Коллин Хоук - Путешествие тигра Страница 9

Я присела на корточки рядом с Реном и улыбнулась.

– А ты разве не хочешь переодеться? Впереди у нас целый день пути.

Рен бросил палку в кострище и посмотрел на меня.

– Нет, не хочу.

– Хорошо, но босиком ты далеко не пройдешь. В джунглях полно острых камней и колючих растений.

Он подошел к рюкзаку, вытащил оттуда тюбик солнцезащитного крема и протянул мне.

– Намажь лицо и руки. Ты уже вся порозовела.

Я стала послушно втирать крем в руки и не поверила своим ушам, услышав:

– Пожалуй, я сегодня побуду тигром.

– Что? Но зачем? Ох… Наверное, тебе удобнее идти на четырех лапах, да? Что ж, могу тебя понять. Будь моя воля, я бы тоже сделалась тигром!

– Нет, это не из-за ходьбы.

– Нет? Но тогда почему?

В этот момент из джунглей вышел Кишан с гладко зачесанными назад волосами. Рен сделал шаг ко мне, как будто хотел что-то сказать, но появление Кишана отвлекло меня.

– Это нечестно! Ты купался? – с ноткой зависти спросила я.

– Здесь неподалеку есть небольшой ручеек. Но не переживай, ты сможешь как следует выкупаться, когда мы придем к Пхету.

– Ладно. – Я размазала крем по носу и улыбнулась, предвкушая купание. – Тогда я готова. Ведите, Льюис и Кларк!

Повернувшись к Рену, я увидела, что он уже превратился в тигра и смотрит на нас. Кишан вскинул бровь и заиграл желваками, не сводя глаз с брата.

– Что-то не так? – спросила я.

Кишан с улыбкой повернулся ко мне и протянул руку.

– Все в полном порядке.

Я взяла его руку, и мы пустились в путь. Но не прошло и двух минут, как я почувствовала, что моей второй руки коснулся пушистый бок Рена. Может быть, сейчас ему, как когда-то Кишану, легче и приятнее быть тигром? Я в тревоге прикусила губу, потрепала шерстистый загривок Рена, а потом поспешила отогнать эту мысль куда подальше и попросила Кишана рассказать мне все, что он знает о ладане.

Мы шли все утро, потом остановились поесть и передохнуть. Продремав самую жаркую часть дня, мы снова пустились в путь и через несколько часов наконец вышли на поляну перед хижиной Пхета. Отшельник работал в своем саду. Стоя на четвереньках, он выпалывал сорняки и ласково беседовал со своими растениями.

Не успела я открыть рот, чтобы поприветствовать его, как услышала громкий крик отшельника:

– Здравствуй, Каль-си! Очень счастлив я приключиться встретиться с тобой!

Кишан перешагнул через каменную стену, огораживавшую садик Пхета, подхватил меня, перенес и бережно поставил с другой стороны. Рен без труда перемахнул следом.

Я бросилась бегом в сад.

– Здравствуйте, Пхет! Я тоже очень рада вас видеть!

Пхет посмотрел на меня поверх кустика салата латука и рассмеялся довольным, кудахчущим смехом.

– Ага! Мой цветочек подрос стойким и сильным!

Он встал, отряхнул руки и обнял меня. Облачко пыли взлетело в воздух. Пхет поправил свое одеяние и потряс складками материи. Лепешки жирной, плодородной земли посыпались со складок его одежды, на которые он только что наступал коленями.

Ростом Пхет был примерно с меня, но из-за сгорбленной спины, вероятно, ссутулившейся от старости, он выглядел ниже. Мне была прекрасно видна сверкающая лысина, блестевшая в самом центре птичьего гнезда его всклокоченных седых волос. Пхет покосился на туристские ботинки Кишана, потом медленно скользнул взглядом вверх по всей его фигуре, пока его проницательные глаза не остановились на лице младшего брата Рена.

– Достойного размера мужчину ты ведешь следом с собой, Каль-си.

Он сделал шаг вперед, остановился прямо перед Кишаном, положил руки ему на плечи и склонил голову, внимательно всматриваясь в его золотые глаза.

Кишан терпеливо сносил этот пристальный осмотр.

– Ага, видение мне! Глубокие глаза. Много в них красок. Отец многих!

Когда Пхет отвернулся от нас и отошел, чтобы подобрать свои садовые инструменты, я сделала удивленное лицо и шепотом спросила Кишана:

– Значит, отец многих?

Кишан смущенно переступил с ноги на ногу. Краска разлилась по его шее, когда я пихнула его локтем в бок и прошипела:

– Ну, как ты думаешь, о чем это он?

– Понятия не имею, Келлс. Я впервые вижу этого типа. Может, он вообще чокнутый, – ответил Кишан с такой нервозностью, как будто пытался что-то скрыть от меня.

Не на ту напал!

– А все-таки? О чем он? Ну, о чем? Ой, постой-ка… Ты ведь еще не стал отцом, правда? Или вы с Джесубай…

– Нет!

– Хм-хм. Впервые вижу тебя в таком замешательстве. Я точно знаю, что ты о чем-то умалчиваешь. Ну ничего, дай только срок, я из тебя это выжму, хоть лаской, хоть таской.

