Саша Готти - Хроники Темного Универа. Начало (сборник) Страница 9

– Да как ты справишься-то с ними? Ты шутишь, наверное?!

– Не шучу. Сказал – сделаю.

Егор серьезно глянул на нее исподлобья.

Надо же, какие у него пронзительно-зеленые глаза… Такого цвета глаз просто не бывает, не может быть, как будто что-то нереальное…

– Но только с условием, что мы все поужинаем, а то я есть не могу, когда рядом сидит голодная девчонка, – добавил парень.

Влада и сама была рада поесть, только, как обычно, стеснялась. Но после слов Егора выдохнула и даже положила на стол локти, хотя дед ее за это всегда ругал. Больше уговаривать не нужно было – Влада только постаралась не слишком жадно набрасываться на пироги с ягодами, на сочные сосиски, бутерброды с ветчиной и хрустящие ломтики арбуза, которые Дрина вытаскивала из огромного серебристого холодильника.

Сами гостеприимные хозяева не отличались хорошими манерами – Марик жрал все подряд, запихивая еду руками в огромную пасть, Егор начал коптить на свечке сосиску, а потом они с Мариком дрались на вилках и оба чуть не рухнули под стол. Это был веселый ужин, и Владе вдруг показалось, что именно здесь она всегда и хотела оказаться, почувствовать себя немного свободнее и счастливее…

Вдруг Марик сморщил нос, будто в него что-то попало, и… оглушительно чихнул, подпрыгнув вместе со стулом.

Пламя свечи на столе метнулось из стороны в сторону и погасло.

– О, черт… – с досадой произнес голос Марика. – Пылюка в камине, а у меня аллергия.

Но столовая уже погрузилась во тьму.

Влада собралась было сказать, что в темноте ужинать гораздо интереснее, как вдруг ее пальцы разжались, и чашка с компотом со звоном шмякнулась об пол.

Из темноты смотрели три пары глаз – страшных светящихся глаз.

В них переливался холодный нечеловеческий огонь, бросая отсвет на лица Дрины, Егора и Марика, которые сейчас казались лицами трех привидений.

Глава 4

Огни в темноте

– Постой! – крикнул чей-то голос. – Не бойся ты нас…

Хорошо, что за спиной оказался коридор, – Влада ринулась туда, натыкаясь на стенки, больно стукнулась обо что-то плечом, потом стена поддалась, провалилась, и Влада, сообразив, что это дверь, быстро захлопнула ее.

Ванная!

Потому что пахнет сыростью и шампунем.

Раз ванная – должна быть защелка на двери. Нащупать защелку даже в незнакомой ванной и быстро ее закрыть может любая девчонка, это инстинкт с рождения.

Кромешную темноту Влада ненавидела, а тут как раз такая и была. В глазах выплясывали танец цветные пятна – так всегда бывает, когда быстро становится очень темно.

А потом на кафельный пол легла чуть заметная полоска бледного света из-под двери.

То, чего она испугалась в столовой, сейчас стояло за дверью, светило своими жуткими глазами. Или это сон… Хотя какой уж там сон, когда все так реально, слишком реально, даже запах стирального порошка, от которого щекочет в носу?!

Трое ребят, которые только что веселились в столовой… что с ними произошло в темноте? Как вообще могут у людей ТАК светиться глаза? Это не был отраженный свет, как отблескивают глаза у кошек в темных подворотнях, – нет, их глаза светились сами, будто изнутри…

В плохих фильмах после таких сцен вдруг откуда-то протягивались скользкие щупальца, которые утаскивали несчастного человека куда-нибудь в подвал дома, чтобы там сожрать.

А может, это какой-то фокус, вроде неснимаемой повязки на ее коленке? Какие-нибудь линзы для глаз, а она уже устроила истерику… Хотя пугаться было чего.

Прошла минута, другая, и в дверь кто-то тихо постучал.

– Темноглазка? – настороженно позвал голос Егора. – Ты там живая?

– Ч-что? – не поняла Влада. – Кого ты зовешь?

– Тебя. Я говорю – а ю о'кей? В порядке, живая? Кстати, минус одна чашка в доме Мурановых.

– У меня аллергия на пы… – послышался голос Марика, но его, видимо, отпихнули от двери, судя по удаляющемуся грохоту.

– Ты мне будешь сейчас рассказывать, что мне померещилось? – осторожно начала Влада.

– Уфф… Нет, не буду, – отозвался Егор. – Ты приехала в дом к нечисти, хотя даже хуже – в район к нечисти… Понимаешь?

Нечисть, что уж тут непонятного.

Перед глазами пронеслись рога, хвосты и дьявольское хихиканье с какими-то котлами. Как-то не вязалось это с загорелой физиономией Егора, с тренировочными штанами Марика и огрызками яблок в серебряной вазе.

– Я не понимаю. Нечисть – какая еще нечисть? Вы черти, что ли?

