Алина Первамай - Первые шаги (сборник) Страница 8

Для меня сокровищами были пластинки со сказками… Многие из них даже и не помню, откуда взялись, но вот они, эти самые пластинки с музыкальными сказками, были хоть и редким, но очень ярким впечатлением. В то время нельзя было скачать пластинку из Интернета, переписать ее на диск или кассету у какой-нибудь подружки, послушать пару раз и оставить пылиться на полке. То, что приобреталось так редко и было дефицитом даже на полках в магазине, выглядело солидней и дороже в моих глазах. Кроме того, ничем не заменишь это тихое многообещающее потрескивание в динамиках в тот момент, когда иголка проигрывателя касалась пластинки. Не у каждого в доме был такой аппарат, но те, кому посчастливилось иметь его у себя, меня поймут и согласятся.

Ах, до чего же талантливо были созданы эти мюзиклы и сказки! Какие песни и аранжировки задуманы, какие великолепные и горячо любимые актеры озвучивали эти роли! Нет, в детстве я не знала их фамилии, они были для меня героями, настоящими героями сказок: пиратами, айболитами, разговаривающими на человеческом языке животными. Я до сих пор помню буквально каждое слово и каждую интонацию, произнесенную и записанную на черный и блестящий диск пластинки, помню все спетые песни. Но слова в песне не всегда слышны четко, произносятся нараспев и часто с непривычными ударениями, и для детей порой звучат как непонятная абракадабра. К примеру, герой Михаила Боярского в мюзикле «Собака на сене» поет следующие строки романса:

… Вот так мое пытают сердце,Воспламеняют нежным взглядом,Но стоит сердцу разгореться,Надменным остужают хладом.Сгорю ли я, сгорю ли я,Сгорю ли я в горниле страсти,Иль закалят меня напасти.

Кто такая «Сгорюлия» и почему герой к ней так отчаянно взывает, несмотря на то что ранее о ней не упоминал? — этот вопрос мучил меня каждый раз, когда я слышала эту песню. Я рассуждала так: «Это „взрослое“ словечко, подрасту — узнаю», а потому ничего не спрашивала у старших.

Помню, как острые ощущения в моей душе создавались особой музыкой и интонацией, которая порой звучала на пластинке. И до того такие моменты были тревожные, что я предпочитала выходить из комнаты или затыкать уши каждый раз, когда приближался знакомый мне момент. Теперь, прослушивая эти моменты снова, я уже не слышу в них ничего угрожающего и только улыбаюсь себе тогдашней.

Счастлив был тот, кто обладал этим сказочным пространством, которое создавали пластинки. А в предпраздничные дни, когда тайком от мамы я находила в шкафу новую пластинку, которая предназначалась мне в подарок, я была несказанно рада и сердце замирало. Что же я услышу на этой новой пластинке? Понравится ли она мне? Быстренько брала пухлый конверт из плотного картона, рассматривала красочные картинки на нем, вдыхала запах свежей краски и бумаги… Отдельная радость была, если пластинок было две, то есть одна история состояла из нескольких частей, а пухлый конверт раскладывался на две части, и в каждой было по пластинке.

Кто обладал этим сокровищем, меня поймет.

Тайные стороны Фэнтези-роман

Часть 1

Глава 1

— Отрастить бы длинные волосы, да куда уж там?! — произнесла Софи, пристально глядя в глаза своему отражению в зеркале.

Она взъерошила свою коротко стриженную шевелюру, и рыжие пряди волос непослушно распались во все стороны. Этот «соломенный кавардак» на голове, пожалуй, лучше всего говорил о характере его обладательницы: веселая, озорная, экспрессивная. В детстве она вечно носилась по двору с мальчишками, играя в войнушку, потом долго носила исключительно брюки и спортивную обувь, вместо юбок и каблуков, занималась в секции борьбы вместо игры на фортепиано. Одна из ее любимых забав в детстве — бегать босой под дождем, вопреки наказам мамы.

Выбегать в летний дождь из дому и босыми ножками шлепать изо всех сил по лужам — вот это было счастье! Софи скакала по лужам, бодро напевая детскую считалочку, которой однажды научилась от мамы:

Дождик, дождик льет, льет,Он с собой меня зовет.Прыгаем по лужам, посмотри.Побежали с дождиком — раз, два, три!

До конца выпускного класса школы Софи думала о себе как об очень необычной девушке. Открывая в своем внутреннем мире много таинственного и интересного, размышляя над тем, о чем даже и не думали ее сверстники, Софи приходила к выводу о своей исключительности. Она не разговаривала об этом ни с кем и бережно хранила свой внутренний мир в секрете для того, кто был бы его достоин.

