Роберт Вайдло - Приключения в Кукарекии и на острове Сладкая Отрада Страница 10

— Мои бедные косточки! Все теперь переломаны! И где же мой замечательный цилиндр?

Теперь вы догадались, что причитал наш старый знакомый дядюшка Крилло, которого Мишка зацепил лапой и смахнул наземь.

Мишке стало ужасно стыдно, и он попытался загладить свою вину.

— Простите, — пробормотал он густым басом, — извините, пожалуйста, мне ужасно неудобно, но я подумал, что это муха нарочно решила меня пощекотать.

— У вас были на то все основания, — вежливо ответил дядюшка Крилло, который не ронял своего достоинства даже в самых критических ситуациях. — Видите ли, я ведь тоже ошибся. Я принял ваше уважаемое ухо… за горную вершину и попытался влезть на нее… на него… на гору, оказавшуюся ухом, без вашего на то разрешения. В темноте я не разобрал, что разгуливаю не по горам, а по вам… по вас… по доброму другу всей Страны Рисовании, по игрушечному Мишке. Я бы никогда не осмелился вас побеспокоить, только…

— Так вы из Рисовании? — удивился Мишка. — Может быть, даже из самой Кукарекии?

— Из Кукарекии, вот именно, — опешил дядюшка Крилло. — А вы там кого-нибудь знаете?

— Ну как же не знать. — Мишкины карие глаза потеплели. — Мы с Керсти нарисовали недавно там на перекрестке милиционера, сержанта Тирра, как назвала его Керсти. Пока Керсти рисовала, я все время сидел рядом, потому что Керсти считает, что когда я рядом, рисунки у нее получаются в два раза лучше. Как поживает наш сержант Тирр? Он уже освоился? Помнится, Керсти хотела, чтобы он сочинял стихи.

— Ой, — воскликнул дядюшка Крилло то ли от боли в костях, то ли от радости. — Сочиняет, сочиняет. Еще как. К слову, недавно Тирра назначили начальником нового ракетодрома Кукарекии. Он теперь очень ответственный товарищ! — И то ли потому, что речь зашла о сержанте, то ли почему другому, но дядюшка Крилло заговорил стихами:

Вся Кукарекия от края и до краясержанта Тирра очень уважает.

— Ответственный, уважаемый, — задумчиво повторил Мишка. Так я и думал. Так и думал. Ведь как старательно его рисовали!

— Тирр ведает всеми ракетами, прогулочными, маршрутными, — продолжал объяснить дядюшка Крилло. — Он командует и взлетами, и посадками. Тирр воистину очень влиятелен.

— А вы-то как? — догадался спросить Мишка. — Вам не очень больно? Мне правда очень жаль…

— Не беспокойтесь, — перебил его великодушный дядюшка Крилло. — Я сам виноват. Ну надо же: принять ваше уважаемое ухо за какую-то горку. Я должен извиниться за то, что в темноте принял всеобщего любимца Мишку за Горный Массив.

На самом деле Горным Массивом считалось синее шерстяное одеяло, под которым очень беспокойно спал Каарел, оно вечно было мятым, скомканным.

— Однако моя нога будто бы действительно повреждена в колене, я не могу на нее опереться, — вынужден был признаться дядюшка Крилло.

— Сейчас, сейчас, — Мишка был рад возможности загладить свою вину. — Сейчас помогу. А, кстати, кто вы? — догадался, наконец, он спросить и об этом. Он широко раскрыл блестящие глаза из коричневого стекла и увидел, что на полу, где бросила его Керсти, лежит маленький человечек из Рисовании… Нога его была вывернута под каким-то странным углом.

— Пожалуйста, обопритесь на меня, — предложил Мишка. — Я вас немедленно доставлю к нашему замечательному доктору Меэрике.

— Ну что вы, — запротестовал было дядюшка Крилло. — Кстати, я Крилло, дети зовут меня дядюшкой Крилло. Может, слышали? Странноватый мужчина в высокой шляпе… А вот и она, как это вылетело у меня из головы сразу ее поискать. — Дядюшка Крилло водрузил свою любимую шляпу на голову. — Пожалуй, неловко беспокоить доктора Меэрике среди ночи…

— Всю ответственность беру на себя. Эх я, косолапый… Впрочем, вы не знаете доктора Меэрике, если думаете о таких пустяках. Среди ночи… Да она готова днем и ночью помогать пострадавшим. Все произошло неожиданно. И надо мне было увидеть во сне дурацкие пряники… В такие моменты я не выношу щекотки. Позвольте, я вам помогу. Держитесь за мою лапу.

Дядюшке Крилло удалось вцепиться в лохматую Мишкину лапу, и тот размашистым жестом посадил его на свой всегда блестящий черный нос.

— Здесь вам будет лучше всего, — заверил Мишка, — к тому же вы будете у меня буквально перед глазами. Держитесь крепче.

Вскоре они уже были перед дверью в Комнату Кукол. В этот поздний час дверь была, понятно, закрыта.

