Елена Усачева - Большая книга ужасов . 37 Страница 9

Перед дверью учительницы Андрюха несколько секунд простоял, приходя в себя. Вряд ли лицо у него сейчас было убедительным для утверждения «у нас все хорошо». Но Маргарита Викторовна лишних вопросов задавать не стала, согласно кивнула и только удобней вытянула ногу на кровати.

Далеко девятиклассники не пошли, обогнули угловой дом и сели в первое же кафе. Узкий проход с прилавком, несколько столиков в углу, по стенам зеркала. Для вида заказали кофе и булки. Есть никому не хотелось.

— Рассказывай. — Вадим специально сел напротив Андрюхи, чтобы удобней было смотреть ему в лицо.

Андрей на мгновение закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти такой длинный день. И рассказал — о странных звуках, о любителях однотонной одежды, как красной, так и черной.

— И она за ним пошла, — закончил он.

— А перед этим вы говорили про Олева? — уточнил Бокштейн, сосредоточенно глядя на собеседника.

Василевскому оставалось только кивнуть.

— Слабо представляю, чтобы они все сидели в одном баре.

— А где же тогда они? — шепотом спросила Лена. — Ведь семь давно уже было.

Андрюха медленно полез в карман за сотовым.

— С Москвой час разницы, — напомнил он. — Могли время перепутать.

— Все? — Вадим тоже крутил в руках мобильник. Как истинный математик, он не допускал задачи без ответа. Раз формула задана, она доказуема. Раз какой-то раздел физики существует, значит, он зачем-то понадобился человечеству. Абстрактные понятия и сослагательные наклонения сюда даже близко не допускались.

— А давайте в милицию пойдем? — тихо предложила Ленка. — Скажем все Маргарите. У нас же страховка! Они должны нам помочь! Ребята просто заблудились. Андрей, ты сам говорил, что Таня не помнит, где гостиница находится…

Бокштейн в задумчивости крошил булку на стол.

— Представляю картину! — нервно хохотнул Василевский. — Вваливается Голубева в участок и кричит, что всех ее друзей черти утащили. Да тебя саму после этого в дурдом по страховке пропишут.

«И нас с тобой за компанию!» — мысленно добавил он. Его кошмары не сильно отличались от Голубевских.

— Ты лучше другую картину представь, — Бокштейн тяжелым взглядом смотрел в окно.

По тротуару шел Эдик. И даже не шел, а как будто плыл в накрывших город сумерках.

— Интересно, — пробормотал Андрюха, медленно вставая из-за стола. Он вперед приятеля бросился на выход. За спиной услышал:

— Лена, подожди нас. И никуда не уходи.

— Постой! — вывалился на улицу Василевский. — Эй! Как там тебя?

— Эдик, — негромко позвал Бокштейн, и ушедший довольно далеко сын экскурсовода Марины обернулся.

Василевский налетел на него, собираясь сбить с ног, но Эдик мягко отстранился, давая возможность Андрюхе по инерции проскочить мимо.

— Здравствуйте! — У Эдика была все та же мягкая улыбка с ямочками на щеках, лукавый взгляд. — Я как раз к вам шел! Привет передать.

— Наташки где?

Казалось, от вопроса его взгляд стал еще светлее. Или это фонари вдруг стали ярче?

— Они остались Хельге помогать.

— Кому? — Андрюха протянул руки, чтобы схватить Эдика за отвороты куртки, но в кулаках у него оказался зажат только воздух.

— Моей подруге. Они сами согласились. Мы с девушками сначала в магазине были, а потом на площадь пошли.

— Какую площадь? — нарисовался рядом Вадим.

— Около Харьюрских ворот. Там когда-то ров был.

— И что они делают? Воду тапкой черпают? — бушевал Василевский. Ему было по-настоящему страшно. Так страшно, как давно не было. И сейчас он просто вымещал свой испуг на знакомом.

— Нет, они помогают засыпать ров камнями.

На мгновение Андрюха попытался представить, как вечно капризная Михеева ворочает тяжеленные глыбы, но у него это не получилось.

— Почему там? Вокруг города нет рвов, — негромко произнес Вадим, хмурясь. Что-то в его голове стало соединяться.

— Сейчас их почти не осталось, но пятьсот лет назад…

— Когда? — перебил Эдика Андрюха.

— Около каких ворот? — не дал услышать ответ Вадим.

— Харьюрских. — Эдик улыбался, и эта улыбка уже начала обоих ребят бесить.

— Где-то это уже было! — воскликнул Василевский.

— Проклятье рыцаря? — через голову приятеля спросил Вадим.

— Какого рыцаря? — испуганно повернулся Андрюха, некстати вспоминая о своем странном визитере.

Эдик улыбался. Сквозь эту улыбку проступала вечность.

