Александр Волков - Тайна заброшенного замка (вариант 1976 года) Страница 7

Девочка шла за своим похитителем, стараясь держаться уверенно. Генералу доложили, что его приказание выполнено и что Мон-Со привез пленницу. Баан-Ну вышел из замка в роскошном мундире с россыпью сверкающих орденов на груди. Взгляд его был суров, но Энни почему-то не испугалась.

Допрос проводился в Синем домике. Генерал не без оснований думал, что Ментахо не слишком точно будет переводить ответы новой пленницы на вопросы Баан-Ну. И потому перевод поручили говорильной машине.

Первым долгом из Синего домика выпроводили Ментахо и Эльвину. Старики ужасно расстроились, увидев Энни во власти жестоких менвитов. Столкнувшись с девочкой в дверях, Ментахо испуганно и тревожно шепнул:

— Мы с тобой незнакомы!

Допрос тянулся долго. Генерал задавал вопросы на менвитском языке, машина переводила их на язык землян. Потом ответ Энни переводился на язык менвитов. Прежде всего Баан-Ну спросил Энни:

— Знакома ли ты с людьми, которых сейчас вывели отсюда?

— Я вижу их впервые в жизни, — ответила предупрежденная Энни.

— А как их зовут! — схитрил генерал.

Но Энни не попалась в ловушку.

— Разве я могу назвать имена людей, которых не знаю?

Далее пошли вопросы, которые Баан-Ну не раз задавал Ментахо. Из разговора с Фарамантом и Страшилой Энни знала и вопросы и ответы, что давал бывший король.

— Как называется ваша страна?

— Ее зовут Гудвинией!

— Почему она получила такое название?

— По имени великого завоевателя Гудвина, покорившего соседние королевства Гингемию и Бастиндию.

Слыша знакомые имена, Баан-Ну все более и более успокаивался. И когда на вопросы о железных солдатах и великанах, подобных Гуррикапу, Энни дала точь-в-точь такие же ответы, как в свое время Ментахо, генерал окончательно поверил в его правдивость. Уж если первая попавшаяся девчонка из другой части страны, никогда не встречавшаяся с переводчиком, говорит совершенно то же самое, значит, все сказанное им — истина.

Баан-Ну пришел в хорошее настроение.

— Теперь, когда вы узнали от меня все, чего хотели, отпустите меня домой, — смело сказала Энни. — Папа и мама будут очень горевать обо мне.

Машина перевела просьбу Энни.

Баан-Ну нахмурился.

— Нет! — жестко ответил он. — Ты была у нас в лагере, многое видела и можешь рассказать соотечественникам.

Если бы генерал знал, что земляне каждый день наблюдают жизнь Ранавира по телевизору и она известна им до мельчайших подробностей! Если бы он знал, что во дворце Страшилы в условленные ночные часы проходят сеансы связи с Ментахо и ткач докладывает обо всем важном, что случилось днем в стане врагов!

Но менвит ничего этого не знал и продолжал:

— Ты останешься жить в этом доме с переводчиком и его женой. Я прикажу им заботиться о тебе…

И он вышел со своей свитой.

— Ух, противный индюк! — с гневом крикнула вслед генералу Энни. — Подожди, попадешься в руки Тилли-Вилли, он из тебя котлету сделает!

Говорильная машина добросовестно перевела и эти слова, но их уже никто не слушал.

Ментахо и Эльвина, вернувшись в домик, утешали Энни, стараясь внушить девочке надежду на скорое избавление от плена.

Королева полевых мышей

Энни и старики остались дома одни. Ментахо закрыл дверь на замок, и теперь в домик не мог неожиданно нагрянуть нежелательный посетитель. Хитро взглянув на Ментахо, девочка свистнула в серебряный свисточек, и перед ней появилась королева полевых мышей Рамина с несколькими фрейлинами.

Эльвина испуганно взвизгнула и, приподняв юбку, полезла на табуретку: добрая старушка боялась мышей. Энни с трудом успокоила ее.

— Здравствуйте, ваше величество! — вежливо обратилась девочка к королеве. — Простите, что я потревожила вас, но мои дела плохи, и я не нашла иного выхода…

— Здравствуй, милая Энни! — ответила Рамина. — Разве ты забыла, что владелица этого свистка всегда имеет право на мое внимание и помощь? Я дала его твоей сестре Элли много лет назад, когда ее друг, Железный Дровосек, спас меня от гибели, зарубив лютого Дикого Кота. Вы всегда пользовались свистком только в случаях крайней необходимости. Я ценю это. Как ты очутилась во власти жестоких Пришельцев с другой планеты?

— Вы уже знаете, что эти существа — Пришельцы? — удивилась Энни.

— Конечно, — спокойно подтвердила Рамина. Меня давно известила об этом моя царственная сестра, королева летучих мышей Таррига. Кстати, ее подданные недавно устроили хорошенький «концерт» этим непрошеным гостям!

