Майкл Бонд - Медвежонок Паддингтон занят делом Страница 11

– Что ты тут ещё такое затеял, медведь? – проворчал он.

– Что я такое затеял? – переспросил Паддингтон, пытаясь выиграть время.

Мистер Карри с подозрением посмотрел на припорошенный пылью мех медвежонка, потом взгляд его упал на гору битого кирпича возле кухонной двери, и физиономия прояснилась, как по волшебству.

– А ты неплохо потрудился, медведь, – произнёс он одобрительно и принялся шарить в кармане. – Я обещал тебе десять пенсов, и, должен признать, ты честно их заработал.

– Большое спасибо, мистер Карри, – сказал Паддингтон, с некоторым сомнением принимая монетку. – Я их пока не стану тратить – на случай, если придётся вам вернуть.

– Что? – изумился мистер Карри. – Чепуха! Разумеется, не придётся. Битый кирпич – как раз то, что мне нужно, чтобы сделать в саду дорожку.

– Я бы не стал делать из этого кирпича дорожку, мистер Карри, – озабоченно возразил Паддингтон. – Он, может быть, ещё понадобится вам для чего-нибудь другого.

Мистер Карри громко фыркнул и взялся за лопату.

– Не делать из него дорожку, – повторил он. – Ты можешь назвать хоть одну причину, почему я не должен делать из него дорожку, а, медведь?

Паддингтон с несчастным видом наблюдал, как мистер Карри перебрасывает куски кирпича в уже подготовленную канавку, а когда через некоторое время сосед вылил сверху полную тачку цементного раствора, Паддингтон и вовсе приуныл.

– Вот так! – потирая руки, проговорил мистер Карри. – Теперь, как схватится, зубами не отдерёшь. – Он повернулся, но, уже второй раз за день, выяснилось, что он разговаривает с пустотой – его слушатель исчез из виду, как исчезли, скрывшись под слоем цемента, обломки кирпичей.

Паддингтон ни минуты не сомневался, что может назвать не одну, а десяток очень веских причин, почему именно этот битый кирпич ни в коем случае не следует заливать цементом. С другой стороны, не сомневался он и в том, что будет куда лучше, если мистер Карри обнаружит эти причины самостоятельно, причём желательно в отдалённом и туманном будущем, когда виновник случившегося будет уже очень, очень далеко.

Паддингтон сел в кроватке, держа в лапе градусник.

– Я, наверное, заболел свинкой, миссис Бёрд, – объявил он слабым голосом. – У меня сорок и две десятых!

– Сорок и две десятых! – Миссис Бёрд встревоженно выхватила у него градусник. – А, да это не уровень ртути, глупышка. Это мармеладная корочка к градуснику прилипла.

Миссис Браун внимательно осмотрела медвежонка.

– Он весь в каких-то красных пятнах, – признала она. – Под мехом, конечно, толком не разглядишь, но, может, это действительно свинка.

– Гмм, – с сомнением протянула миссис Бёрд. – Может, конечно, и она. Только я впервые вижу, чтобы сыпью покрывались не только больной, но и его простыня с пододеяльником.

– А они, наверное, от меня заразились, – не собирался сдаваться Паддингтон. – Я ведь до них дотрагивался.

Миссис Браун вопросительно посмотрела на свою домоправительницу.

– По-моему, больше похоже на кирпичную крошку, – высказалась она.

Миссис Бёрд бросила взгляд в окно, на соседский дом.

– Кстати, о кирпичной крошке, Паддингтон, – проговорила она. – Я чуть не забыла, к тебе только что приходил мистер Карри.

– О господи! – так и ахнула миссис Браун, потому что из глубин Паддингтоновой кроватки раздался горестный стон. – Что с тобой такое?

– У меня, кажется, обострение, – объявил из-под одеяла чуть слышный голосок. – Мне, наверное, лучше пока не разговаривать.

– Жалко, – сказала миссис Бёрд. – Потому что мистер Карри попросил передать тебе десять пенсов.

– Десять пенсов! – воскликнул Паддингтон, подпрыгивая и садясь. – Но он уже дал мне десять пенсов!

– Выходит, – рассудила миссис Бёрд, – теперь у тебя двадцать.

– Он очень доволен тем, какое ты ему прорубил окошко, – пояснила миссис Браун. – Ему со всех сторон говорят комплименты. Молочник. Булочник. Разносчик из бакалеи. Всем им страшно понравилась его идея. Мистер Карри собирается приделать изнутри шкафчик, чтобы продукты ставили прямо в него, и теперь не придётся каждый раз бегать открывать дверь.

