Элайн Митчелл - Серебряный конь Страница 10

На вторую в жизни двух жеребят зиму снег в Каскадах уже не шел так обильно и непрерывно и табун остался там зимовать.

И Таура, и Ураган несколько раз видели Бролгу и убедились, что он превратился в великолепно жеребца. Матери, правда, Таура сказал только про один раз.

— Весенняя трава и солнце и брачный период сделают свое дело, он достигнет высшей точки силы и ловкости, — отозвалась Бел Бел, но больше ничего не сказала и оставила сына в некотором недоумении.

К концу зимы Таура стал видеть свою мать все реже, и они с Ураганом теперь больше бегали с другими жеребятами, дрались, кусались, пускались то и дело галопом, испытывая непонятное беспокойство. Опять близилась весна, жеребята были уже почти двухлетками. Бел Бел с Мирри должны были снова произвести на свет жеребят, поэтому они опять отправились по склонам вверх, чтобы никто не помешал им разродиться. Два друга заходили все дальше и дальше, иногда возвращались на стоянку, а порой ночевали совсем в другой местности.

В табуне было шесть или восемь двухлеток, которые тоже все чаще проявляли независимость. Бывало, Таура и Ураган проводили время вместе с ними, а иногда удирали от всех и бродили как одинокие волки. Но они паслись недалеко от основного табуна в конце узкой долины в тот вечер, когда Бел Бел вернулась с каштанового цвета жеребенком. Любопытный Таура только тронулся в их сторону, как вдруг услыхал громкий вопль, от которого пот выступил на его блестящей коже. Он понял, что это вызов, которого он, собственно, и ожидал.

По долине, высоко поднимая нош, гордо выступал Бролга.

Смертельный бой

Громобой ответил на вызов яростным криком, так что на склонах холмов и среди скал отозвалось эхо и скатилось вниз, в лощину. И он опять поскакал навстречу серому Бролге, и в весеннем вечернем свете струились его золотистая грива и хвост. Но на сей раз Бролга уже не был молодым и недозрелым, он был великолепным жеребцом в расцвете лет.

В третий и, возможно, в последний раз Таура наблюдал, как серый и каштановый бойцы сошлись совсем близко. Он следил за тем, как они описывают вихревые круги в целеустремленном танце, видел оскаленные зубы, слышал вскрики ярости. Как и в каждой предыдущей схватке, Бролга как бы сливался с подступающей темнотой или со снежной метелью, что давало ему заметное преимущество.

Шум боя отдавался страшным эхом, вопли обоих жеребцов звучали с удвоенной, утроенной силой, так что только ближайшие зрители слышали страшные удары копыт о землю.

Таура и Ураган отделились от остальных жеребят и со страхом наблюдали, как сражаются два жеребца за власть. Пощады нечего было ждать ни от одного, и когда наступил вечер, жеребята уже знали, что темнота не заставит их разойтись.

Громобой первым сжал зубами младшего смертельной хваткой за холку, но Бролга сумел вырваться и одновременно нанес удар старшему по глазам. Они бились и бились, но уже не так часто вскрикивали от злости. Теперь дыхание их вырывалось с храпом через красные раздувающиеся ноздри. А темнота все наползала и наползала на долину.

И вдруг наблюдавшие увидели, как теперь Бролга схватил Громобоя и держит за холку. Они видели, как мужественно тот делает все новые попытки вырваться. Наконец наступила темнота, и все смогли только разглядеть, что Громобой упал на колени.

Внезапно раздался торжествующий вопль Бролги, он бил и бил передними ногами жеребца, стоящего коленями на земле. В темноте различимо было лишь светлое пятно — Бролга и темное пятно на земле и слышались удары копыт по плоти.

Самые юные лошади вздрогнули и попятились. Кобылы захрапели от страха и поспешили увести малышей. Вдали в широкой долине в слабом свете встающей луны Таура разглядел светлое пятно — Бел Бел. Затем раздался грохот скачущих копыт, и вот уже Бролга оказался среди них, в их толпе. Они вдыхали запах его пота, видели светлую шкуру в темных пятнах крови. Таура увидел, как Бролга направился прямо к Бел Бел, издавая ржание победителя. Да, для всех людей и всех животных ее цвет — и цвет самого Тауры — был привлекателен. Таура опять покрылся потом от страха.

Вместе с другими жеребятами Таура отвернулся и, оставив табун, направился к краю строевого леса, сам не зная, куда идет, но побуждаемый сильнейшим желанием уйти. Все они остановились на полянке, поросшей снежной травой, внутри леса, по на самой кромке. Там они провели ночь. Они не играли в самостоятельность — они стали самостоятельными, и табун был им уже не нужен.

