Шалва Амонашвили - Амон-Ра Страница 10

— Если ты не дашь мне помочь Иораму, то твою ногу я скручу вот так! — спокойно сказал Ра и чуть скрутил ему ногу.

— Ну, ну, эй, ты! Я тебе покажу!.. Отпусти сейчас же! — кричал грозным голосом Большой Мальчик.

— Потом покажешь! А теперь скажи, скрутить тебе ногу еще или ты отстанешь от меня? — спросил Амон-Pa, держа ногу обидчика, но при этом не давая ему упасть.

Большой Мальчик почувствовал силу рук Амон-Pa и понял, что тот может не только скрутить или свернуть, но и повредить ногу, если захочет. Большой Мальчик буквально лопался от злости, но в то же время был сильно напуган.

Ребята торжествовали. Было ясно, что Большой Мальчик многим портил жизнь, пугал и издевался над ними, обижал более слабых. А теперь этот маленький, ничем не отличающийся мальчик отомстил за них, да еще как! — Хорошо, хорошо! Только отпусти! Посмотрим, как ты вылечишь его! — шипел Большой Мальчик.

— Тогда пойди и принеси кувшин воды, чтобы промыть пораненные колени! — строго произнес Амон-Ра, и Большой Мальчик, подчиняясь непонятной силе, покорно побежал за водой.

Тем временем Иорам немного успокоился. Зрелище его тоже развеселило, и он даже временно забыл о боли. А Амон-Pa не чувствовал свой ободранный локоть, откуда сочилась кровь, у него болел не локоть, а колени Иорама.

Большой Мальчик принес кувшин с водой, но внутри у него буквально все кипело от раздражения и злобы. «Вот уж я порадуюсь, если от этого лечения Иораму станет еще хуже! — думал он. — Тогда я за все отомщу этому выскочке!»

А Ра оторвал от своей рубашки рукав, намочил в воде, и осторожно промыл Иораму колени. Ребята, затаив дыхание, следили за движениями маленького врача, такими неспешными, но уверенными. Те, которые были впереди, даже присели, чтобы лучше все видеть. На колени было страшно смотреть, и всем казалось, что Иорам теперь очень долго не сможет ходить, а тем более бегать. Могли ли быстро зажить эти страшные раны? Иорам стойко переносил сильную боль, пока Амон-Ра промывал раны, смывал грязь и накладывал куски болтавшегося мяса на свои места. Мальчику тоже не верилось, что Ра сможет ему помочь, но… «Смотрите, у него даже мазь есть!» — удивились ребята, когда Ра достал из сумки маленькую глиняную баночку. Амон-Ра снял с баночки крышечку, указательным пальцем правой руки взял немного мази и смазал, нежно и осторожно, колени пострадавшего. Не прошло и минуты, как Иорам радостно воскликнул:

— Не болит! Боль исчезла!

— Врешь, болит! Не обманывай, так не бывает! — пригрозил Большой Мальчик. — Как может не болеть, когда видна кость!

— Ребята, я боли не чувствую, совсем не чувствую! — повторял Иорам.

«Удивительно, какую силу имеет эта мазь! И как важно, чтобы сейчас же, на глазах у всех, вылечился Иорам! Тогда все поверят, что мазь Андрея действительно имеет чудодейственную силу!» — думал Амон-Ра, не отрывая взгляда от ободранных коленей мальчика. «Только одна моя мазь не способна излечивать раны, нужна еще обязательно твоя сила!» — услышал Амон-Ра голос Андрея. «Ну какая во мне сила?! — удивился Амон-Pa, и вдруг вспомнил, что смог вылечить Саломею силой своей сердечной Любви, силой сердечного слова. — Может быть, именно на эту силу намекает Андрей? И если это так…»

И Амон-Pa, как перед больной Саломеей, призвал на помощь свое сердце, затем прикрыл колени Иорама ладонями и произнес слова, которые никто не мог услышать, потому что он их произнес в душе, и слова те были наполнены Любовью и Состраданием. Ра чувствовал, что вслух эти слова произносить было нельзя, ибо ребята, находившиеся рядом и пристально следившие за ним, не смогли бы их понять. Они, наверное, начали бы насмехаться над Амон-Pa, и тогда эти слова, наполненные и пропитанные светом любви, могли потерять свою силу. Кроме того, чувства бескорыстной любви и сострадания не могли уместиться только в одних лишь словах. Поэтому Ра закрыл глаза и постарался отключиться от всего, что его окружало, и, наполнив прекрасными чувствами и мольбой свое сердце, он щедро делился этим с Иорамом, вливая силу в его колени.

