Алека Вольских - Мила Рудик и кристалл Фобоса Страница 8

— Я у-учился раньше в другой школе, я б-буду на третий поступать, а не на первый.

Мила вдруг прозрела.

— Подожди! А ты, случайно, не племянник Массимо Буффонади?

Бледо кивнул.

— Понятно… — пробормотала Мила, изучая забитого мальчишку, который ну никак не походил на племянника творца кошмаров, создателя ужасающих чудовищ и монстров, отца самых жутких и отвратительных творений. Кажется, так описывала Массимо Буффонади госпожа Мамми?

— Ладно, — добавила она, — ты лучше иди на Распределение, тебе нельзя опаздывать.

Бледо кивнул и, виновато покосившись на испачканную юбку Милы, поплелся на холм к воротам замка, где на травяного цвета транспаранте ярко-красные буквы, как обычно, провозглашали: «С ДНЕМ ГРЯДУЩИХ СВЕРШЕНИЙ!»

— Ну вот, Белка, — ехидно подытожил Ромка, — ты прям ясновидящая у нас. Как в воду глядела — кому-то действительно испачкали парадную форму мороженым. Причем совершенно случайно! Только вот почему-то не в толпе.

Белка огорченно вздохнула.

— Ну, кто же знал…

— Вы тоже идите, а то опоздаете, — сказала друзьям Мила. — А я пойду в Львиный зев — переоденусь в другую форму. Думаю, никто и внимания не обратит, если я буду не при параде.

— Я с тобой схожу, за компанию, — улыбнулся Ромка, многозначительно разглядывая пятна на ее юбке. — Чтоб тебе не так обидно было.

— А я все-таки пойду к замку, — озабоченно нахмурившись, сказала Белка. — Если меня не будет на Распределении, Фреди начнет волноваться.

На этом они разошлись в разные стороны: Белка побежала на вершину холма к воротам, а Мила с Ромкой быстрым шагом направились обратной дорогой — к Львиному зеву.

Спустя полчаса, когда Миле и Ромке удалось протиснуться сквозь толпу поближе к лестнице, где проходило Распределение Наследников, церемония уже подходила к концу. Возле Альбины, как и возле Ориона и Амальгамы, уже стояли небольшие группки ребят по восемь-двенадцать человек. Без Дома оставались только двое: племянник синьора Буффонади, который, съежившись, словно от холода, в одиночестве стоял у подножья лестницы, и невысокий смуглый паренек на ее вершине, в этот самый момент зачарованно глядевший на человеческое лицо Зеркального Мудреца.

— Как храброму сердцу и ловким рукам найти применение нам? — поинтересовался невесть у кого Мудрец, с прищуром зеркальных глаз рассматривая мальчика. — Не может быть сложным ответ на вопрос, который по сути своей очень прост.

Зеркальное лицо исчезло, а вместо него в зеркале возник красный лев, издавший воинственный рык. Мила с Ромкой, переглянувшись, заулыбались. Видеть в зеркале красного льва всегда было очень приятно.

— Акинак Воин! — воскликнул тем временем сидящий за пианино профессор Лирохвост, нарядный и сияющий, как всегда в торжественных случаях, и, пробежавшись пальцами по клавишам, громко объявил: — Твой Дом — Львиный зев! Да послужит на славу твой львиный меч!

Счастливый Акинак спускался с лестницы под оглушительные аплодисменты меченосцев на поляне. Когда он подошел к Альбине, на лестницу неуверенно ступил последний новичок — племянник нового профессора Думгрота — Массимо Буффонади.

— Бледо Квит! — провозгласил профессор Лирохвост, и Бледо, услышав свое имя, вдруг споткнулся. Однако на ногах он все-таки удержался и пошел дальше. Многие в толпе захихикали, и в ответ на это смуглый черноволосый господин со своего места среди других учителей Думгрота окинул поляну гневно сверкнувшим взглядом. Некоторые, заметив этот взгляд, тут же умолкли. Мила сразу догадалась, что этот господин и есть тот самый Массимо Буффонади, о котором говорила госпожа Мамми.

Глядя, как Бледо приближается к Зеркальному Мудрецу, Мила вспомнила, что племянник синьора Буффонади должен быть зачислен сразу на третий курс, так как у него за плечами уже было два года обучения в другой школе, где-то в Италии. Она подумала, что если он будет зачислен в Львиный зев, то станет одним из них — третьекурсников-меченосцев. Хотя по его запуганному виду нельзя было сказать, что он идеальный кандидат в меченосцы, но решения Зеркального Мудреца иногда были очень неожиданными. Два года назад Берти очень удивился, когда Мудрец зачислил в Львиный зев Белку. Правда, позже Белка доказала, что в нужный момент она может быть настоящим бойцом. А в прошлом году в Львиный зев был зачислен Фимка Берман. Удивились тогда все без исключения, и до сих пор так никто и не понял, почему Зеркальный Мудрец принял такое решение: Фимке Берману, судя по его характеру, гораздо больше подходил Золотой глаз. И сейчас Мила совсем не удивилась бы, стань Бледо Квит меченосцем.

