Лазарь Лагин - Старик Хоттабыч (сокращённая редакция) Страница 12

— Штиль? Штиль — это сущая чепуха. Мы прекрасно обойдёмся без ветра. Сейчас корабль помчится ещё быстрее прежнего. Да будет так.- Он как-то по-особенному щёлкнул при этом пальцами правой руки.

Через какую-нибудь тысячную долю секунды «Любезный Омар» с бешеной быстротой рванулся вперёд, причём паруса, встретив сопротивление воздуха, надулись в направлении, обратном ходу судна.

Однако ни Волька, ни Серёжа, ни Женя, ни Хоттабыч, стоявшие в это время на корме, не успели насладиться этим редчайшим зрелищем, потому что силой инерции их выбросило с кормы в воду. А сразу вслед за этим обе мачты, не выдержав чудовищного сопротивления воздуха, со страшным треском рухнули на то место, где только что стояли наши путешественники.

«Любезный Омар» мгновенно скрылся из виду со всем своим экипажем.

XXVIII . Ковёр-гидросамолёт «ВК-1»

— Куда вы? — крикнул Волька своим приятелям, энергично поплывшим куда-то в сторону.- Всё равно до берега не доплыть, да его и не видно. Не тратьте силы, ложитесь на спину.

Ребята послушались Вольку. Лёг на спину и Хоттабыч, бережно приподняв в правой руке свою шляпу канотье.

Так началось единственное в истории мореходства совещание потерпевших кораблекрушение, на котором ораторы высказывались, лёжа на спине.

- Что ты там делаешь? — спросил Волька, увидев, что Хоттабыч стал выдёргивать свободной левой рукой волоски из своей бороды.

— Я хочу вернуть назад наш корабль, о Волька.

— Успеешь,- сухо остановил его Волька.- Давай раньше обсудим, хочется ли нам на него возвращаться. Мне, например, лично не хочется. Просто противно смотреть на человеческое неравенство и бесстыдную эксплуатацию человека человеком.

— Прямо не верится, что Хоттабыч уже второй месяц в Советском Союзе,- сказал Серёжа,- а всё ещё не может отвыкнуть от рабовладельческих замашек.

— Кроме того,- добавил практичный Женя,- сейчас штиль, и ещё неизвестно, когда он кончится.

— Остаётся выяснить,- резюмировал Волька общее мнение,- что ещё может предложить нам Хоттабыч.

— Я могу вас, о друзья мои, взять всех под мышки и полететь.

— Отпадает! — категорически отрезал Волька.- Это очень неудобно, когда ты летишь у кого-то под мышками.

— Не у кого-то, а у меня,- нашёл время и место обидеться Хоттабыч.

— Даже у тебя.

— Тогда я осмелюсь предложить вашему просвещённому вниманию ковёр-самолёт.

— Замёрзнешь на нём, как пить дать, да и летишь на нём медленно и без всяких удобств,- задумчиво произнёс Волька и вдруг воскликнул: — Идея! Честное пионерское, идея!

— Нужно модернизировать ковёр-самолёт: сделать его обтекаемой формы, утеплить, оборудовать койками и поставить на поплавки.

Труднее всего было объяснить Волькино предложение Хоттабычу.

И вот через час двадцать минут после того, как наши друзья при столь необычайных обстоятельствах очутились за бортом, с места катастрофы взмыл в воздух и лёг на курс на зюйд-зюйд-вест обтекаемый ковёр-гидросамолёт «ВК-1». «ВК-1» означало, в переводе с авиационно-конструкторского языка на обыкновенный, житейский: «Владимир Костыльков. Первая модель».

Лётные качества Волькиной конструкции были настолько выше, нежели у обычного ковра-самолёта, что уже через какой-нибудь час после старта они снизились в тихой голубой бухточке, неподалёку от итальянского города Генуи.

ХХIX . Краткое интервью с юным генуэзцем

— Прежде всего снять галстуки - и в карманы! — скомандовал Волька, когда все пассажиры ковра-гидросамолёта «ВК-1» выбрались на берег, а сам ковёр-гидросамолёт исчез по мановению руки Хоттабыча.- Ещё неизвестно, куда мы попали.

— Почему это неизвестно? Очень известно,- возразил чуть дрогнувшим голосом Серёжа.- Смотри.

Низко над морем с глухим рокотом пролетел двухмоторный гидроплан с нарисованными на крыльях опознавательными знаками.

— Италия! Мы в Италии! — не удержался и крикнул Женя.

— Ох, и востро же нам надо ухо держать! — предостерегающе сказал Волька.- И, главное, поменьше болтать.

— Да нас всё равно никто не поймёт. Мы же по-итальянски не умеем,- фыркнул Женя.

— Почему, о друзья мои, вас не поймут? — вступил в разговор Хоттабыч.- Раз я с вами, то и вас поймут, и вы будете понимать язык здешних мест.

— Тем более надо держать ухо востро! — снова подчеркнул Волька, благодарно улыбнувшись старику.

