Йен Макдональд - Императрица Солнца Страница 9

— Теперь ты должна вернуть карту обратно, — сказал он. — Это только половина трюка, самое сложное — вернуть ее. Престиж. Я видел в кино. Я смотрел внимательно.

Сен снова прищелкнула пальцами правой руки. В ладони лежал его айфон.

— Недостаточно внимательно, Эверетт Сингх.

Команда захлопала. Бледное лицо Шарки исказила болезненная гримаса.

— Но ты прав, карту нужно вернуть. Пошарь-ка в кармане.

Эверетт, ощущая себя полным болваном, извлек карту из кармана, а Сен уже отвешивала публике поклоны.

— Тогда, в поезде, — шепнула она Эверетту, возвращаясь на место, — мне ничего не стоило стянуть твой дилли-долли компутатор, а ты бы и глазом не моргнул. Вот тебе и престиж.

— Мистер Сингх, — сказала капитан Анастасия, — ваша очередь. Позабавьте нас.

Эверетт встал. Этого он и боялся, стоило Макхинлиту растянуть волынку. Эверетт не обольщался насчет собственного умения петь, плясать и травить анекдоты. Однако, судя по суровому выражению капитанского лица, выбирать не приходилось: «Эвернесс» ждала, что каждый оми и каждая полоне поддадут жару. Чтобы всем стало зуши.

От его выступления зависело, простят ли его. Ужин и посиделки после ужина капитан Анастасия затеяла, чтобы сплотить команду. Разобщенность опасна. Кроме готовки, Эверетт владел лишь одним, нет, двумя умениями.

Он поменялся местами с Макхинлитом, стянул футболку, изуродованную Сен, и скатал ее в мягкий твердый шарик. Такими играли в футбол мальчишки в индийской деревне, откуда был родом его отец.

— Считаем вместе со мной, — сказал Эверетт и подбросил импровизированный мяч в воздух, поймал на колено, снова подбросил. Пятка, колено, пятка, колено. Десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять.

— А теперь задайте два числа. Больших. Я перемножу их в уме.

— Двадцать четыре и пятьдесят три! — крикнула Сен.

— Я просил большие. Скажем, три тысячи двести двадцать семь.

Эверетт поймал мяч головой.

— Пять тысяч три! — крикнула Сен.

— Шестнадцать миллионов сто сорок четыре тысячи шестьсот восемьдесят один, — сказал Эверетт, не сводя глаз с мяча.

— Ты сказал наобум, — не поверила Сен.

— Можешь проверить.

Он принял мяч затылком, перекинул через голову и поймал в ладонь. Макхинлит застучал по клавиатуре ноутбука.

— Погодите маленько... Надо же, и правда.

— Как ты это делаешь? — спросила Сен.

— Тут есть свои хитрости, — ответил Эверетт. — Приходится округлять. Пять тысяч легче перемножить, чем пять тысяч три. Потом я просто добавляю три. Три тысячи двести двадцать пять перемножить легче, чем три тысячи двести двадцать семь. С пятерками проще иметь дело. К тому же мне всегда давался устный счет.

— Мы потрясены, мистер Сингх, — сказала капитан Анастасия. — Мистер Шарки, а теперь мы готовы послушать какую-нибудь бодрую революционную песню. Взбодрите нас, от углеводов клонит в сон.

Шарки вскочил. Лицо американца посерело, а глаза выкатились из орбит. Опершись о стол, старший помощник сглотнул, согнулся пополам и схватился за живот.

— Разрешите, мэм., простите, мэм... — выдавил он и бросился вон.

— Мистер Макхинлит, кажется, ваши шотландские вариации сейчас как нельзя кстати, — сказала капитан Анастасия. — Играйте погромче.

Макхинлит старался вовсю, но даже ему было не под силу заглушить стоны и прочие звуки, доносившиеся из клозета. Спустя некоторое время взмокший и дрожащий Шарки вернулся. Эверетт с трудом удержался от улыбки.

— В оба конца, — доложил страдалец.— «Кусок, который ты съел, изблюешь, и добрые слова твои ты потратишь напрасно». Кажется, я и впрямь погорячился с этим мясом.

Эверетт открыл глаза: тело было напряжено, готово к бою. Он лежал в гамаке в своей лэтти. Кругом была темнота, хоть глаз коли. Эверетт посмотрел на часы. Половина восьмого. Обычно он поднимался в семь. Сутки в Плоском мире длились на шесть часов больше, чем в сферическом. Солнце здесь встанет лишь через два с половиной часа.

Плоский мир, усмехнулся Эверетт. Они с отцом всегда были фанатами Пратчетта. Теджендра не мог дождаться, пока сын дочитает очередной том, чтобы схватить добычу и, хихикая, проглотить за вечер в своем кабинете.

Никто из команды дирижабля не поймет шутки с Плоским миром. И пусть. Это их с отцом шутка. Где бы Теджендра ни был, в любом из миров.

Когда выяснилось, что труп в лесу — не его отец, Эверетт едва устоял на ногах от облегчения. Ему было и радостно, и грустно. Кто мог поручиться, что его отец жив?