Еще она вдруг подумала, что его фамилия ей почему-то кажется знакомой, но до задворок памяти докопаться не удалось — Зеркальный Мудрец уже увидел перед собой новое лицо.

— О, вот так так! — воскликнул Мудрец и протяжно хмыкнул, вглядываясь в черты стоящего перед ним юноши. — Ты тянешь мрачный след из прошлого, твоя дорога будет непроста. И предо мной сейчас задача сложная: оставить все как есть иль дать начать тебе все с чистого листа? Но нет… Содеянное кто-то должен исправлять. А мне дано одно — определять. Того, кто был спасен одним из пятерых, я объявляю путь!

Лицо Зеркального Мудреца исчезло, а в зазеркалье появился золотой грифон. Он заскрежетал когтями с внутренней стороны зеркала. Взгляд острых желтых глаз пронзительно сверкнул, и профессор Лирохвост объявил:

— Поздравляю! Твой Дом — Золотой глаз! Да хранит тебя могучий грифон!

Профессор Буффонади зааплодировал. Его поддержали другие учителя, в том числе и Амальгама, к которой теперь направлялся Бледо. Однако многие златоделы, включая Лютова и Алюмину, особой радости по поводу пополнения в их рядах не проявили. Лютов бросил хмурый взгляд на племянника синьора Буффонади, а Алюмина брезгливо скривила толстую физиономию.

К Миле и Ромке сквозь толпу протиснулась Белка.

— Кажется, златоделы не слишком счастливы, — нахмурив брови, сказала она, — вам не кажется? Я боюсь, они станут плохо к нему относиться.

Белка всегда за всех волновалась, и теперь для ее опасений, по-видимому, имелись веские основания, но Милу сейчас заботило совсем другое. Выискивая в толпе сутулую фигуру Бледо, быстро затерявшегося среди златоделов, она озабоченно спросила:

— Белка, ты слышала, что сказал о нем Зеркальный Мудрец?

— О ком, о Бледо? — уточнила рассеянно Белка.

— Ну да! — воскликнула Мила. — «Того, кто был спасен одним из пятерых», Белка! Ты понимаешь, что это значит?

Белка озадаченно посмотрела на Милу, начиная соображать.

— Ты предполагаешь, что…

— Да ничего я не предполагаю! — отрезала Мила. — Мудрец прямо сказал о Бледо, что он был спасен одним из пятерых… Что тут предполагать?! Бледо — один из «пяти спасенных»!

— Ух, ничего себе! — восхитился молча слушавший их до этого Ромка.

— Но тогда… — Белка сделала круглые глаза. — Тогда он один из нас, Мила.

После этих слов Ромка удивленно уставился сначала на Белку, потом, повернув лицо к Миле, требовательно и подозрительно воззрился на нее.

— Не понял, — коротко сказал он.

Мила ответила на Ромкин взгляд и прокашлялась.

— Ромка, понимаешь… Мы с Белкой тоже из «пяти спасенных», как и Бледо. И еще… Иларий.

Ромка очень нехорошо нахмурился. Кажется, он всерьез был настроен обидеться.

— Вы мне об этом никогда не говорили.

Мила виновато пожала плечами.

— Ну-у-у… знаешь… Мы как-то вообще об этом не говорили. Даже друг с другом. Мы это выяснили еще два года назад, а потом просто забыли об этом и все.

— Забыли? — недоверчиво переспросил Ромка. — Да, звучит убедительно.

— Ну правда забыли! — воскликнула Мила. — Я и не вспоминала об этом до сегодняшнего дня! Да и зачем?

Ромка недовольно насупился и раздраженно дунул на челку.

— Могли бы и сказать мне. Хотя бы просто так. Для информации. — Он несколько секунд с видом насмерть обиженного косил глаза куда-то в сторону, потом озадаченно хмыкнул: — Иларий тоже ничего не сказал об этом. Сосед, называется… Приятель, блин… Кстати! А кто пятый?

Мила с Белкой переглянулись и дружно пожали плечами.

— Мы не знаем, — ответила Белка.

— А откуда вы друг о друге узнали?

— К нам тогда в «Перевернутой ступе» подошел Иларий и сказал, что он, как и мы, из пяти спасенных.

— Так и сказал: «Мы трое из пяти спасенных», — уточнила Мила. — А еще добавил, что на всякий случай нам друг о друге лучше знать. И все.

— И вы у него даже не спросили, кто были еще двое спасенных? — удивился Ромка.

— Почему-то даже в голову не пришло, — честно призналась Мила. — Но если Иларий подошел только к нам и больше ни о ком не сказал, то, наверное, он и сам ничего не знал о других.

— Не факт, — возразил Ромка. — Он, может, знал всех пятерых, но на тот момент в Троллинбурге было только трое. Надо пойти и спросить у него. Неужели вам самим не интересно, кто пятый?