На звонок вышла вислоухая собака из потертого плюша, в которой они сразу узнали помощника доктора Меэрике, верного пса-санитара по имени Гав. Ясно, что глубокой ночью пес-санитар тоже видел приятные сны, может быть, про сахарную косточку, поэтому пробуждение не доставило ему радости.

— Чего трезвоните? Если у вас нет часов, я вам скажу: ночь на дворе! Самая что ни на есть глубокая ночь!

— По твоим сонным глазам это видно лучше, чем по любым самым точным часам, — миролюбиво ответил Мишка. Он хорошо знал сварливый характер пса-санитара. — И все же разбуди, пожалуйста, доктора Меэрике и скажи, что случилось несчастье. Скажи, что не кто-нибудь, а сам Мишка из Квартирляндии просит, — Мишка был сильнее всех, а потому считал себя самой значительной персоной в Квартирляндии.

Пес-санитар по имени Гав почесал за ухом, как будто у него там нестерпимо зудели пупырышки от ветрянки, потом исподлобья глянул на неприятного любому псу медведя и, наконец, проворчал:

— Я конечно, могу и пойти. Если захочу. Но чтоб у меня все как следует сказали «здрасте». — Гав многозначительно приподнял одно ухо, как будто в этой ситуации ничего важнее «здрасте» и быть не могло и как будто гости сами ни за что не додумались бы поздороваться.

Зато доктор Меэрике приняла их сердечно. Дядюшку Крилло тут же уложили на операционный стол. Доктор надрезала ему колено и соединила порванное место, смазав его белым клеем. Потом наложила шину — нога должна была оставаться в ней, пока клей не высохнет.

— Если вы из Страны Рисовании, то наверняка знаете о самочувствии Скреппа. Я его подлечила и направила в санаторий в Луллуметса, — сказала доктор Меэрике, когда операция была закончена.

— Ну конечно же я знаю этого достойного товарища, — воодушевился дядюшка Крилло. И он рассказал все, что знал о судьбе канцелярской скрепки. — Видите ли, в какой-то мере именно из-за него я вынужден был вас обеспокоить.

Все удивились.

— Не пойму, что общего между Мишкой, Горным Массивом и Скреппом? — пожала доктор Меэрике плечами. — Он что, стал альпинистом? В его-то годы…

— Ххе-хе, не совсем так, — засмеялся дядюшка Крилло. — Хотя мог бы, ведь он в прекрасной форме. Но раз вы спросили, я должен начать с самого начала.

И дядюшка Крилло поведал о памятном дне в Луллуметса, о попавшемся на крючок тюлененке Тюте, о том, как Скрепп придумал доставить Тютю в Снежногорье и нарисовать ему море и льдину.

В один прекрасный день снежногорский комендант Мишаня-Ушаня в неизменной ушанке на голове приехал в Кукарекию и разыскал дядюшку Крилло. На коменданте, что называется, лица не было. Он сказал, что Тюте нарисовали море, льдину, что дети все время толпятся на берегу и веселятся, но несмотря на это, Тютя печален и тает на глазах.

Дядюшка Крилло с комендантом поспешили к Кукарековской знаменитости — профессору Мудрову, который знал все на свете. Как только уважаемый профессор услыхал, что тюлененок был задуман как цирковой артист, все стало на свои места. Сейчас тюлененок был просто обитателем зверинца: плавал себе на виду у детишек. Артисту этого мало, он тоскует о публике, выступлениях, аплодисментах, музыке оркестра, разучивании новых номеров и прочих вещах, связанных с жизнью цирка. И эта тоска сушит его, он худеет на глазах, у него нет аппетита.

— Тут не помогут ни рыбий жир, ни витаминные драже. Есть только одно действенное лекарство — цирк! — вынес свое решение всезнающий профессор Мудров. — Тюлененка нужно срочно доставить в цирк, иначе он погибнет.

Доставить в цирк! Сказать легко, а сделать? Никто не знал, куда подевался цирк Керсти и Каарела, где когда-то работал и Скрепп. Доставить туда, не знаю куда? В ту пору, когда знакомый дяденька нарисовал его для Керсти и Каарела, цирк находился на Столе неподалеку от Страны Рисовании, и там давались замечательные представления. Когда же цирк или, как его называли в Рисовании, Цирковой Материк, надоел Каарелу и Керсти, его забросили в Шкафию. В один прекрасный день он исчез и оттуда вместе с кучей хлама. Больше о нем никто не слышал.

Дядюшка Крилло отправился на поиски Циркового Материка. Под предлогом прогулки он взял напрокат на ракетодроме одноместную ракету. О своих намерениях он не сказал ни Тирру, ни кому другому. Он решил, что поиски могут оказаться очень долгими, и раз дело касается всего-навсего одного тюлененка, нет смысла будоражить народ. К тому же, дядюшка Крилло сильно сомневался, что ему удастся найти этот запропавший цирк. Деревянный конь из Шкафии сообщил дядюшке Крилло, что пока мальчик Каарел лежал больной, много старых рисунков и порванных книжек из шкафа убрали, а когда положили на место, Циркового Материка среди них не было. Больше никто в Шкафии не знал о судьбе цирка.