Когда луна поднялась достаточно высоко, Таура ускользнул между деревьями, не разбудив при этом даже Урагана. Луна ярко освещала главную долину. Таура внимательно огляделся вокруг, прежде чем выйти из-под защиты деревьев, а выйдя, оказался в ярком холодном свете луны, весь сделавшись таким же серебряным, как его грива и хвост. Заунывно прокричала сова, заставив его вздрогнуть. Но он не отступил, он шел вперед, пока не добрался до узкой долины, из которой табун наблюдал за схваткой. Он взобрался на высокую скалу и заглянул вниз, за поворот долины. Там на земле лежала темная масса — тело Громобоя.

Внезапно рядом послышался шорох, из сумрака вышла еще одна лошадь и присоединилась к нему.

— Таура, сын мой, — тихо произнес голос Бел Бел. Она тоже взобралась наверх и тоже казалась серебряной в лунном свете. Бел Бел взглянула вниз на мертвого коня. — Что ты тут делаешь? Думаешь набраться у него сил и мужества?

Она повернула голову и бросила взгляд на сына, а потом опять устремила его вниз.

— У тебя это уже и так в крови и в костях. Недаром он твой отец. Используй его мужество и силу, сынок, и все знания и уловки, которым научила тебя я. Пойдем, оставим его.

Они спрыгнули вниз и некоторое время шли рядом, но у входа в большую долину она шутливо щипнула его за плечо.

— Мне пора вернуться к моему малышу. До свиданья!

Но Таура знал, что настоящее их прощание состоялось раньше, когда они уходили со скалы, нависшей над мертвым жеребцом.

Таура спустился назад в долину, оставив позади холодное чистое сияние луны, и потом пробрался между деревьями, направляясь к Урагану и другим жеребятам.

С рассветом они двинулись к верховьям реки Крекенбек, небольшая горстка жеребят, связанных между собой только привычкой и общим желанием оказаться как можно дальше от мертвого коня — их отца — и от возможных неприятностей со стороны Бролги, который теперь станет вожаком обоих табунов.

Таура бежал впереди, его, в общем-то, не заботили те, кто следовал за ним, если не считать Урагана, но и против их компании он ничего не имел. Однако даже один день совместного пути показал, что ни у какого содружества не бывает двух вожаков, и Дротик, способный при его росте и силе победить в любом бою, не даст Тауре по доброй воле стать общепризнанным вожаком, хотя он и самый быстрый среди жеребят и лучше всех знает этот край. Дротик кусал и лягал Тауру при всяком удобном случае, когда они останавливались поесть травы и попить, но когда Тауре надоело его поведение и он галопом поскакал вместе с Ураганом прочь, остальные жеребята бросились за ними и Дротику пришлось присоединиться к остальным.

Таура и Ураган часто бывали в местах по соседству с хребтом Бараньей Головы, где родились два года назад. Мирри и Бел Бел показали им все хорошие пастбища в верховьях реки Крекенбек. Они знали также, где надо подниматься и спускаться по гранитным скалам, где есть проходы внутри непроходимых с виду чащ снежного эвкалипта, где попадаются омуты в потоках, в которых захочет искупаться молодая лошадь, а также где легче перейти бурную реку.

Они провели жеребят повсюду: вверх, по высокогорным местам среди снежных заносов, и вниз, в лощины, поросшие высокими эвкалиптами, где птицы-лиры подражали лошадиному ржанию, или щелканью кнута, или людскому свисту, заставляя жеребят мчаться галопом.

После того как первоначальное ощущение, будто он остался один в огромном мире, сгладилось, Таура готов был бы наслаждаться всем вокруг, если бы Дротик постоянно не задирал его. Совсем все испортить он не мог, потому что был не такой легконогий, как Таура, но, когда они щипали траву рядом друг с другом, он мог неожиданно лягнуть Тауру задними ногами или ударить передними. Таура не боялся вступать с ним в драку, хотя ему всегда доставалось от Дротика. Тем более что все остальные, кроме Урагана, не желали иметь Дротика противником. По и оставаться с ним одним они тоже не хотели.

Однажды Таура припомнил тот случай, когда он перехитрил Дротика и как бы «потерял» его, и попробовал повторить то же самое. На сей раз Дротик пропадал три дня, а когда вернулся, то некоторое время вел себя смирно.

Как раз в это время Таура стал думать, что пор перебраться на гору Мотылек Пэдди Раша, так ка: скоро опять будут перегонять скот. Он пустился в путь ранним утром, сперва вниз, потихоньку петляя между блестящими на солнце снежными эвкалиптами, через чащи высоких эвкалиптов и спутанные низкие заросли около ручьев, к реке Крекенбек через нее и вверх по трудной местности на друга стороне.