Рамина тихонько хихикнула, а фрейлины почтительно ее поддержали.

Энни рассказала, как рамерийский разведчик похитил ее из окрестностей Изумрудного города, когда она сопровождала Фреда и Тима, искавших какие-то нужные им камни.

— Воображаю, как они волнуются теперь из-за меня! — горестно говорила Энни. — Может, думают, что меня и на свете нет…

— Успокойся, милая Энни, — сказала мышь. — Ты совсем забыла про волшебный ящик Страшилы. Я уверена, что друзья следили за тобой и прекрасно знают, что с тобой случилось. Сейчас я это проверю!

И прежде чем изумленная Энни успела опомниться, Рамина исчезла, оставив в Синем домике фрейлин, на которых со страхом косилась старушка Эльвина.

Прошло пять-шесть минут, и королева снова появилась в Синем домике. Вид у нее был довольный.

— Ну конечно, все как я думала! — заявила она. — Лишь только Фред и Тим добежали до дворца Страшилы, всевидящий ящик заработал, и все твои приключения известны. Твои друзья надеются скоро тебя выручить…

Старики предложили мышам роскошное угощение из кусочков сала и поджаренных хлебных крошек. Пир затянулся до ночи.

Прощаясь, Рамина заверила Энни, что в перерывах между государственными делами станет навещать ее каждый день и что связь между девочкой и ее друзьями будет поддерживаться бесперебойно. В экстренных случаях Энни может пользоваться свистком, но только при условии полной секретности.

Нашествие невидимой армии

Энни терпеливо ждала, когда Тим О’Келли появится в Ранавире, чтобы выручить ее из плена. Убежать девочка не могла: менвиты зорко следили за ней днем и ночью. Но Тиму пришлось улечься в постель. Спеша к Тилли-Вилли, который ожидал его, чтобы отнести в долину Гуррикапа, мальчик прыгал по лестнице через пять ступенек и вывихнул ногу.

Доктор Бориль вправил вывих, но категорически приказал Тиму оставаться в покое, по крайней мере неделю. Мальчик чуть не плакал от досады, но делать было нечего: ходить он не мог.

Скрепя сердце, Тим ждал выздоровления.

Рамина часто появлялась у пленницы. Видя, как бедная девочка томится и тоскует в неволе, королева решила наказать Пришельцев за страдания своей подруги, и вскоре месть была осуществлена.

Рамина объявила в окрестных краях всеобщую мобилизацию своих подданных. В назначенный вечер вблизи Ранавира собрались тысячи лесных и полевых мышей, от совсем малюсеньких до почтенных ветеранов, уже вышедших на пенсию. Мышиные доктора осматривали собравшихся, и тех, у кого были плохие зубы, возвращали домой.

Потом острозубое воинство разбилось на полки и батальоны, и каждое подразделение получило свое задание. Энни мирно спала в Синем домике, у двери которого всю ночь стоял часовой, а в Ранавире, невидимо для людских глаз, серые полчища сновали туда и сюда, находили незаметные дыры и щели, протискивались сквозь них с удивительной ловкостью, как струйки воды через плохо притворенные двери комнат и дверцы шкафов.

Целую ночь армия Рамины работала. И как! Результаты этой работы обнаружились утром, когда рамерийцы встали, чтобы начать работу.

Первым делом к заведующему столовой с плачем прибежали поварихи. Вся фарфоровая посуда — миски, тарелки, чашки и блюдца были выброшены из шкафов и скинуты со столов: на полу громоздились груды обломков. Завтрак пришлось отложить до тех пор, пока из трюмов «Диавоны» не достали запасную посуду.

Инженеры предложили рабочим разойтись по мастерским и лабораториям. Войдя в двери, работники остановились в недоумении и испуге. У электрических кабелей, подводивших ток к станкам, была полностью изгрызена изоляция. Лабораторная посуда — колбы, пробирки, мензурки, змеевики — все было побито. В биологическом кабинете от гербариев земной растительности, с трудом собранных в течение многих недель, осталась труха.

От спецовок, висевших на вешалках, уцелели только воротники: все остальное клочьями лежало на полу…

Остолбеневшие от изумления инженеры побежали с докладом к Баан-Ну. Он еще спал, когда к нему вошел камердинер. Переступив порог спальни, Ильсор ахнул и протер глаза. Нет, не померещилось…

— Ваше превосходительство, вставайте, беда!

Баан-Ну очнулся, и сон мигом слетел с него. От драгоценного ковра, застилавшего пол, остался один пух. Золоченые рамы, в которых еще накануне были прекрасные картины рамерийских художников, зияли пустотой. Атласный ночной халат генерала распался на узкие полоски, а в передках великолепных сапог, за которые Баан-Ну заплатил на родине очень дорого, зияли большие круглые дыры.