– Ой, не смеши меня, – хихикнул Егор и поскреб ногтем дверь. – Марик – упырь… Дринка – кикимора. А я, насколько я себя помню, с утра был троллем…

– Так… – Влада судорожно вздохнула. – Троллем, значит. Угу. А Гильс – он тоже… нечисть?

– Даже не сомневайся… – Егор за дверью тихо рассмеялся. – Еще какая нечисть, хотя нас еще называют пестроглазыми. Ты знаешь, мы с людьми не очень часто общаемся… Я вообще не понимаю, зачем Муранова понесло к вам в город.

Влада вспомнила, что впервые увидела Гильса, когда в их дворе уже стемнело. Он пришел в темных очках, и теперь стало понятно, почему.

– Погоди, Егор, я сама ей объясню и успокою! – затараторил голос Дрины. – Мы тебе зла не причиним!!! Это предрассудки, что нечисть гоняется за людьми, у нас своих других дел полно, учеба в МУНе, например!

– В МУНе?

– Международный университет нечисти, понимаешь? Хочешь посмотреть на мой студенческий билет? Сейчас просуну под дверь! Только на фотографии не смотри на прическу, там неудачно!

Под дверью ванной что-то зашуршало.

Надо же, тупить могут, оказывается, не только люди, но и нечисть.

– Тьфу, Дрина! Она не видит в темноте! – возмутился за дверью Егор. – Где у Мурановых фонарь был и батарейки?!

Где-то в недрах дома послышалась возня – начались поиски фонарика. Скрежетали по полу ножки стульев, что-то гремело и позванивало. Потом Егор объявил, что полез на антресоли, и сразу же послышался грохот и вопли – Марику на ногу упал утюг. По звукам, которые издавал Марик, Влада смутно догадалась, чем упыри могут отличаться от людей.

Продолжать сидеть в ванной в компании стирального порошка, да еще в кромешной темноте уже совсем не хотелось.

Влада, немного подумав, открыла защелку и толкнула дверь, осторожно выглянув наружу.

В темноте заметался тусклый луч света – ребята все-таки отыскали фонарик, и теперь Егор боролся за то, чтобы он не потух.

– Мурановы могли бы и позаботиться заранее, – ворчал Егор. – Если к ним внезапные люди приедут. Этой штуки хватит на пять минут, не больше.

– Ты действительно тролль? – переспросила Влада, глядя, как Егор стучит фонарем о квадратное загорелое колено и ругается.

Парень на секунду замер, потом фыркнул, отбросив фонарь, и тот покатился по полу, высветив каменный черный плинтус, кое-где затянутый серебристой паутиной.

– Он тупой тролль, – хихикнула Дрина. – Ну ты даешь, Бертилов… Раньше не подумал?

– Ах, я тупой? – оскорбился Егор, щелкнул пальцами, и… стены коридора ожили, задвигались, загорелись мерцающими огнями.

Влада, как зачарованная, застыла, не в силах оторвать взгляд от огоньков, хотя каждый из них светился на спине огромного лупоглазого жука, который деловито топал лапками по шершавой каменной стене.

Дрина вскрикнула, и жуки со стрекотанием начали срываться с места, чтобы пролететь как можно ближе от ее носа.

– Жукии-и!!! – вопила кикимора. – Убери это, Бертилов!!!

– Так я же тупой, я не помню, как… – пожимал плечами Егор. – Тупой ведь?

Тролль только посмеивался, потирая руки, и вот вслед за жуками по стенам запрыгали светящиеся ящерки, поползли змеи с фонариками на хвостах. Кажется, парень поочередно умудрился вспомнить всех-всех существ, которых страшно боятся девчонки, оставив напоследок огромного кузнечика.

У Влады к тому моменту наступил настоящий ступор, и она даже не шелохнулась, когда лупоглазый кузнечик с хихиканьем прыгнул прямо Дрине на голову и запутался в ее зеленых косичках.

Раздался визг – чудовищный, разрывающий барабанные перепонки.

Марик вдруг заухал по-совиному и кинулся на стену, раздался треск, и по коридору заметались черные кожистые крылья.

Кикимора визжала, мотая головой и размахивая руками, а Влада, упав на колени, зажимала уши руками и, кажется, уже кричала сама…

Часы пробили пять раз.

Влада пересчитала их удары сквозь сон, а потом открыла глаза и обнаружила себя лежащей на диване – ноги укрывал леопардовый пушистый плед, под голову кто-то заботливо положил черную мягкую подушку.

Она была в гостиной в доме Мурановых.

За окнами была чернота, но глаза слепила настольная зеленая лампа, которая беззвучно парила в воздухе над диваном, топорща полупрозрачные крылышки, то поднимаясь повыше, к потолку, то спускаясь вниз.

Опять тролльские выкрутасы, но на этот раз хотя бы без насекомых.

В ушах до сих пор звенело, будто в них застрял маленький, противный и очень фальшивый оркестрик.