Эдит Несбит - Мокрое волшебство Страница 8

— Не повезло. Обруч должен упасть голубой стороной вверх.

Бернарда затрясло от возмущения, и он решил очистить стол.

— Значит, голубой, — решительно сказал мальчик и взял ещё пару колец. На этот раз он попал на оловянную подставку для булавок и маленькую коробочку, надеюсь, не пустую. Девушка какое-то время колебалась, но потом всё же вручила ему призы.

— Дайте ещё обручей на пенни, — потребовал разгорячившийся Бернард.

— Не повезло, — ответила она, — Мы не даём одной компании обручей более чем на два пенни.

Такие призы не хочется хранить, даже как свидетельство победы, особенно, когда перед вами стоит такая задача как спасение Русалки. И ребята отдали завоёванное маленькой девочке, стоявшей рядом, после чего отправились в тир. Там, по крайней мере, подобный абсурд невозможен. Если вы, прицелившись в бутылку, попадёте в неё — она разобьётся. И ни один подлый и жадный владелец аттракциона не сможет лишить вас приятного звона бьющегося стекла. Даже с плохим оружием вполне возможно прицелиться и расколотить бутылку. Всё это так, но в бичфилдском тире трудно было не попасть в мишень: так много их было, и так близко они стояли. Друзья слышали заветный звон при тринадцати выстрелах из четырнадцати. Бутылки висели на расстоянии пятнадцати шагов вместо тридцати. Почему? Дефицита места на ярмарке вроде не наблюдается, неужели обитатели Сассекса настолько плохие стрелки, что тридцать шагов для них — неприемлемое расстояние?

Они не сбивают кокосы, не катаются на лошадках и не раскачиваются на качелях до головокружительных высот. В них не осталось тяги к таким забавам, к тому же, каждый на этой ярмарке, за исключением самих ребят, маленькой девочки, получившей их призы, и девушек, продающих кольца, был грязнее, чем только можно себе представить. Казалось бы, в Бичфилде-на-море нет проблем с водоснабжением. Но от этой уверенности не останется и следа, приди вы на ярмарку. Не было слышно ни смеха, ни весёлой болтовни, ни праздничного дружеского перешучивания. Повсюду царила унылая, тягостная тишина, и её невозможно было заглушить пустым фальшивым весельем паровой карусели. На Бичфилдской ярмарке не было ни смеха и песен, ни музыки и оживлённых разоворов, ни танцев и гулянок. Музыкой служили доносившиеся с паровой карусели звуки отвратительной позапрошлогодней комедии — ни смеха — ни веселья — только угрюмые грязные люди, присматривающие за машинами для разменивания пенни, да несколько групп удручённых девушек и маленьких мальчиков дрожали на холодном ветру, задувшем с заходом солнца. Потоки морозного воздуха кружили пыль, солому, газеты и обёртки от шоколадок. Кроме этого танца, смотреть было не на что. Большой шатёр, в котором находился цирк, стоял на холме, а люди, снующие между растяжек, верёвок и ярких фургонов, отдыхавших в свете прожекторов, выглядели веселее и чище обманщиков, следящих, чтобы никто не выиграл приза на аттракционах. Наконец, цирк открылся; преграждающий вход занавес завернули, и похожая на цыганку женщина с блестящими чёрными локонами и глазами, подобными сверкающим чёрным бусинам, вышла собрать деньги с желающих попасть внутрь. Люди парами и тройками устремились к цирку, но самыми первыми были наши четверо ребят, протянувших цыганке четыре руки с четырьмя тёплыми шестипенсовиками.

— Проходите, проходите, дорогие, и посмотрите на белого слона, — пророкотал крупный мужчина с чёрными усами, одетый в зеленоватый, светящийся по швам вечерний костюм. Он расписывал программу представлений, размахивая хлыстом, и дети остановились, хотя они уже заплатили свои шесть пенсов, послушать, что их ждёт, когда они войдут.

— Совершенно белый слон, включая хвост, хобот и бивни, и всего за шесть пенсов! Вы увидите верблюдов, прозванных кораблями пустыни, — эти животные выпивают огромные количества жидкости, когда выдается возможность, но без капли воды, пересекают пустыню. Подходите, подходите! Взгляните на дрессированных волков и росомах в их знаменитом танце с флагами всех стран. Подходите, подходите, подходите! Посмотрите на учёного тюленя и неподражаемую Лоту из Хиста с её коронным номером — ездой на трёх неосёдланных лошадях одновременно, являющимся предметом интереса и зависти членов королевской семьи! Подходите и взгляните на самую настоящую Русалку, только вчера пойманную на вашем же побережье!

— Спасибо, — отозвался Фрэнсис, — мы посмотрим.