Воспитывалась девочка в самой обычной семье, ситуация омрачалась лишь тем, что мать находилось в постоянном напряжении, срываясь то на отца, то на дочь. Будучи маленькой, Софи не понимала, чем так недовольна ее мать, но повзрослев, узнала, что мать вышла за отца по принуждению собственных родителей, а ребенка родила потому, что так было положено. В общем, Софи стремилась вырваться из дома как можно раньше. И после окончания школы уехала поступать в столичный университет. Переехав из родного городка в шумную и суетливую столицу, она поступила на специальность, где был самый маленький конкурс, лишь бы только ей поскорее выделили комнатку в общежитии. Ее специализация, связанная с машиностроением, ей вовсе не нравилась, но рисковать временем, а значит, целым потерянным годом в случае непоступления она не могла, как не могла позволить себе роскошь поступать, куда ей хотелось.

«Только бы была крыша над головой», — уговаривала себя Софи. Она была уверена, что все это временно и что такую необычную девушку обязательно ждут сотни интересных мест, тысячи самых необычных встреч и, конечно, миллионы всевозможных приятных сюрпризов. Но месяц шел за месяцем, за окном уже бушевал суровый февраль. Будни тянулись все тяжелее и дольше, как будто вот-вот остановятся, а Софи каждый день жила в ожидании чуда.

Она скучала. Вставала по утрам, заваривая растворимый кофе, посыпала его сверху корицей, которая сиротливо плавала на поверхности черной жидкости, не предвещая ничего хорошего, и шла в университет.

Денег, присылаемых родителями, катастрофически не хватало, и Софи устроилась официанткой в вечернюю смену в приличную кофейню в центре города.

Пожилая администраторша, одетая довольно вызывающе для своих шестидесяти с гаком, проводила ее в свой кабинет, долго разглядывала, выпуская клубы сизого дыма из сморщенных ярко накрашенных губ, а затем сказала:

— С улицы никого не берем! Но у тебя такое личико… Что-то мне подсказывает, что тебя мне бог послал. Выходишь завтра!

На этом разговор был закончен. Старая Гертруда, а именно так звали администраторшу, знала свое дело и тонко чувствовала людей. За все годы своей работы в ресторанном бизнесе она ошиблась только раз, наняв на работу официанта, который через неделю своей работы обвел вокруг пальца весь персонал, забрал деньги из кассы и исчез. Тогда Гертруду чуть было не уволили, но в последний момент хозяин заведения поменял свое решение. Более старуха не ошибалась ни разу.

Немка по происхождению, она имела грубые и острые черты лица, говорила низким грудным голосом с хрипотцой, что, впрочем, абсолютно не вязалось с ее худощавостью и маленьким росточком, который с лихвой компенсировали высоченные каблуки. Носила она узкие элегантные очки с толстой оправой под леопарда, курила через мундштук ароматизированные сигареты и одевалась вызывающе стильно. Она часто являлась на работу в белой блузке, с аккуратно закатанными до локтя рукавами, нескромно расстегнутой на груди, в узкой длиной юбке-футляре вишневого цвета с высоким разрезом до бедра и высоченными каблуками с открытым носком в цвет юбки. Вьющиеся серые волосы до плеча она прятала в нарочито небрежный пучок.

В новоиспеченной официантке на нее произвело впечатление прекрасное и по-детски невинное личико Софи, которое, по мнению Гертруды, должно было удержать и привлечь посетителей. «У нее божий дар располагать к себе, — думала она. — Такие нравятся буквально каждому».

Глава 2

На следующий день Софи приступила к новой работе. Ничего сложного. Ее только просили быть вежливой, выглядеть опрятно и знать назубок фирменное приветствие. Она улыбалась, вежливо принимала заказ и удалялась лишь затем, чтобы вернуться с ним на подносе.

Дни стали проходить быстрее и интереснее. Гертруда оказалась права: с милым личиком у Софи быстро появились постоянные клиенты, которые задерживались подолгу, заказывали помногу и платили щедрые чаевые. Кто-то пытался знакомиться, но Софи лишь вежливо отказывала.

Однако она стала примечать одного молодого мужчину, который появлялся сперва редко, затем все чаще и чаще. Он не заговаривал с ней, не улыбался, а только вежливо сообщал свой заказ, а когда она отходила, украдкой посматривал на нее. Отобедав или отужинав, он всегда оставлял щедрые чаевые и уходил.