Ежи Брошкевич - Трое с десятой тысячи Страница 7

— Ну конечно, — согласился Робик. — Это было всего-навсего правдиво.

— Час от часу не легче, — буркнула она.

— Вы что, вообще никогда не имели дела с высококвалифицированным роботом-хранителем? — спросил Робик с оттенком иронии в голосе.

Алька хотела ответить довольно резко, но её опередил Алик.

— Ты ведь знаешь, — сказал он быстро, — у нас, на Старой Родине, условия жизни такие лёгкие — куда нам до других планет!…

— Кроме механопланет, — вставил Ион.

— Конечно, — согласился Алик. — Поэтому у нас роботы-хранители занимаются только детьми дошкольного возраста. С шести лет мы уже справляемся сами.

— Ну да, — проворчал Ион. — Сатурн — это вам не Земля. У нас даже взрослые часто работают вместе со своими хранителями. И в этом ничего нет смешного. Конечно, в подземельях Сатурна так же безопасно, как на Земле. Но каждый выход на поверхность…

Он замолчал. Близнецы тоже молчали. Ведь в голосе Иона звучала не только гордость, но и горечь. Сатурн все ещё не давал себя обуздать — все ещё требовал жертв. Бури и метеоритные дожди, открытые радиоактивные залежи, скачки температур, порой не поддающиеся прогнозированию, — это самый краткий перечень тех ловушек Сатурна, которые все ещё собирали жатву среди людей, и защищали сатурнийцев вот такие роботы-хранители, как Робик, неизменно сопровождающие детей и молодёжь, а зачастую и взрослых.

— Именно поэтому, — объяснял Робик, — на Сатурне нет лучшего друга человеку, чем мы.

— Не считая, разумеется, людей, — сказала Алька.

— Не считая людей, — согласился Робик.

— А в общем-то, стоило бы, — с улыбкой вставил Ион, — стоило бы сменить тему. Послушайте, ведь мы ещё не успели представиться друг другу как следует.

— Правда, — согласился Алик.

Алька немедленно начала демонстрировать все своё обаяние. Она изобразила на лице мечтательность, взглянула на Иона, глаза её поголубели ещё больше, а голос прозвучал тихо и даже как-то сентиментально:

— И несмотря на это, мне кажется, что мы знакомы от рождения.

Алик ехидно улыбнулся, но, увидев, как расцвела Ионова физиономия, отказался от шутки. И сказал весьма деловито:

— О наших родителях мы знаем всё, что надо. Кто учил в школе современный пилотаж больших скоростей, тот не может не знать, кто такие Орм и Елена Согго. А кто изучал астрохимию, тот должен был кое-что слышать о работах Яна и Чандры Рой. О чём говорит «закон Роя»? Знаем, знаем. Остаётся только личный вопрос, который мы, дети Роя, задаём тебе, потомку Согго. Каковы твои родители так, «вообще»?

Ион поднял руку и оттопырил вверх большой палец — жест, который с незапамятных времён среди астропилотов обозначал весть о победе или пожелание счастья.

— Во, — сказал он. — А ваши?

— У нас на Земле, — засмеялся Алик, — в старину была такая поговорка: «На ять».

— Кажется, я что-то такое слышал, — задумался Ион. — Значит ли это, что они тоже трансгалактические?

— О, вот именно, — сказала Алька.

— Тогда порядок, — обрадовался Ион. — Ну, стало быть, у всех у нас родители «на ять». Слушайте, а что это, собственно, значит «на ять»? — спросил он с искренним удивлением.

Алька и Алик пожали плечами. Робик откашлялся.

— Мне очень неприятно, — сказал он. — Но я тоже не знаю. Это вопрос для специалистов.

— Робик! — угрожающе воскликнул Ион, а Алик и Алька иронически взглянули друг на друга

— Простите, — холодно сказал Робик. — Не понимаю, почему вы так иронически переглядываетесь. Я знаю лишь то, чему меня научили. У нас на Сатурне нет таких поговорок.

— Ну ещё бы, — ядовито улыбнулся Алик. — У вас на Сатурне вообще не было старины.

— Верно, — спокойно согласился Робик. — Сатурн был колонизирован довольно поздно. Первые высадки в шестьдесят втором году космической эры. Ну и что с того? У Земли тоже есть свои недостатки.

— Не возражаю, но… — начала Алька. Однако Робик, улыбнувшись, не дал ей разогнаться и начать новое препирательство.

— Взываю к твоему здравому рассудку, дорогая Алька, — сладко сказал он. — Предлагаю предоставить голос Иону.

Алик с удивлением покачал головой: воззвание к здравому рассудку, видимо, подействовало превосходно, так как Алька с глубочайшим убеждением кивнула головой.

— Весьма справедливо.