И четверо ребят зашли внутрь квадратного шатра, оказавшись в приятном полумраке, наполненном рассеянным жёлтым светом. Сквозь неплотно сдвинутые портьеры виднелась усыпанная опилками арена, окружённая скамейками, а также двое мужчин, только что окончивших покрывать первые ряды красной хлопковой тканью.

— А где Русалка? — спросила Мэйвис у маленького мальчика в трико и покрытой блёстками шапочке.

— Там, — сказал он, указывая на небольшую брезентовую дверь сбоку, — но не советую вам трогать её. Она злобная. Может внезапно хлестнуть хвостом — обрызгала с ног до головы старую Мамашу Ли; да и опасная к тому же: наш Билли вывихнул запястье пытаясь удержать её. Если всё-таки хотите взглянуть на неё поближе, надо заплатить ещё три пенса.

Хорошо известно, что бывают времена, когда дополнительные три пенса являются серьёзным препятствием — жестокая преграда на пути наших желаний, но, к счастью, это был не тот случай. У детей было достаточно денег, потому что Мама дала им на четверых две полкроны, которые они могли тратить по своему усмотрению.

— Тогда, — сказал Бернард, — учитывая дополнительные три пенса, у нас остаётся два шиллинга.

И Мэйвис, их казначей, доплатила три пенса девушке со светлыми, прямыми, как верёвка, волосами, и смуглым, круглым, словно булочка к чаю, лицом, сидевшей на табуретке перед заветной дверью. После этого, один за другим, они миновали узкий проход и, наконец, остались одни в маленькой брезентовой комнатке с аквариумом, на котором висела большая табличка, очевидно нарисованная в спешке, ибо буквы были нечёткими и довольно кривыми, надпись гласила:

НАСТОЯЩАЯ ЖИВАЯ РУСАЛКА,

СЧИТАВШАЯСЯ МИФОМ, НО ОКАЗАВШАЯСЯ ПРАВДОЙ

ПОЙМАНА ЗДЕСЬ

ПРОСЬБА НЕ ТРОГАТЬ

ОПАСНО

Маленький Мальчик в Блёстках пришёл вслед за ними и показал на последнее слово.

— Что я говорил? — гордо вопросил он.

Дети переглянулись. При свидетеле ничего сделать было нельзя. По крайней мере…

— Может, если она окажется волшебной, — зашептала Мэйвис Фрэнсису, — посторонние ничего не заметят. Ведь бывает же, что они не обращают внимания! Тебе нужно только произнести отрывок из «Сабрины», чтобы появилось волшебство.

— Это небезопасно, — Фрэнсис тоже понизил голос, — а вдруг он не посторонний и всё поймёт?

Так они и стояли, беспомощно глядя на большой оцинкованный резервуар — вроде тех, что устанавливают на крышах домов для водоснабжения, — вы должно быть сами видели такие, особенно, в морозную погоду, когда лопаются трубы, а ваш папа поднимается на крышу дома со свечой и ведром, вода капает с потолков, посылают за водопроводчиком, и тот приходит, когда сочтёт нужным. Резервуар был полон воды, а на дне угадывались тёмные очертания чего-то, отчасти напоминавшего коричневато-зелёную рыбу, а отчасти — зеленовато-коричневые водоросли.

— Прекрасная Сабрина, — вдруг зашептал Фрэнсис, — сделай так, чтобы он ушёл.

В тот же миг снаружи позвали:

— Деревенщина-Рубен, пропади ты пропадом! Куда подевался этот негодный мальчишка?! — и маленький непрошеный свидетель, усыпанный блёстками, вынужден был уйти.

— Никогда не поверю, что это не волшебство! — воскликнула Мэйвис. Возможно, так оно и было, однако тёмные очертания не то рыбы, не то водоросли в аквариуме так и не шелохнулись. — Прочитай до конца!

— Давай, — ответил Бернард, — тогда мы наверняка узнаем, тюлень она или нет.

Итак, мальчик начал заново:

Услышь меня,

Прекрасная Сабрина,

Сквозь тихую, прозрачную волну…

Продолжать он не стал: вода забурлила, мелькнул рыбий хвост, в коричневатой полутьме что-то сверкнуло, затем от водорослей отделилось нечто светлое — две белые руки раздвинули завесу растений, и на поверхности довольно грязной воды показалось лицо. Вне всяких сомнений, существо умело разговаривать — первое, что было сказано:

— Прозрачная вода, как же! Да как вам не стыдно произносить заклинание над этой жалкой лужей. Чего надо?

Каштановые волосы и водоросли всё еще скрывали большую часть лица, но дети, сперва отпрянувшие, вновь приблизились к аквариуму и теперь могли видеть, что Русалка была чрезвычайно сердита.

— Мы хотим, — голос Фрэнсиса дрожал, хотя мальчик вновь и вновь повторял себе, что он не ребёнок и не собирается вести себя как маленький, — мы хотим помочь вам.