Сергей Сухинов - Дочь Гингемы Страница 10

– Взрослой? – топнула ногой Гингема. – Так вот ты чего ждешь, лентяйка? Хорошо же, ты станешь взрослой, но не через двадцать, а через сто лет!

Она подняла посох, направила его ручку в форме головы дракона на Корину, и произнесла заклинание:

– Лабуру, мабуру, нанти, данти, длани, млани…

Девочка слушала длинное заклинание, весело болтая ногами. Даже когда из посоха ударила молния и окутала ее голубым сиянием, Корина и бровью не повела. За три года, которые она прожила в пещере Гингемы, она на всякое насмотрелась. Колдунья не раз грозила ей всевозможными карами за лень, но до сих пор даже пальцем не тронула.

И на этот раз ничего не произошло.

– Хи-хи, напугала! – расхохоталась Корина и показала колдунье язык. – Все равно я скоро вырасту и перестану тебя слушаться. А сейчас я хочу малины.

– Дерзкая девчонка, нам надо заниматься волшебством!

– Завтра позанимаемся, – зевнула Корина, сощурив свои чудесные зеленые глаза. – Я устала и хочу поразвлечься. Нарк, пошли!

Волк осуждающе покачал головой, но все же подошел к валуну и присел, чтобы Корина могла забраться ему на спину.

– Пока, мамуля! – весело крикнула девочка и, послав воздушный поцелуй Гингеме, умчалась в лес.

Колдунья задумчиво смотрела ей вслед.

– Э-эх, напрасно я это сделала, – пробормотала она. – Теперь обратно не расколдуешь… Ладно, девчонка сама виновата! Теперь она научится магии, хочет того или нет. Времени у нее будет предостаточно!

Глава шестая

Бегство

Прошел год, другой. Корина по-прежнему проводила все время напролет в лесу, бегая наперегонки с Нарком и объедаясь ягодами. Она сотворила еще немало новых уродцев, на которых даже суровый волк не мог смотреть без смеха. А вот Лашка их боялась до смерти, и чуть что, сразу обвивалась вокруг своего любимого столба и притворялась большой сухой веткой.

Поначалу лесные зверушки тоже очень боялись новых обитателей леса. Но потом выяснилось, что все уродцы Корины оказались добрыми и веселыми созданиями. Правда, они были как на подбор ленивы и упрямы, зато всегда были готовы на любые хитроумные проказы. Словом, уродцы пошли в свою создательницу Корину.

Гингема только вздыхала, глядя на то, какие веселые хороводы Корина устраивала на поляне возле пещеры для своих старых и новых друзей.

– Нет, ничего не получится у этой девчонки, – ворчала колдунья, усаживаясь на свое кресло. – Слишком мало в Корине зла, и… Ой-ой-ой!

Она аж подскочила, почувствовав, что села на что-то острое.

С кресла тут же спрыгнула странная желтая лягушка с длинными, словно у ежика, иглами на спине, и с довольным поросячьим хрюканьем понеслась в лес.

Гингема погрозила вслед уродцу кулаком.

– Тьфу, как больно!.. Нет, все-таки есть в Корине зло, и это хорошо. Но и добро в ней тоже есть! В Большом мире все люди такие, только одни чуть позлее, а другие – чуть подобрее. Но мы-то, сказочные существа, совсем другие, мы либо добрые, либо злые! Что же это получается? До сих пор на свете были только злые колдуньи вроде меня и проклятущей Бастинды, и добрые волшебницы, вроде этих заносчивых Стеллы и Виллины. А какой же чародейкой станет Корина, когда вырастет? Просто ума не приложу! Хорошо еще, что вырастет она теперь не скоро…

Наконец, и Корина стала замечать, что перестала расти. Год проходил за годом, а старое платье ей по-прежнему было впору, и башмаки совсем не жали.

Обеспокоенная, она сделала зарубку на дереве в день своего одиннадцатилетия, и через год с опаской встала рядом со стволом ели. Оказалось, что она ни на дюйм не выросла. А ведь ей уже было двенадцать!

Оседлав Нарка, девочка вихрем примчалась к пещере и застала Гингему за сборами. Колдунья вновь направлялась в леса к Кругосветным горам, где безуспешно искала в лесах дупло филина – то, в котором якобы была спрятана одна из книг Торна.

– Ты что со мной сделала, уродина? – закричала Корина, соскакивая с волка и подбегая к Гингеме, которая укладывала в котомку бутылочки и коробочки с волшебными настоями и мазями. – Я же совсем не расту! Совсем!

– Растешь, растешь, – усмехнулась Гингема, завязывая котомку. – Это только Стелле известен секрет вечной молодости, я такого не знаю. Но расти ты будешь в десять раз медленней, чем остальные Жевуны, а взрослой станешь только через сто лет лет. Может, за это время ты возьмешься за ум и выучишься хотя бы на плохенькую колдунью!

