Йон Колфер - Ответный удар Страница 5

Кобой недобро прищурилась.

– Я очень надеюсь, что у братьев Криль не появилось независимых взглядов, пока я спала.

Скант дёрнул головой, что можно было бы принять за поклон.

– Нет, нет, госпожа Кобой. Мы живём, чтобы служить. Только чтобы служить.

– Вот именно, – согласилась Опал. – И живёте вы, лишь пока служите. Итак, мои враги. Как я понимаю, они веселы и счастливы?

– О да. Джулиус Крут становится все более влиятельным в качестве начальника полиции. Он был выдвинут в члены Совета.

Опал оскалилась, будто голодная росомаха.

– Совет… С большой высоты ему придётся падать. А Элфи Малой?

– Снова вернулась к оперативной работе. За то время, что вы были в коме, она успешно провела шесть разведывательных операций. Её имя включено в список на получение звания майора.

– Хороший из неё получится майор. Меньшее, что мы можем сделать, это позаботиться, чтобы она никогда не получила это звание. Я собираюсь разрушить карьеру Элфи Малой, чтобы её имя осталось покрыто позором даже после смерти.

– Кентавр Жеребкинс, как всегда, несносен, – продолжал Скант Криль. – Я предлагаю придумать для него что-нибудь особенно гадкое…

Опал подняла изящный палец, и Скант послушно умолк.

– Нет, с ним ничего не должно случиться, – сказала она. – Пока не должно. Я сражу его исключительно интеллектом. Только два раза кому-то удавалось обвести меня вокруг пальца. И оба раза это был Жеребкинс. Не требуется большого ума, чтобы просто убить его. Я хочу, чтобы он остался в полном одиночестве, был побеждён и унижен. – Она даже захлопала в ладоши в предвкушении. – И только потом я убью его!

– Мы также постоянно наблюдали за тем, с кем общался Артемис Фаул. Судя по всему, этот юноша провёл большую часть прошедшего года, разыскивая некую картину. Мы отследили эту картину до Мюнхена.

– Картину? Правда? – Шестерёнки бешено завращались в мозгу Опал. – Мы должны найти её прежде, чем это сделает он. Может быть, мы сможем внести свои поправки в его произведение искусства.

Скант кивнул.

– Ясно. Займусь этим сегодня же. Опал растянулась на диване, как кошка на солнышке.

– Хорошо. День обещает быть удачным. Потом пошлёшь за хирургом.

Братья Криль переглянулись.

– Госпожа Кобой? – неуверенно произнёс Мерв.

– Да? В чем дело?

– Я думаю о хирурге. Последствия такой операции нельзя будет устранить даже магией. Вы уверены, что не хотите подумать…

Опал вскочила с дивана. Её щеки побагровели от гнева.

– Подумать! Ты хочешь, чтобы я подумала ещё раз! А чем, по-твоему, я занималась весь год? Думала! Двадцать четыре часа в сутки! Совершить побег мне помогла не магия, а наука. Наука станет моей магией. Больше никаких советов, Мерв, или твой брат останется единственным ребёнком в семье. Понятно?

Мерв был ошеломлён. Он никогда не видел Опал в такой ярости. Кома сильно изменила её.

– Да, госпожа Кобой.

– А теперь вызови хирурга.

– Немедленно, госпожа Кобой.

Опал снова легла на диван. Скоро все будет в порядке во всем мире. Её враги будут убиты или опозорены. Покончив с ними, она начнёт новую жизнь. Кобой коснулась пальцами острых кончиков ушей. «Интересно, – подумала она, – хорошо ли я буду смотреться в человеческом облике?»

Глава 2

«Фея-воровка»

Мюнхен, Германия, наши дни

У воров есть свой фольклор. Существует множество историй о хитроумных кражах и грабежах, когда удачливым преступникам удавалось обмануть саму смерть. Героем одной из таких легенд был египетский угонщик автомобилей Файзиль Махмуд, который взобрался на купол базилики Святого Петра, чтобы украсть у гостившего епископа его епископский посох.

Ещё одна легенда повествует о мошеннице Рыжей Мэри Кинилли, которая, переодевшись герцогиней, сумела попасть на церемонию коронации короля Англии. Двор отрицает даже возможность такого происшествия, однако с тех пор корона, похожая на хранившуюся в лондонском Тауэре, стала иногда появляться на аукционах.

Однако самой захватывающей легендой, пожалуй, можно называть историю об утраченном шедевре Эрве. Каждый ученик начальной школы знает, что Паскаль Эрве был французским импрессионистом, писавшим небывало красивые картины, на которых порхали феи, эльфы и другие представители волшебного народца. И каждый торговец произведениями искусства знает, что по цене полотна Эрве уступают только работам самого Ван Гога и начальная цена на них всегда превосходит пятьдесят миллионов евро.