– Уж если он придумает что-то такое, чего больше ни у кого нет, его просто распирает от гордости, – фыркнула миссис Бёрд. – Как он только не лопнет. Теперь мы с утра до вечера только об этом окошке и будем слышать, попомните мои слова.

– Идея и правда неплохая, – заметила миссис Браун, остановившись в дверях. – Впрочем, – добавила она, – не могу не признать: хорошо, что Джуди перехватила молочника возле нашей двери.

– И хорошо, что Джонатан поговорил с булочником, – добавила миссис Бёрд.

– Да, иначе мне и в голову бы не пришло шепнуть словечко-другое разносчику из бакалеи, – вставила миссис Браун.

– И хорошенькие бы тогда у нас были дела! – подвела итог миссис Бёрд.

После этого она посмотрела на кроватку, но единственным ответом ей был громкий стон, – похоже, у медвежонка приключилось очередное обострение.

Впрочем, хотя стон и был издан на совесть – протяжный и чрезвычайно заунывный, – судя по тому, как торчали Паддингтоновы усы, случайно высунувшиеся из-под одеяла, нельзя было исключить, что пациент выздоровеет в весьма недалёком будущем.

– По моим прогнозам, приблизительно к чаю, – прикинула миссис Браун, закрывая за собой дверь.

– А возможно, и раньше, – согласилась миссис Бёрд. – Я ведь собираюсь печь пирог с патокой.

– В таком случае наверняка раньше, – подтвердила миссис Браун, – потому что ничто не излечивает больных свинкой медведей так быстро и надёжно, как запах свежего пирога с патокой!

Глава шестая

Стрижки от мишки

Услышав про приключения в доме у мистера Карри, друг Паддингтона мистер Крубер тихонько усмехнулся.

– И всё-таки всё хорошо, что хорошо кончается, мистер Браун, – рассудил он, когда оба они устроились в шезлонгах на тротуаре перед входом в его антикварную лавку; тут же стоял поднос с булочками и две чашки дымящегося какао. – Хотя, должен сказать, если бы даже всё кончилось плохо, так мистеру Карри и надо. Был бы ему урок – не переваливать свою работу на чужие плечи. Хотя не могу не признать, мистер Браун, – продолжал мистер Крубер, – что в наши дни ох как нелегко найти дельного помощника, так что не будем уж слишком осуждать вашего соседа.

При этих словах мистер Крубер грустно покачал головой.

– Вы просто не представляете, как туго приходилось мне в последнее время. Лишнюю пару рук попробуй отыщи, а покупатели не желают ждать, просто разворачиваются и уходят. А уж если помощник попадётся никудышный, он и вовсе распугает всех посетителей. Да и время сейчас самое что ни на есть горячее, потому что все американцы словно сговорились проводить отпуск в Англии.

И мистер Крубер пустился объяснять, что в Соединённых Штатах пошла мода на самые разные английские антикварные вещички, поэтому, кроме туристов, к нему наведываются ещё и торговцы антиквариатом и скупают всё без разбора.

Мистер Крубер повёл рукой, указывая на блестящие медные котлы и кастрюли, вазы, книги, статуэтки и прочие безделушки, которые громоздились вдоль стен его лавки и, не уместившись внутри, расползались по тротуару.

– Должен сказать, мне очень не хватало вашей помощи, мистер Браун, – продолжал мистер Крубер. – Я уж не говорю о том, какое удовольствие доставляют беседы с вами, но в наше время юные медведи, разбирающиеся в антиквариате и знающие счёт деньгам, просто на вес золота.

Мистер Крубер ненадолго исчез в лавке и вскоре вернулся со старинной вазочкой.

– Что вы скажете об этой вещице, мистер Браун? – спросил он как бы между делом, поднимая вазочку к свету.

Паддингтон от души удивился такому элементарному вопросу.

– Споуд[6] раннего периода, мистер Крубер, – ответил он, даже не задумавшись.

Мистер Крубер одобрительно кивнул.

– Вы совершенно правы, – подтвердил он. – Но вы и вообразить себе не можете, сколько на свете людей, которым это решительно невдомёк. Представляете, мистер Браун, в ваше отсутствие тут работал один молодой человек, так он обозвал эту вазочку горшком и чуть было не продал за пятьдесят пенсов[7] только потому, что у неё краешек отколот.

Я её едва спас.

Мистер Крубер замолчал и задумчиво приложил отбитый кусочек фарфора на место, Паддингтон же чуть не вывалился из шезлонга от изумления: неужели на свете бывают люди, которые не знают, что такое старинный фарфор и какова его ценность!

– Продать вазочку Споуда за пятьдесят пенсов! – воскликнул он, отказываясь верить своим ушам.