Дмитрий Емец - Череп со стрелой Страница 8

Рине всегда было любопытно, что Вадюша ей отвечает. Неужели пишет правду: «Не волнуйся, дорогая! Я занимаюсь опытами по нейтрализации боевой магии» или «Все в порядке, зайчик! Химичу с противоядиями и злюсь, что никто не хочет травиться, чтобы их проверить»! Но если не пишет правду, тогда получается, что он ей врет? А врать Вадюша очень даже может. Скажем, в соцсети, в которой девушка с ним и познакомилась, он вывесил такую удачную фотографию себя любимого, что Рина сама влюбилась бы в Вадюшу, если бы не видела его живьем двести пятьдесят раз в день.

– В общем, плохо, господа! Шныр, не знающий Москвы, равно как и других крупных городов, где у нас есть кое-какие закладки, – это смертник. Причем знать их надо буквально до подворотни!

– Но есть же компьютерные карты! – заявила Рина.

– Поверь, когда будет нужно, карты у тебя не окажется. Ни планшета, ни телефона. Только рана в плече, сумка с закладкой и седло от разбившегося пега… – Вадюша отвернулся к окну. По его лицу скользнуло что-то болезненное и затаенное.

Рина с Сашкой переглянулись. Они почувствовали, что Вадюша случайно рассказал часть своей истории. Истории о том, как его сбили, пег погиб, а сам он утратил веру в себя. Сколько раз Вадюша пытался снова сесть в седло, но – бесполезно. Его охватывал панический ужас, что его снова обстреляют и он разобьется. И ужас этот был так велик, что Вадюша ничего не мог с собой поделать. Сознание точно перемыкало.

– Ладно! – сказал Вадюша. – Теперь новый материал! Запоминайте, записывайте – делайте что угодно, мне плевать на это слюной! НО! Учтите! На очередном занятии я собираюсь зверствовать! Уметь определять породы должен каждый шныр, или на двушке ему делать нечего.

Жестом фокусника он убрал схему движения троллейбусов и мгновенно вывесил на доске другую.

Не тратя время на переписывание, Рина быстренько засняла схему на телефон и, утратив бдительность, стала болтать с Сашкой. Внезапно стол перед ней подпрыгнул. Кто-то ударил по нему кулачком. Рина удивленно вздрогнула и обнаружила перед собой красную курточку с полосатыми карманами.

– О чем я только что говорил? – дрожащим голосом спросил Вадюша.

– Когда?

– Сейчас! Сию минуту!

– О философии справедливости! – не задумываясь, выпалила Рина. – А еще о формировании всеобщего формирования в структуре гуманитарной модели личности!

По ошеломленному лицу Вадюши Рина поняла, что попала в точку.

– Откуда ты знаешь? Мысли читаешь?

– Э-э… ну вы всегда это говорите, пока класс что-нибудь переписывает.

Вадюша раздраженно посмотрел на нее и стал поворачиваться, собираясь с достоинством удалиться, но тут за спиной у Рины неосторожно хихикнула Алиса. Вадюша, как все неуверенные в себе учителя, не выносил смеха на уроках. Он подскочил на полметра и, метнувшись к Рине, потребовал:

– Значит, ты все знаешь? Прекрасно! А ну покажи свою тетрадь!

Рина поспешно закрыла тетрадь рукой. Она привыкла к тому, что в ШНыре конспекты не проверяются. По этой причине у нее образовалась привычка рисовать в тетрадях и записывать туда самые разные вещи. Да и вообще она с ужасом вспомнила, что на одной из предыдущих страниц имеется карикатура на Вадюшу. На ней он, босенький, пухленький, со складчатыми младенческими ножками, одетый лишь в трусики и галстук, воздев к потолку палец, объясняет Дионисию Белдо, что такое общественная мораль. Глава форта магов умиленно плачет, собираясь переходить на сторону добра, и под ним уже натекла лужа.

– Показывай! – повторил Вадюша.

– Не могу. Тетрадь моя. В ней много личного.

– Какого такого личного?

– Ну, в кого я влюблена и все такое, – терпеливо пояснила Рина.

– И в кого ты у нас влюблена на моем уроке? – сразу заинтересовался Вадюша. Он обожал такие темы.

– В вас, но исключительно как в источник знаний, – неосторожно брякнула Рина.

Это был удар ниже самолюбия. Вадюша, оскорбившись, толкнул коленкой стол.

– Чихать мне, в кого ты влюблена! Урок мой – значит, все тут мое! Давай сюда тетрадь!

Вадюша схватился за один край тетради, Рина – за другой. Некоторое время они тянули каждый в свою сторону. Вадюша был сильнее и наверняка победил бы, но за Рину вступился Сашка. Он прыгнул на стол животом и накрыл тетрадь своим телом.

– С ума сошел?! – зашипел Вадюша.

– Прошу прощения! Упал я! – объяснил Сашка.

– Вставай!