Они покинули бухту и направились к городу, видневшемуся в отдалении.

Вскоре показался большой пляж, на котором валялось множество народу. Удивительно, что никто из лежавших на пляже не пользовался красиво раскрашенными удобными кабинками, а все раздевались прямо на пляже и здесь же, около себя, хранили свою одежду. Не менее удивительно было и то обстоятельство, что большинство мужчин на пляже были давно не бриты.

Высокие, многоэтажные старинные дома перемежались с не менее древними одноэтажными лачугами. Здесь было жарко и душно. По узким грязным улочкам слонялось без дела много взрослых мужчин и женщин.

«Очевидно, сегодня выходной день»,- сообразил Серёжа и обратился к мальчику, мастерившему кораблик из фанерной коробки:

— Скажи-ка, мальчик, у вас здесь сегодня выходной день?

— У вас сегодня воскресенье? — поправился Серёжа.

— Будто ты сам не знаешь, что сегодня пятница,- насмешливо ответил юный генуэзец.

— Тогда сегодня, вероятно, какой-то праздник? — продолжал свои расспросы Серёжа.

— С чего это ты так решил? — укоризненно сказал мальчик.- Если бы был праздник, звонили бы в колокола.

— Почему же тогда так много людей гуляет в рабочее время по улицам и валяется на пляже? Неужели это всё прогульщики?

— Ты, наверное, нездешний,- сурово ответил тогда мальчик.- Одно из двух: или ты нездешний, или ты ненормальный.

— Я нездешний,- быстро проговорил Серёжа.- Я вполне нормальный, но я не здешний. Я из… я из Неаполя.

— А разве в Неаполе нет безработных? — усомнился юный генуэзец и снова принялся мастерить свой кораблик.- Иди, иди подальше. У нас в Генуе мальчики не любят, когда к ним пристают с глупыми вопросами.

— Действительно, уйдёмте-ка отсюда,- нервно сказал Волька, опасливо поглядывая по сторонам.

— Пойдёмте, о друзья мои, к морю, дабы я смог немедленно приступить к поискам моего несчастного брата,- предложил Хоттабыч.

XХХ . Потерянный и возвращённый Хоттабыч

— Пожелайте мне скорой удачи, ты, о Волька, и ты, о Серёжа, и ты, о Женя! — воскликнул Хоттабыч и, превратившись в рыбу, с плеском нырнул в воду.

Уже давно село солнце, озарив при этом горизонт закатом невиданной красоты, уже вдали замерцали мириады городских огней, а старика всё ещё не было.

— Неужели пропал? — мрачно промолвил Волька, испытующе взглянув на своих приятелей.

— Не может он пропасть,- убеждённо ответил ему Женя.- Такие старики, брат, не пропадают.

— А мне, ребята, что-то есть захотелось,- чистосердечно признался Женя. Чего бы такого покушать?

В это время неподалёку с тихим плеском причалила лодка. Из неё вылезли трое рыбаков. Один из них принялся раскладывать из сухих сучьев костёр, а остальные стали чистить рыбу и кидать её в котелок с водой.

— Пойдём попросим у них чего-нибудь покушать,- предложил Женя.- Свои ведь люди — трудящиеся. Они не откажут.

Ребята согласились.

— Добрый вечер, синьоры! — вежливо поклонился Женя, обращаясь к рыбакам.

— Подумать только, как много за последние годы развелось в нашей бедной Италии бездомных детей! — произнёс простуженным голосом один из рыбаков, седой и тощий.- Джованни, дай-ка им чего-нибудь покушать .

— Хлеб есть, луковиц хватит, а соли имеется даже более, чем надо! — весело откликнулся курчавый парень, чистивший рыбу для ужина.- Присаживайтесь, ребята, скоро будет готова вкуснейшая из похлёбок, когда-либо сваренных в Генуе и её окрестностях.

— Если хотите ещё,- сказал, потягиваясь Джованни,- варите сами — наука нехитрая. А мы пока приляжем отдохнуть. Только крупную рыбу не берите. Крупная пойдёт утром на продажу, чтобы нам было чем уплатить налоги.

Серёжа с Женей тотчас же начали хлопотать у костра, а Волька, засучив штаны, пробрался по воде к лодке, заваленной уснувшей рыбой.

Набрав сколько надо на похлёбку, он хотел уже возвращаться на берег, когда взор его случайно упал на сложенные возле мачты рыболовные сети. Одинокая рыбка билась в них, то замирая, то с новой силой возобновляя свои бесплодные попытки освободиться.

«Пригодится для ухи»,- подумал Волька и извлёк присмиревшую на миг рыбку из ячейки сетей. Но в его руках она вновь забилась с такой силой, что Вольке вдруг стало очень жалко, и он, оглянувшись, как бы не заметили рыбаки, бросил её за борт лодки.

Рыбка еле слышно шлёпнулась о тёмную воду бухты и тотчас же превратилась в сияющего от радости Хоттабыча.