Всего в серию «Волшебный мир» входят пятнадцать полотен. Десять находятся в музеях Франции, пять – в частных коллекциях. Но ходят слухи о существовании шестнадцатого полотна. В верхних эшелонах криминала упорно говорят о существовании ещё одного полотна Эрве – картины «Фея-воровка», – на котором изображена эльфийка, пытающаяся украсть ребёнка.

Согласно легенде, Эрве подарил картину прекрасной турчанке, которую встретил на Елисейских полях. Девушка, которой быстро удалось разбить сердце Эрве, продала картину за двадцать франков туристу из Британии. Буквально через несколько недель картина была украдена из дома англичанина. После этого её постоянно похищали из частных коллекций по всему миру. Считалось, что со дня создания полотна Эрве его воровали не менее пятнадцати раз. За это время были совершены миллиарды краж произведений искусства, но у истории шедевра Эрве есть одно существенное отличие: вор, который первым похитил картину, решил оставить её себе. Как и все, кто воровал её в дальнейшем.

«Фея-воровка» стала чем-то вроде самого желанного трофея для лучших воров по всему миру. Не больше дюжины похитителей знают о существовании картины, а уж о том, где она находится, известно и вовсе единицам. Картина стала для воров тем, чем является приз Тернера для художников. Тот, кому удалось украсть «Фею», становится самым гениальным вором своего поколения. Не многие знают о том, что такой конкурс вообще существует, но непосвящённые попросту не принимаются в расчёт.

Артемис Фаул, естественно, знал о существовании «Феи-воровки», а совсем недавно узнал и то, где картина находится. Ему нестерпимо захотелось проверить собственные способности. Он мог стать самым молодым вором в истории, которому удалось украсть утраченный шедевр.

Его телохранитель, отличавшийся телосложением гиганта, евразиец Дворецки явно был не в восторге от последнего плана своего хозяина.

– Мне это совсем не нравится, Артемис, – со всей серьёзностью пробасил Дворецки. – Чутьё подсказывает мне, что это ловушка.

Артемис Фаул вставил батарейки в карманную игровую приставку.

– Конечно ловушка, – согласился четырнадцатилетний ирландец. – Уже много лет «Фея-воровка» является лакомой добычей для всех воров. Именно этим она мне и интересна.

Они ехали по мюнхенской Мариенплац во взятом напрокат «хаммере Н2». Военный автомобиль не соответствовал стилю Артемиса Фаула, зато идеально соответствовал тем, кого они с Дворецки изображали. Артемис сидел на заднем сиденье и чувствовал себя страшно неуютно в одежде обычного подростка, а не в привычном костюме-двойке.

– Этот наряд просто нелеп, – сказал он, застёгивая молнию на спортивной куртке. – Какой смысл в капюшоне, если он пропускает воду? А эти эмблемы? Я чувствую себя ходячей рекламой. А джинсы явно мне велики. Так и норовят сползти до колен.

Дворецки, посмотрев в зеркало заднего вида, улыбнулся.

– Мне кажется, что вы отлично выглядите в этой одежде. Джульетта с первого взгляда приняла бы вас за плохого мальчишку.

Сестра Дворецки Джульетта в это время гастролировала по Штатам с группой мексиканских борцов в надежде снискать славу. На ринге она выступала под псевдонимом Нефритовая Принцесса.

– Не знаю, выгляжу ли я как плохой мальчишка, но чувствую себя определённо плохо, – признался Артемис. – А эти высокие кроссовки? Разве можно быстро бегать на подошвах толщиной десять сантиметров? Я словно хожу на ходулях. Дворецки, честное слово, как только мы вернёмся в отель, я выброшу этот дурацкий наряд. Я скучаю по своим костюмам.

Дворецки свернул на Им Тал к Международному банку.

– Артемис, если вы чувствуете себя неуверенно, может быть, отложим операцию?

Артемис убрал компьютерную приставку в рюкзак, к другим вещицам, которые можно найти в рюкзаке любого подростка.

– Конечно нет. На организацию окна возможности ушло не меньше месяца.

За три недели до описываемых событий Артемис сделал анонимное пожертвование школе Святого Бартлби с условием, что все учащиеся третьего года обучения совершат поездку в Мюнхен на европейскую школьную ярмарку. Директор с радостью выполнил желание спонсора. И сейчас, когда другие мальчики рассматривали различные чудеса техники на Олимпийском стадионе Мюнхена, Артемис ехал в Международный банк. Гвини, директор школы, разумеется, находился в счастливом неведении, полагая, что Фаул-младший почувствовал лёгкое недомогание и Дворецки везёт его в отель.