Александр Шалимов - ПЛАНЕТА ТУМАНОВ. Сборник НФ. Страница 5

— Да ну, Питер, ты попроще, — не выдержал Джо. — Это тебе не школьное сочинение…

— А ты заткнись! — посоветовал Питер, посасывая кончик авторучки. — Попробуй переведи просто, если у них, к примеру, вместо того, чтобы сказать «зонт», говорят «не очень большой дом, который носишь под мышкой и поднимаешь навстречу дождю, если не хочешь повстречаться с ним». А если, например, надо сказать «болван», то приходится говорить: «облезлая обезьяна, у которой хвост на месте головы, а вместо головы пустая тыква, набитая прокисшими отрубями». И еще надо к этому трижды прибавить: в-ва-а…

— Правильно, — подтвердил Ку Map, внимательно слушавший Джо.

— А ты лучше помог бы, если понимаешь в чем дело, — сердито бросил Питер, вынимая авторучку изо рта.

— Давай, — просто сказал Ку Map.

— Что тебе давать?

— Бумага давай.

— Зачем?

— Помогать буду.

— Ты умеешь писать? — изумился Питер.

— Немного… Немного лучше, чем ты.

— Что?..

— Давай покажу.

— И понимаешь, что написано здесь — в этой записке?

— Где начальник написал английский слова? Немного понимаю.

— Гм… Ну, вот тебе перо и бумага. Попробуй переведи.

— Попробовать что?

— Попробуй напиши словами муаи то, что начальник писал в своей записке.

— Давай чистый бумага, — решительно сказал Ку Map.

— Зачем? Ты продолжай то, что я начал.

— Нельзя, — заявил Ку Map, возвращая Питеру листок перевода.

— Почему нельзя?

— Там, — Ку Map застенчиво улыбнулся, — там немного неправильно писал… Кто будет читать, очень обижайся. А если не обижайся, будет сильно смеяться. Вот так: хо-хо-хо… — и Ку Map, широко улыбаясь, потер себя ладонью по животу.

— Хи-хи, — не выдержал Джо, а Тоби вынул трубку изо рта и принялся громко сморкаться.

Питер выглядел несколько обескураженным, но не хотел сдаваться.

— А где не так? — придирчиво поинтересовался он, подозрительно поглядывая то на Ку Мара, то на свое сочинение.

— О, вот тут и тут, — Ку Map бесцеремонно тыкал коричневым пальцем в каракули Питера. — И еще тут… О, совсем много.

— Ладно… — сказал Питер. — Пиши ты. Посмотрим.

— Давай бумага и садись вот тут на землю.

— Это еще зачем?

— Как писать буду? Твой спина писать буду. Другой столик нет. Садись, пожалуйста.

— Гм… — сказал Питер, но подчинился.

Ку Map присел на корточки, положил чистый лист бумаги на спину Питера и принялся писать ровным, довольно правильным почерком, время от времени поглядывая на мою записку. Исписав сверху донизу один лист бумаги, он попросил второй, потом третий.

Мы терпеливо ждали.

— Все, — объявил Ку Map и поставил жирную точку.

— Ну-ка, давай я проверю, — сказал Питер, с трудом распрямляя затекшую спину.

Ку Map отдал ему исписанные листки. Питер внимательно прочитал их и, кажется, остался доволен.

— Грамотей, — с оттенком уважения заметил он. — Чисто написал и в общем понятно. Лучше, чем я. Кто это тебя успел научить?

— Кто! — презрительно надул губы Ку Map. — Муаи много грамотный. Все грамотный… Один старый бабка Хмок Фуа Кукамару немного неграмотный. Сейчас учится.

— Интересно… — протянул Питер. — Если, конечно, не врешь. Так, может, муаи и по-английски понимают?

— Немного понимают.

— А вождь? — не выдержал я. — Может, и он тоже?..

— Не знаю… — сказал Ку Map и посмотрел на меня с откровенной издевкой.

— Так чего ради мы здесь морочили себе головы с переводом? — сердито спросил Питер. — Зачем мы все это делали, шеф, если каждый, гм… Ку Map мог перевести ваше письмо этой загадочной местной власти. А ты чего не сказал? — напустился Питер на Ку Мара.

— Зачем говорить? — удивился Ку Map. — Ты просил, я помогал. А зачем, я не знаю. Зачем так писал, не знаю… Зачем орал там, тоже не знаю. Зачем дырка остров делать хочешь, тоже не знаю. Я ничего не знаю. Я только помогал немного, что просил.

— Вождь Муаи поймет в чем дело, если ему оставить только записку начальника и подарки? А то, что писал ты, не оставлять?

— Не знаю…

— Ладно, Питер, — вмешался я. — Положите посреди площади обе записки вместе с подарками и пошли. Мы и так потеряли здесь полдня. Спасибо за помощь, Ку Map. Приходи в гости.