Когда же он очнулся и открыл глаза, то увидел вокруг себя удивленные лица ребят, которые пристально смотрели на его руки и с нетерпением ждали, что же произойдет дальше с пораненными ногами. У Амон-Ра горели руки, ему показалось, что на коленях Иорама играют огоньки фиолетового пламени, исходящие из его ладоней. Только сейчас почувствовал Ра, что оба его колена страшно болят, и обрадовался этому… А Иорам спокойно и блаженно улыбался, на лице его играла счастливая улыбка. Амон-Pa медленно поднял руки…

— Ребята, что это такое?! Чудо, чудо произошло! — воскликнул один из мальчишек, который чуть ли не носом касался колен Иорама. — Исчезли раны! Совсем исчезли раны! Все двинулись вперед, вытянув шеи, чтобы получше рассмотреть. Сзади стоящие пробирались поближе к Ра и Иораму, только бы собственными глазами увидеть это чудо. Амон-Pa тоже взглянул на колени, на которых еще недавно зияли страшные раны: никаких следов ран и даже шрамов на них не было! Только на одном месте остался маленький-маленький рубец, как память о чуде, совершенном Ра.

— Встань! — приказал Ра Иораму.

Но озадаченный, удивленный случившимся Иорам не мог двинуться с места. Он все смотрел и смотрел на свои ноги, и даже иногда щипал себя, проверяя, не спит ли он? Убедившись, что он не спит, Иорам шепотом спросил:

— Кто ты? Откуда пришел?

Амон-Pa не ответил, но тут заговорили вместо него ребята:

— Он сын рыбака. Его зовут Ра!

— Он — Ра, и еще его Амоном прозвали!

— Он — тот, кто вместе с отцом в море рыбачил, а море разбушевалось, и отец погиб! А он остался в живых!

— Он вместе с Философом живет. И тот его чтению и наукам обучает!

— Он живет в пещере!

И каждый говорил то, что сам знал о Ра, или слышал о нем от других.

— Ты и есть Амон-Ра? — спросил Иорам.

— Встань, если можешь! — повторил 7 ему Амон-Ра. — Могу, конечно, могу! — весело воскликнул Иорам, с легкостью вскочил на ноги, несколько раз согнул и разогнул их в коленях, а затем начал прыгать вокруг своего доктора.

— Я вылечился! Я здоров! — радовался мальчик. Амон-Pa же поднялся с трудом, потому что боли Иорама перешли к Ра, в его колени. Большой Мальчик в это время смотрел змеиным взглядом на пляшущего Иорама. Он был бы очень рад, если бы Иорам остался калекой на всю жизнь, тогда можно было пинками прогнать этого лже-целителя. Однако на его злобный вид и недовольное шипение никто не обращал внимания.

— А теперь ты подойди ко мне! — обратился Амон-Pa к мальчику, лицо которого было усыпано язвами. — Хочешь, я избавлю тебя от этих язв?

Мальчик с доверием подошел к нему, и так как он был очень высок и Амон-Pa не мог дотянуться до него, присел на корточки.

— Уже год, как мучают меня эти язвы! — сказал он Ра, и, подумав, добавил: — А ты можешь меня вылечить?

— Вылечу, только не сразу! — с уверенностью ответил маленький лекарь. — Через три дня язвы исчезнут, и лицо станет чистым.

Амон-Pa опять сунул палец в свою глиняную баночку и смазал гнойные язвы на лице подростка. Но Ра не просто смазывал раны, а передавал страдающему мальчику всю свою любовь и сострадание.

— Значит, через три дня? — с надеждой в голосе спросил мальчик.

— Да, через три дня ты будешь здоров. И следа не останется от этих язв, ты только обязательно верь и жди.

Амон-Pa встал, выпрямился, и лишь теперь заметил, что среди собравшихся вокруг него ребят он был самым младшим по возрасту и самым маленьким по росту. Ра положил волшебную баночку в сумку и раздвинул круг мальчишек.

— У тебя из локтя кровь течет, он сильно ободран. Помажь его мазью, чтобы зажил! — сказал ему кто-то.

— Нет! — ответил резко Амон-Ра.

— Почему? — удивились ребята.

— Боюсь, что мази не хватит для других, которым нужна помощь больше, чем мне. До свидания!

И он, не оглядываясь, прошел мимо ребят, провожающих его долгими, восхищенными взглядами. Он уже прошел почти всю улицу, когда сзади послышался шум:

— Не смей, не смей этого делать! — кричали кому-то мальчишки.

— Эй, целитель! — окликнул Ра Большой Мальчик. Амон-Pa обернулся.

— Целитель! Скоро ты сам будешь нуждаться в помощи! — крикнул ему Большой Мальчик и со всей силой бросил камень.

— Что же ты наделал!!! — возмутились ребята. — Что же теперь будет?

Но камень уже летел в сторону Амон-Pa, и когда он уже проделал половину пути, вдруг, как будто на несколько секунд застыл в воздухе и готов был упасть на землю. Все с напряжением следили за полетом камня, особенно Большой Мальчик. Он, как только заметил, что камень может не достигнуть цели, злобно закричал:

— Давай, ну давай, не останавливайся! Давай же!.. Приостановившийся было в воздухе, камень стрелой продолжил свой путь. Но Амон-Pa даже и не попытался отойти в сторону или уклониться от камня. А камень беспощадно, со всей заложенной в него злобой, буквально вонзился Ра в лоб. У мальчика потемнело в глазах, он пошатнулся и упал.