Он наклонился и прошептал мне на ухо:

– Я ем ласок на завтрак.

А я шепнула ему в ответ:

– Я очень хитрая. Ты меня ни за что не поймаешь.

Он только хмыкнул.

Пхет пропел:

– Чокнутый-чокнутый, старенький и согнутый…

Весело гудя себе под нос, он удалился в хижину.

– Иди-проходи, Каль-си, – позвал он меня изнутри. – Время беседовать.

Рен превратился в человека, быстро дотронулся до моей руки, но тут же отступил на несколько шагов назад.

– Пхет не чокнутый, – сказал он Кишану, потом снова с улыбкой обернулся ко мне. – «Мудрый глупец лучше глупого мудреца!»[3]

Я тоже улыбнулась и возразила на его цитату африканской поговоркой:

– Когда глупец говорит, мудрецы прислушиваются.

Рен галантно поклонился мне:

– Идем?

Кишан недовольно буркнул и оттолкнул его:

– Сначала дамы. После тебя, Келси.

Кишан положил руку мне на талию и легонько подтолкнул вперед, не спеша отпускать мою поясницу. У меня создалось впечатление, будто он пытается что-то доказать. Я обернулась к Рену, но тот с безмятежной улыбкой вошел в хижину и уселся на постель.

Пхет суетился на кухоньке, готовя нам еду. Я попыталась сказать ему, что в этом нет необходимости, но Пхет и слушать не стал и вскоре выставил на стол огромные блюда с ароматными жареными овощами. Кишан сначала наполнил мою тарелку, затем положил еды себе.

Я отнесла свою тарелку Рену, который принял ее с озорной улыбкой и подмигнул мне. Возвращаясь к столу я споткнулась, чувствуя спиной его взгляд: Рен сидел на кровати в стороне от всех и пристально за мной наблюдал.

Кишан, бросив испепеляющий взгляд на Рена, наполнил для меня еще одну тарелку. Я поблагодарила его, а потом Пхета, который в ответ махнул рукой.

– Пхет имел знание, что ты приходишь, Каль-си. – Он дотронулся до своего носа. – Нежный птичий голосок напел старому Пхету. Говорил, приходить совсем скоро!

Я рассмеялась:

– А как вы догадались, что речь шла об этих двух тиграх?

– Птицы смотрят много. Птицы знают много. Пели, два тигра влюбленных. И одна девушка. – Он засмеялся и потрепал меня по щеке. – Ку-ра-сивый цветок пленяет многих! Прежде был бутон. Теперь бутон раскрылся. Потом цветку приходить пышный расцвет.

Я погладила его по пергаментной руке.

– Ну что же. Ты отдыхать. А Пхет задаст беседу тиграм.

Когда посуда была перемыта, Пхет потряс пальцем перед носом у Кишана, сурово указав ему на дверь. Рен ухмыльнулся мне через плечо, и они вслед за Пхетом вышли из хижины, бесшумно прикрыв за собой дверь. Я развеселилась, услышав, как отшельник приказывает моим тиграм приняться за прополку.

Кишан был так добр, что накачал кухонным насосом достаточно воды, чтобы я могла принять ванну. Стащив с себя грязную одежду, я попросила Волшебный шарф быстренько приготовить мне новую, и влезла в ванну. Намыливаясь куском ароматного мыла, я прислушивалась к тому, как Пхет отчитывал братьев.

Он сердился. Мне показалось, он решил устроить им выволочку. В какой-то момент он воскликнул:

– Вы обязательно заботиться о цветочке! Нежные лепестки просто поранить. Сад не терпит проказ. Грубое обращение, борьба за цветочек его погубит. Подрежьте стебель – цветок умрет. А цветение должно пышнеть, чтобы много радоваться. Любить – это любоваться глазами, а не рвать руками! Пытаться сорвать то, что не поспело, – значит напрасно тратить силы и все испортить! Помните очень-очень крепко!

Я перестала слушать и расслабилась, думая о том, что ароматизированная вода в сто раз лучше молочного купания. Потом вспомнила, что сказал Кишан о молочной ванне, и покраснела до корней волос.

Голос Пхета вновь донесся из-за стены. Похоже, он устроил братьям настоящую головомойку из-за своих растений. Самое забавное – я не заметила у него в саду ни единого цветочка.

Хорошенько отмокнув, я попросила Шарф соткать мне парочку мягчайших полотенец, накрутила одно тюрбаном на мокрые волосы, во второе завернулась сама. Выбравшись на плетеный бамбуковый коврик, я облачилась в легкую пижамку. На футболке я обнаружила надпись:

Я ♥ ТИГРОВ

Пижамные штаны были сверху донизу покрыты фигурками мирно спящих белых и черных тигров.

Я насупилась.

Честно признаться, я не помнила, чтобы просила у Шарфа пижаму с тиграми. Пришлось попросить Шарф убрать рисунки. Ткань замерцала, черные и белые фигурки сделались светло-голубыми и слились с фоном. Создав пару голубых кашемировых носков, я влезла в них и вздохнула от удовольствия.