— Приду, — обещал Ку Map и побежал домой.

Еще не дойдя до лагеря, мы почувствовали, что дело неладно. Прерывистые полосы, словно глубокие колеи, тянулись вдоль всего пляжа. Местами их уже заровняли волны, но на сухом белом песке они были видны очень отчетливо. Каждый из нас готов был поклясться, что утром, когда мы шли в деревню, этих полос не было.

— Штанги, — твердил, сжимая кулаки, Питер. — Говорю вам, парни, это штанги. Пока мы горланили на площади, эти обезьяньи дети снова околпачили нас…

Однако то, что мы застали в лагере, превзошло самые худшие ожидания. Площадка, на которой утром лежало оборудование, была пуста. Штанги, обсадные трубы, секции буровой вышки, инструменты — все исчезло. Не осталось ни одного болта, ни одной гайки. Только кухонная утварь, продукты и наши палатки. И, словно чтобы подчеркнуть всю бездну издевательства, жертвой которого мы стали, на обеденном столе возле палаток высилась целая гора «подарков» — фрукты, свежая рыба, поднос с устрицами, оплетенные тыквы с местным пивом.

Ребята безмолвно повалились на песок в тени навеса. Молчание длилось долго.

Первым его нарушил Тоби.

— А не сыграть ли нам в телефон? — негромко предложил он, не выпуская изо рта потухшей трубки. И, не дожидаясь ответа, наградил Джо звонким шлепком.

— Ну ты, полегче, — возмутился Джо, поспешно откатываясь в сторону.

— Начинаем войну, шеф? — спросил Питер.

— Вернемся в деревню и потребуем объяснений. Надо только проверить, где оборудование: снова у причала или исчезло совсем…

— Если бы исчезло, мы его под землей нашли бы. Тогда нашлись бы и виновники. Разумеется — опять у причала…

— Сегодня любой ценой войду в дом вождя, — запальчиво сказал я. — Если они станут стрелять, мы тоже откроем огонь.

— А не снять ли сначала часовых? — предложил Питер. — Берусь сделать это с трехсот метров.

— Первый выстрел — объявление войны. Пусть ответственность за начало военных действий падает на них.

— Превосходно, шеф. Если останусь жив, обещаю каждый день до отъезда убирать вашу могилку свежими цветами.

— Но я не хочу… — начал Джо.

— Смирно! — прервал Питер. — Шеф объявил мобилизацию. Берите карабины и — шагом марш.

— Но я…

— Молчать! Вот твой карабин, проверь его. А ты чего ждешь, Штанга?

— Я за мирное разрешение споров, — спокойно объявил Тоби, выколачивая трубку. — Я сохраняю нейтралитет.

— Ага, и я тоже! — крикнул Джо, откладывая карабин.

— Трусы, — взорвался Питер. — Бабы, слюнтяи…

— Попридержи язык! Ты ведь тоже заключал контракт на бурение, а не на службу в колониальной полиции.

— Вот именно, — подтвердил Джо.

— Все равно — трусы. Над вами потешаются, а вы бормочете о нейтралитете. Трусы!

— Если еще раз повторишь это слово, Питер, подавишься им вместе с осколками зубов, — сурово предупредил Тоби.

— Довольно, мальчики, — вмешался я. — Пошли к причалу, а оттуда, кто не боится, — в деревню.

Тоби и Джо поднялись без слова. Мы в молчании покинули лагерь. По пути, оглянувшись на своих спутников, я убедился, что только Питер вооружен. Тоби и Джо демонстративно оставили карабины в лагере.

«10 января.

…Наши вчерашние перипетии кончились довольно неожиданно. Убедившись, что все исчезнувшее оборудование снова находится у причала, мы отправились в деревню. Тут нас ожидал новый сюрприз. Посреди площади, на том месте, где мы оставили подарки и меморандум, лежала красивая циновка, сплетенная из пальмовых волокон. На ней громоздилась куча ответных подарков — копченая рыба, тыквы с напитками, рыболовные снасти, миски из панциря морской черепахи и гигантские перламутровые раковины, отливающие на солнце всеми цветами радуги. В одной из раковин торчала свернутая трубочкой записка.

Она была нацарапана по-английски.

Всего три фразы без подписи:

«Справедливейший приветствует гостей и благодарит за подарки. Справедливейший всемилостивейше обещает аудиенцию в полдень через три ночи. Справедливейший просит не делать дырок в острове до встречи с ним…»

Помню, я тотчас же прочитал записку ребятам.

— Ну, вот и хорошо, — обрадовался Джо.

— Если это не попытка оттянуть время, — добавил Питер.

Тоби по обыкновению ничего не сказал, только посасывал свою трубку.

Мы забрали подарки и вернулись в лагерь.

Вечером за ужином Питер задал вопрос, который в равной степени волновал всех:

— Завтра опять начнем бычить, шеф?

— А что ты предлагаешь? — поинтересовался я.