– Не могу! Там мышь!

– Какая мышь? Где? – ошарашился Вадюша.

– Под столом! Страшная такая! Глаза горят!

Услышав про мышь, Лара оглушительно завизжала и вскочила с ногами на сиденье, хотя не далее как вчера, поймав в пегасне в брикете с сеном крысенка, запустила его бегать к себе в рукав. Вадюша от визга поморщился, зажал уши, и этого оказалось достаточно, чтобы Рина, вызволив тетрадь, быстро ее спрятала.

Разгоряченный Вадюша, еще не ведавший, что тетрадь пропала, схватил Сашку двумя руками и стал сволакивать его со стола. Сашка, обняв стол, мешал ему.

– Папа, я сплю! Еще пять минут! – повторял он.

– Ах так! Ну сам виноват! – крикнул Вадюша и, в гневе сдернув с нерпи рукав, схватился за льва.

Сашка в ответ схватился за своего льва. При этом он случайно задел и русалку. Оба льва и русалка не просто вспыхнули одновременно, окутавшись сиянием, но и соприкоснулись, потому что Вадюша, сдергивая Сашку со стола, схватил его за запястье, а тот, пытаясь вырваться, ударил своей нерпью по его нерпи. Нерпи притянулись, а в следующий миг ярчайшая, надвое разделенная вспышка сбросила Сашку на пол. Вадюша тоже повалился, но в противоположную сторону.

Через дальнее окно, не повредив стекла, в аудиторию ворвалось нечто. Слепо заметалось, врезаясь в стены, метнулось к Сашке и Вадюше, запрыгало между ними, а затем ткнулось в Сашкину нерпь, закрутилось вокруг нее, подлетело к потолку, сухо лопнуло и исчезло. Никто не успел ничего разглядеть. В момент хлопка помещение залил ослепительный свет, в котором исчезло все, даже ощущение реальности. Сашке показалось, что его погрузили в океан, на огромную глубину, и он медленно всплывает оттуда. Всплывая, Сашка ощущал леденящий холод, от которого у него деревенели пальцы и сковывало дыхание.

Медленно, очень медленно Сашка перевернулся. Немного полежал, глядя в потолок. Нерпь, раскалившаяся при прикосновении странного предмета, быстро остывала. Вадюша очнулся немного раньше Сашки. Он глупо улыбался и вертел головой. Лицо у Вадюши было обсыпано чем-то мелким, похожим на сахарную пудру. Сашка увидел свой раздавленный контейнер для шныровского боя. Видимо, пока они боролись, он выскользнул из кармана, а вспышка привела к взрыву его содержимого.

– Простите! – сказал Сашка.

Вадюша тихо, но упрямо покачал головой. Непростительность в этой тихости была просто зашкаливающей. Медленно приблизился к кафедре, достал свой портфель и сунул руку внутрь. Все ждали, что он достанет. Вдруг шнеппер, чтобы убивать Сашку? Вадюша достал белый батон местной копытовской выпечки и стал его быстро поедать. Ел он не просто жадно, а заталкивал хлеб в рот обеими руками. При этом смотрел прямо перед собой остекленевшими глазами, и выражение лица у него было непонятное.

– Эй! – окликнула Лена. – Все хорошо? Запить не надо?

Вадюша упрямо замычал, давясь хлебом.

– Что будем делать? – шепотом спросила Рина.

Делать ничего не пришлось. Дверь аудитории распахнулась. Вбежала Кавалерия. Повела она себя странно. Не задавая никаких вопросов, задрала голову и стала внимательно, метр за метром, обследовать стены и потолок. На потолке и стенах Сашка видел многочисленные следы копоти, оставшиеся в тех местах, где в них врезался непонятный раскаленный шар.

Вадюша глупо хихикнул и выплюнул кусок батона.

– А я вот вас ненавижу! И даже, быть может, задушу! Только вот докушаю! – ласково сообщил он Кавалерии.

Услышав такое, Кавалерия отвлеклась от потолка, внимательно посмотрела на засыпанный белой пудрой подбородок Вадюши и, наклонившись, стала изучать раздавленный контейнер Сашки.

– Песок? Родниковая вода? Корни камышей? Пыльца? Из Межгрядья, конечно, тоже что-то есть? Для перепада, да? С минеральных экспонатов накрошил, которые в банках у моего кабинета? – со знанием дела спросила она.

– Да, – убито подтвердил Сашка.

– Все! Я покушал! Иду душить! – сказал Вадюша и, вытянув руки с полусогнутыми пальцами, направился к Кавалерии. Сашка бросился загораживать ее, но Кавалерия отодвинула его в сторону и бесстрашно шагнула навстречу Вадюше.

– Дед бил-бил – не разбил! Баба била-била – не разбила! Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось… – быстро сказала она.

У Вадюши как-то странно затряслись плечи. Он сделал еще два шага и остановился. Его вздрагивающие пальцы почти касались шеи Кавалерии.