Ион немного опешил.

— Собственно, что я могу сказать? Мой возраст вы знаете: четырнадцать лет и три месяца. Родился в столице Сатурна — Аккре, которая, как известно, находится на месте первой высадки людей на Сатурн.

— Название «Аккра», — вставил Робик, — дано в честь первого космонавта, разведывавшего Сатурн: он был из Африки, из города Аккра.

— Знаем, — сказала Алька.

— Родители, — продолжал Ион, — уже пять лет работают в пограничных областях Солнечной системы и бывают на Сатурне всего лишь три месяца в году, а я живу в школьном интернате. Живу, конечно, вместе с Робиком, который, по моему мнению, является самым прекрасным роботом-хранителем во всей Солнечной системе.

— Преувеличение, — скромно улыбнулся Робик.

— Конечно, преувеличение, — подтвердила Алька.

— Однако не такое уж большое, — сухо заметил Робик. — Самые лучшие в Солнечной системе роботы — это сатурнийские, а я лично на ежегодном олимпийском соревновании роботов-хранителей завоевал две золотые медали за умственную и механическую способности.

Близнецы взглянули на Робика с несомненным уважением. Он действительно был роботом исключительно симпатичным, хотя иногда, как положено роботу, становился чересчур серьёзным.

Но именно в тот момент, когда они так подумали, Робик неожиданно захихикал:

— Кроме того, у нас, роботов с Сатурна, — сказал он, — есть два дополнительных и совершенно исключительных качества.

— Какие?

— В нас вмонтированы привлекательность и чувство юмора.

— И склонность к болтовне! — неожиданно разозлился Ион. — Вы дадите мне говорить?

— Пожалуйста, говори, — вежливо, но неприятно улыбнулся Робик.

Ион притворился, что не слышит обиды в его голосе.

— Если говорить о моих увлечениях, — продолжал он, — то я интересуюсь пилотажем сверхвысоких скоростей. Кроме того, очень люблю астрохимию и музыку. В отделе изучения увлечений и способностей мне посоветовали выбрать одну из двух профессий, к которым я проявляю наибольшие способности. Это будет или пилотаж больших скоростей, или композиторский факультет.

— Что-о-о? — крикнула Алька. — И ты ещё сомневаешься?

— Сомневаюсь, — сказал Ион.

— Человечество определённо вырождается, — категорически заявила Алька. — Каждый второй мужчина интересуется поэзией, музыкой, кино или литературой. Это плохо кончится.

Ион, Алик и даже Робик весело рассмеялись.

— Дорогая Алька, — снисходительно сказал Робик.

— Любимая Алька, — ехидно сказал Алик.

— Милая Алька, — добродушно улыбнулся Ион. — Твоё отношение к увлечению искусством чуточку старомодно. Оно было в моде в те времена, когда только начинали осваивать планеты. Но теперь? Теперь ведь даже грудные дети знают, что человечество может правильно развиваться только тогда, когда оно развивается всесторонне.

— Ну знаете… — Она дёрнула плечом от скрытого возмущения. — Попрошу, пожалуйста, не читать мне мораль на уровне детского сада.

— Ион, — пригорюнившись, шепнул Алик, — с ней не сладишь. Есть только один выход.

— Какой? — удивился Ион.

— Нужно, чтобы она влюбилась.

— Увольте! — крикнула Алька, а на её щеках появился румянец. — Нет уж, увольте!

Робик с величайшим изумлением поднял вверх брови.

— От чего тебя уволить? — спросил он. — Ведь каждый нормальный человек в своё время влюбляется. Если ты мыслишь естественным образом, то должна признать такую возможность.

Алька на мгновение онемела. Но улыбка её не предвещала ничего хорошего.

— Что ж, признаю, — сказала она. — Впрочем, меня утешает, что у меня ещё куча времени для этого, — ведь в вас-то я не влюблюсь!

Но Робика не так легко было победить в логическом споре.

— Понимаю, — сказал он. — Ни твой брат, ни я в счёт не идём. Ну, а Ион?

— Перестань, Робик! — крикнул Ион. — Вот уж действительно разговор на уровне детского сада!

Робик обиженно поклонился.

— Пожалуйста, — сказал он. — Я вообще могу замолчать.

Наступила довольно-таки неприятная минута молчания.

Её прервал Алик. Вот уж кого искренне забавляла вся эта ситуация.

— Итак, наша очередь, Алька! — сказал он, скрывая смех. — Ты на один час старше, ты и начинай.

Она серьёзно кивнула.

— Нам по тринадцать лет, — сказала она. — Мы родились на Старой Родине, в области Европы, в городе Торунь.

— Где родился Коперник, — вставил Робик, — древний астроном, который первым сказал…

— Зна-а-аем! — застонали разом Ион и Алик.