Качаясь в гамаке в полной темноте, Эверетт вспоминал, как Теджендра исчез, выброшенный в другой мир прыгольвером Шарлотты Вильерс. Вспоминал удивленное выражение, застывшее на отцовском лице.

Он видел перед собой лицо другого Теджендры на колокольне Имперского университета. За мгновение до того, как Нано поглотили его, в шаге от спасения.

Эверетт вспоминал лицо матери, когда он вернулся из школы перед тем, как отправиться в путешествие по мирам. С тех пор прошло чуть больше месяца, а казалось, что целая жизнь. Ее усталая, но отважная улыбка. Будь осторожнее, милый.

Эверетт видел свое лицо, вернее, лицо двойника другого Эверетта Сингха, которого Шарлотта Вильерс превратила в его врага. Стоя на снегу в воротах кладбища двойник смотрел прямо на него, а из его ладоней выезжали лазерные пушки.

Однако хуже всего была другая картина. Она без конца прокручивалась в его воображении: усталая, но отважная улыбка его матери, адресованная анти-Эверетту, который вернулся из школы. Будь осторожнее, милый. Анти-Эверетт улыбался в ответ, но не Лоре, а ему, Эверетту: ну, и кто из нас победил?

Эверетт вылез из гамака. Сна и след простыл. Натянув одежду, он выскользнул в коридор, залитый тревожным зеленым светом аварийных ламп. Из клозета доносились стоны. Бедолага Шарки. Эверетт поднялся в верхнюю кают-компанию. Здесь царил разгром. Стекла выбиты, обшивка порвана, стол для дивано перевернут.

Луч света скользнул по обшивке, на миг ослепив его. Эверетт заслонил глаза рукой. Свет погас.

— Эверетт, ты? — спросил знакомый голос.

Зрение возвращалось к Эверетту: перед ним стояла капитан Анастасия с лампочкой на голове и ножом в руке. Резак аэриш, хочешь режь, хочешь сшивай. Скальпель для оболочки из нанокарбона. Капитан Анастасия в одиночку чинила свой корабль. Чувство вины поглотило Эверетта.

— Капитан... Анни.

«Зови меня Анни, — сказала она здесь, в кают-компании, перед сражением с Нано. — Ты поймешь, когда ко мне следует так обратиться».

— Анни, твой корабль... прости...

Глупые, неверные слова. Слова, которые не имели смысла. Слова — все, что у него было.

Даже в темноте Эверетт разглядел, как капитан Анастасия вздрогнула, будто он дотронулся до нее ледяной иглой.

— Ничего, все будет бонару, — сказала она — Мы обязательно ее починим.

— Давно вы здесь?

— Давно. Мне не спалось, а выспаться не мешало бы — кто знает, что принесет завтрашний день.

— Наверное, я никогда не стану настолько аэриш, чтобы понять ваши чувства к кораблю.

— Дело не в аэриш. Что ты чувствуешь, когда думаешь об отце?

И снова Эверетт увидел перед собой лицо Теджендры. На нем отразилось удивление, но и ликование, триумф. Вытолкнув Эверетта из-под дула прыгольвера, отец спас его.

— Значит, ты меня понимаешь, — вздохнула капитан Анастасия. На лице Эверетта отражались чувства в которых он никогда не решился бы признаться. — Это самое дорогое, что у тебя есть. А сейчас, сэр, я бы не отказалась от горячего шоколада. Вашего фирменного.

— Есть, мэм

— Эверетт, постой... — Судя по тону капитана его простили, но не до конца. Ничего, все еще впереди. Когда они починят «Эвернесс». Семья капитана Анастасии снова была в сборе, а скоро и ее дирижабль будет на ходу. — Не шуми. Я здесь уже несколько часов. Слушай.

Капитан Анастасия прижала палец к губам.

Эверетт затаил дыхание. Постепенно, один за другим, он начал различать звуки ночи. Уханье, щебет, металлический скрежет, долгое шипение, переходящее в свист. Кто-то икал, рыгал, лаял и тихо всхлипывал. Какие-то крылатые создания с шумом влетали в разбитые окна, шелестели алые листья, мигали светлячки размером с футбольный мяч. Искры собирались в стайки, точно скворцы в вечернем зимнем небе, и кружились в хороводе. Откуда-то издали донесся стон мигрирующего кита.

— Всмотрись в темноту, — сказала капитан Анастасия. — Здесь нет Луны. Я люблю звезды и знаю их, как собственную кожу, но мне не хватает Луны. Я скучаю по ней.

— Они не могли позволить себе еще и Луну, — объяснил Эверетт. — Все планеты и звезды Солнечной системы пошли на строительство диска, да и то, боюсь, не хватило. Те, кто его построил, живут здесь очень давно, гораздо дольше, чем люди в своих мирах. Существа, которые разрушили наш лагерь, подозрительно похожи на динозавров. Представьте, что динозавры не вымерли. Что астероид не упал на Землю — сказать по правде, я не верю в теорию глобальной катастрофы, но неважно. Что, если они не вымерли, а продолжали эволюционировать? Научились использовать передние лапы, придумали орудия труда, язык, открыли огонь? Когда я думаю о строителях диска, то склоняюсь к разумным динозаврам. Перед людьми у них было шестьдесят пять миллионов лет форы.