Георги снова сцепились, но уже без былой экспрессии.

– Кажется, это надолго, – пробормотал лейтенант, хлопая себя по карманам, – а где же мои сигареты? Неужели забыл… А это что?

О. извлек из кармана инфрамет.

– Что же вы раньше-то! – закричала Мари. – Стреляйте по ним! Они впадут в уныние, перестанут драться, мы их обоих в мешок – и отнесем к Лео! Лео разберется!

Лейтенант не стал разбираться, что еще за Лео, а просто направил гуманное оружие на Георгов.

Инспекторы замерли. Потом один Георг, в полном соответствии с тактико-техническими характеристиками инфрамета, схватился за голову и начал тихонько выть. А второй схватился за живот и принялся противно хихикать.

– Горе мне, – стонал печальный Георг, – жизнь прожита, а что я успел? Смерть, где ты?

– Ой, не могу, – заливался Георг-веселый, – ой, помру от смеха!

«Надо же, – подумала Мари. – Как по-разному можно относиться к смерти».

– Ну конечно! – воскликнул О. – И что же я раньше-то! Та кошмарная жаба тоже от инфрамета смеялась! Значит, кто смеется – тот и гад!

Ложный Георг продолжал хихикать и пытался изменить форму, но формы получались одна нелепее другой. Одноногий жираф с мордой поросенка, одноногий верблюд с дюжиной горбов, одноногий кенгуру в вязаной шапочке. Каждая попытка вызывала у кошмара новый взрыв веселья. Зато настоящий Георг оплакивал неудачи недавнего спарринг-партнера, словно известие о гибели друга.

– Ну вот они и определились, – Мари расправила мешок, сделала шаг вперед, приостановилась. – Лейтенант, выключайте инфрамет, я за сегодня уже нагоревалась.

И набросила мешок на внезапно посерьезневшего кенгуру.

Глава 16

Белая стрела

Чистосердечное признание смягчает наказание, но укорачивает интригу.

Смирно, уроды!

– Ну что, – устало сказал полицейский, – будем отвечать?

– Будете, – сверкнул моноклем управляющий банком, – за все ответите. Требую адвоката. Нет, двух адвокатов! И чтобы первый не отвечал на вопросы без второго!

– Шутишь, значит? – с отвращением произнес Георг. – Совсем страх потерял?!

Управляющий перетек в тощего подростка и затрясся.

– Не бейте, дяденька! – взвыл он. – Все скажу! Мне травку Хромой приносит, я сам не торгую! Где Хромой живет, не знаю, но могу показать.

И правда, показал хромого, превратившись в пожилого полицейского с загипсованной ногой и угрюмой физиономией.

– Сейчас мы поговорим по-другому! – пробасила копия хромого Георга и транзитом через баритон перешла на дискант. – А сейчас еще другее. Вот так например, поговорим, поразгова-а-а-риваем…

Георг уронил голову на руки. Мари поморщилась. Лейтенант О. мужественно сдержал зевок. Лео зааплодировал.

– Вы только посмотрите! Какая антропоморфность!

Смотреть никто не стал. Сил уже не было на это смотреть. Допрос Хамелеона продолжался третий час. За это время Мари успела

сгонять к сестренке.

выслушать ее законную истерику.

пообещать больше никогда не нарушать обещания.

поклясться больше никогда не преступать клятв.

дать слово, что теперь-то она всегда будет держать слово.

принять душ.

вычистить мундир.

вручить дополнительный подарок – шесть китайских музыкальных отпугивателей кошмаров.

и наконец, разрешить Ирэн развернуть подарок основной.

Изящный хрустальный флакон с бледно-желтой жидкостью и тонким звонким ароматом.

Радость сестры достигла такой высоты визга, что Дина, прянув ушами, спряталась от греха под стул. Действительно хорошим подарком близняшки считали только тот, который дарящий хотел бы оставить себе. И два одинаковых подарка означали одно – сестры угадали с выбором на двести процентов.

С восходом солнца сестрички допили брют, доели торт, выгладили мундир и Дину, Мари уложила Ирэн спать, пообещала, поклялась, дала слово, что расскажет про свои ночные приключения, как только они закончатся, и помчалась обратно.

Могла бы и не спешить. Хамелеон только-только вошел во вкус.

А ведь когда лейтенант О. вытряхнул помятого кенгуру из мешка в кабинете Лео, тот ни во что не превращался. Лишь мелко дрожал и позыркивал по сторонам в поисках лазейки. Однако уяснив, что лазеек в помещении, стены, пол и потолок которого сплошь покрывают нити световодов, не предусмотрено, кошмар вдруг успокоился.

А потом освоился.

А к возвращению Мари уже куражился.

– По-раз-го-ва-ри-ва-ем, – в голосе ложного Георга зазвучал металл, а глаза вспыхнули 40-ваттными лампочками. – Ес-ли ба-та-рей-ки не ся-дут. Ба-та-рей-ки у-же ста-ры-е.