— Около Харьюрских ворот рыцарь ордена розенкрейцеров встретил двух детей, мальчика и девочку, они смеялись и бросали в воду камешки, — начал Бокштейн.

— Рыцарю не понравилось веселье детей, и он наказал их, наложив проклятье — пока они не закопают все рвы города и не сравняют крепостные валы, им не быть вместе, — закончил за него Эдик. — Прошло пятьсот лет. Мы почти все сделали. Вокруг Нижнего города исчезли крепостные рвы с водой, крошатся стены Вышгорода. Харьюрских ворот теперь нет, надвратная башня разобрана. Осталось немного. Ваши подруги обещали нам помочь.

— Помочь, значит, да? — Андрюха попятился.

— Это несложно, — пожал плечами Эдик.

— Это же легенда! — воскликнул Василевский.

— У нас легенд много. Например, о человеке в черном.

Андрюха обомлел, словно перед ним вновь возник его давешний призрак.

— Или о палачах! — радостно добавил Бокштейн, будто наконец решил сложную загадку.

— Или об Олеве. Или об озере Юлемисте, — согласно кивнул Эдик.

— Черт! — простонал Андрюха, упираясь в стену дома и медленно сползая по ней на землю. — Лучше бы мы поехали в какой-нибудь другой город. Например, в Нью-Йорк.

— Почему туда? — с любопытством посмотрел на него Эдик.

— Ему сто лет, и никаких легенд. Одна суровая правда жизни.

— Подождите, — остановил причитания Андрюхи Вадим. — С легендами все понятно. При чем здесь Натки? Ты их отвел к Харьюрским воротам? Зачем? Ты что, один из тех детей, которых проклял рыцарь?

— Да.

В этот момент Эдику стоило исчезнуть, чтобы подтвердить свою призрачность. Но он оставался более чем реальным.

— И тебе пятьсот лет? — Вадим еще пытался рассуждать логически.

— Что-то около этого.

Андрюха, не отрываясь, смотрел на призрака и не верил тому, что видел. Бокштейн все это время сосредоточенно изучал мыски своих ботинок.

— Ты сказал, они тебе пообещали помочь! — выхватил он наконец нужное слово. — Что-то уже было с этим связанное…

— Я предупреждал, не стоит давать обещания, которые вы не сможете выполнить, — медленно произнес Эдик.

— При чем здесь это? — прошептал Андрюха. Черт возьми! Откуда взялись эти глупые условия?

— Остальные где? — повернулся к Эдику Вадим.

— Все зависит от того, что они говорили.

Ребята замолчали, словно каждый пытался вспомнить собственные слова.

— Я Ким обещал спасти, если она попадет в беду, — прошептал Андрюха, с ужасом вспоминая, как Таня уходила за палачом.

— Ты еще обещал Северянина каждые пять минут читать, — не к месту напомнил Вадим.

— Если будет значимое событие, — поправил его Андрюха. Он был подавлен.

— Можешь начинать, — хмыкнул Вадим. — Значимей события у нас уже точно не будет.

Теперь в улыбке Эдика не было ничего от наивной доверчивости. В ней было торжество.

— И жутко Вам, что все уже в былом,А в будущем не видно и былого… —

пробормотал Андрюха, отворачиваясь. — А шел-то ты к нам зачем? — спросил он, не глядя на Эдика.

— Хотел сказать, что игра уже началась. — Он порылся в кармане и достал мятую бумажку с цифрой «десять». — Было предсказано. Десять человек приедет в город, и появится новая история. Можете попробовать найти своих. Они в городе, в разных легендах. Если выберутся, значит, вернутся домой. Но есть предсказание, что никто не вернется.

— С чего это вдруг? — помертвевшими губами произнес Андрюха.

— Вы даете обещания, которые не выполняете.

— Ну, одно-то мы выполним точно, — с угрозой в голосе произнес Вадим. — Мы вернемся. Как обещали на границе. Андрюх, помнишь?

— Как знаете, — жизнерадостно сообщил Эдик. — Кстати, вы оба приглашены на свадьбу. — И призрак шагнул в стену ближайшего дома.

Василевский от неожиданности икнул.

— А что ты хочешь? Пятьсот лет. Еще и не такому научишься, — пожал плечами Вадим, словно перед ним через день люди сквозь стены проходили.

Андрюха снова икнул.

— Надо действовать, — Бокштейн расправил плечи, словно принял верное решение.

— К-как? — икнул одноклассник.

— Для начала отведем Ленку в гостиницу, пускай несет Маргарите ужин. Мы ей обещали, если не ошибаюсь.

— К-колодец! — вспомнил Андрюха. — Мы там черт знает что наговорили. Я, кажется, собирался быть властителем мира. А Голубева…