– Ты… ты… – прошептала Корина, не находя слов от негодования, и расплакалась. – Расколдуй меня обратно, противная! Обещаю, что буду прилежно учиться твоему дурацкому колдовству!

Гингема огорченно вздохнула.

– А вот расколдовать тебя не могу. Не знаю такого заклинания.

– А-а-а!

– Не реви, сама виновата. Если мне повезет на этот раз, то я наконец разыщу магические книги Торна! А в них может быть найдется заклинание, которое вновь сделает из тебя обычную девочку…

– А-а-а… Ты уже сто раз говорила, что найдешь эти противные книги, и ничего не приносишь… У-у, чтобы тебе утонуть в каком-нибудь болоте!

– И это ты говоришь мне, своей мамочке? – рассердилась Гингема.

– Никакая ты мне не мать, а-а-а! Ты – противная, уродливая колдунья, и пещера твоя противная, и змеи сушеные твои противные, и лягушки… А-а-а!

– Поплачь, поплачь, – усмехнулась Гингема. – А когда надоест, прибери в пещере, перебери мышей и почисти котел. Да сама, а не руками твоих Финтифлюшек да Бурчалок! Чую, что вернусь на этот раз не с пустыми руками, ха-ха-ха!

Колдунья села на помело и взмыла в небо.

Корина проводила ее заплаканными глазами.

– Ну ладно, вздорная старуха, – прошептала она. – Когда-нибудь мы еще посчитаемся… А сейчас я уйду. Ни дня не останусь больше в этом противном месте!

Она засунула два пальца в рот, как ее некогда научили дарумские мальчишки, и как засвистела! Вскоре из-за деревьев выскочили ее друзья лесные зверушки – барсуки, лисы, белки, еноты и все прочие. Чуть позже на поляну прибежали и уродцы, сотворенные девочкой. Впереди, как всегда, неслись верные Финтифлюшка и Красный Шарик, а чуть позади них торопливо семенил ножками Бурчалка и громко дудел в свой хобот словно в трубу.

Корина обвела свое войско блестящими от возбуждения глазами.

– Ребята, хотите пошалить?

– Хотим! Хотим! Еще как хотим, у-у-у!

– А ну-ка, давайте уберемся в пещере Гингемы – да так, чтобы там камня на камне не осталось! Бей, круши, вали все подряд! Я разрешаю! Покажем этой гадкой колдунье напоследок, как надо убираться в доме, ха-ха-ха!

Друзья Корины опасливо взглянули на Нарка. Тот рассерженно рыкнул:

– Ты что задумала, глупая? Да Гингема же голову тебе свернет, когда увидит такой разгром!

Корина беспечно махнула рукой.

– Подумаешь, испугал! Сегодня я навсегда ухожу из этой грязной пещеры. Лучше странствовать по белу свету, чем терпеть измывательства этой ведьмы. Пойдешь со мной?

Нарк задумался. Он обожал свою маленькую хозяйку, но побаивался гнева колдуньи.

– Куда же мы направимся? – с сомнением спросил он. – От Гингемы разве спрячешься?

– Мы пойдем в Фиолетовую страну, – заявила Корина, складывая в котомку еду. – Там нас Гингема искать не будет. Она знает, что Бастинда каждый день оглядывает границы своих владений и никогда не допустит туда ни одну волшебницу.

Нарк задумался. Ему самому давно надоело жить в пещере. Он тосковал о глухомани, в которой вырос, о своих друзьях по стае. Быть может, он снова станет вожаком стаи железнозубых, как когда-то в молодости?

– Ладно, – кивнул он большой лохматой головой. – Я пойду с тобой, хозяйка!

Корина расцвела чудесной улыбкой и, обняв волка, поцеловала его прямо в черный нос. А затем повернулась к своим друзьям, терпеливо ожидавшим у входа в пещеру, и крикнула:

– Ну, чего же вы стоите? Давайте, шалите, сколько влезет! Нарк с Лашкой вам ничего не сделают, потому что они меня любят больше, чем Гингему!

Лесные зверюшки и уродцы запрыгали, заверещали и запищали от радости. Все они недолюбливали злую колдунью, и были рады устроить для нее маленькую пакость.

Ух, и повеселились же они! Сначала опрокинули котел с колдовским зельем на землю, потом сбросили со стен связки сушеных мышей, выбросили из ящиков колдовские травы и коренья. Финтифлюшка напялил на себя старый колпак Гингемы и стал важно расхаживать с половником в руке, делая вид, что бормочет заклинания. А Бурчалка уселся верхом на метлу и стал скакать по пещере, визгливо вереща. Дятел взлетел прямо на чучело крокодила и стал долбить его по голове своим длинным клювом, словно по гнилой ветке. Белки носились по полкам, где Гингема хранила съестные припасы, и сталкивали глиняные горшки вниз, да так, что черепки летели во все стороны. Словом, все веселились от души!

Лашка так перепугалась при виде этого разора, что обвилась вокруг своего столба, закрыла глаза кончиком хвоста и притворилась, что спит и потому ничего-ничегошеньки не видит.