Софья Прокофьева - Приключения желтого чемоданчика (сборник) Страница 12

– За мое платье, – тихо сказала Лоскутик, не глядя на Облако. – Я собираю лоскутья и подшиваю их к подолу и к рукавам. Я же не виновата, что мои руки и ноги почему-то все время растут.

– А о чем думают твои папа и мама, которых всегда полно у вас, у людей?

– Они давно умерли. Я их даже не помню.

– Но маленькие люди не живут одни. С кем ты жила?

– Ни «с кем», а «у кого», – сказала Лоскутик. – Я жила у чужих людей. Когда я была совсем маленькая и умела только ползать по полу, меня взяла к себе торговка пуховыми перинами. Она набивала пухом перины и подушки. Пух летел во все стороны, а я ползала по полу и собирала его. Когда я подросла и уже научилась ходить, меня взял к себе богатый мельник. Я вытирала пыль с утра до ночи. Когда я еще подросла, я попала к торговке жареной печенкой. Целые дни я терла песком жирные сковородки. Но торговка выгнала меня. Она сказала, что я стащила кусок печенки. На самом деле печенку украл ее сынишка – обманщик и обжора. Тогда меня взял к себе жадный трактирщик. Я прислуживала его гостям и носила тяжелые кружки с вином. Но однажды я уронила кружку и разбила. И тогда трактирщик…

– О!.. О!.. – услыхала Лоскутик позади себя.

Она оглянулась.

Облако сидело в пыли, прямо на дороге, маленькое, сморщенное, и обливалось слезами.

– Я так и знало, что все кончится плохо, – тряслось оно в лунном свете. – Зачем, зачем ты мне все это рассказала? Чтобы я выплакало из себя последнюю воду? Да?

Лоскутик осторожно, обеими руками приподняла Облако. Оно было легче перышка. Еще дергая носом и горько всхлипывая, Облако обмоталось вокруг ее шеи. У Лоскутика по спине, между лопатками, потекли струйки воды.

Теперь Лоскутик шла медленно, часто спотыкаясь. Она плохо видела. Облако наползало ей на глаза.

Что-то стучало возле ее уха.

«Его сердце…» – подумала Лоскутик.

Они прошли через площадь Одинокой Коровы. Было тихо. Только в лавке Великого Часовщика в такт мелодично тикали все часы, большие и маленькие, – чтобы убаюкать старого мастера.

Чем ближе они подходили к королевскому парку, тем выше становились дома по обе стороны улицы. Дома были с балконами, башенками и флюгерами. В некоторых окнах даже виднелись горшки с цветами. Это были дома богачей. В этом городе определяли богатство: сколько горшков с цветами стояло на окнах.

В этом городе говорили:

«Вы слышали, моя дочь выходит замуж за очень богатого человека… Вот счастье привалило! Вы только подумайте, у него семь горшков с цветами!»

«Главный тюремщик все богатеет, у него одиннадцать горшков с розами!»

«Этот чудак, старый мастер зонтиков, вконец разорился. Вчера у него завяла последняя маргаритка. Бедняга, ему не на что было купить воды, чтобы ее полить…»

Наконец улица кончилась. Лоскутик вышла на Дворцовую площадь.

– Ох, пыли наглоталось… – простонало Облако. – Не могу больше. В горле так и жжет. Ну, скоро королевские сады?

– Мы уже пришли. Вот они, – тихо сказала Лоскутик. – Смотри. Там все другое. Как в сказке.

За тяжелой чугунной оградой стеной стояли деревья, серебряные с одного бока. Из травы поднимались цветы. Как живые, в лунном свете шевелились фонтаны.

Облако, скользнув по шее девочки, перевалило через ограду и, пригнув струи воды, нырнуло в ближайший фонтан. Послышалось бульканье, как будто на дно фонтана опустили огромную пустую бутылку. Потом Облако, большое, пышное, выкатилось из воды и развалилось на росистой траве, с наслаждением поворачиваясь с боку на бок.

– Иди сюда, Лоскутик! – позвало оно разнеженным голосом.

– Ты же знаешь! – Лоскутик попятилась от ограды. – Бульдоги! Сад сторожат бульдоги!

– Подумаешь, буль-буль-бульдоги! – беспечно пробормотало Облако.

Через газон, задними лапами откидывая росу, мчались десять раскормленных квадратных бульдогов.

Облако дернуло себя за ухо и взлетело на ветку. Село прямо на птицу. Птица залилась еще слаще, раздувая горло, хотя и очутилась прямо в животе Облака. Облако вытащило откуда-то носовой платок, встряхнуло за один угол и отпустило. Белый носовой платок, покачиваясь туда-сюда, поплыл в темноту.

Бульдоги между тем сунули слюнявые морды между прутьев решетки и жадно зарычали, разглядывая девочку.

– Мяу-у! – раздался сахарный, тонкий голосок.

От этого «мяу» бульдоги разом вздрогнули, выдернули морды, застрявшие между прутьями, и резко отскочили назад. Лоскутик увидела десять хвостов-обрубков, дрожащих мельчайшей злобной дрожью.

На круглом газоне стояла пушистая белоснежная кошка, изогнув упругую спину. Одну лапу, как и подобает уважающей себя кошке, брезгливо подняла, стряхивая каплю росы.

Облако, сидевшее на ветке, одобрительно посмотрело на кошку.

– Мяу-у-у! – еще слаще пропела кошка и исчезла в тени.

Бульдоги, хрюкнув от такого невиданного оскорбления, бросились за ней.

– Это мой носовой платок! – вздохнуло Облако. – Такой талантливый! Ну, теперь иди сюда.

Лоскутик с опаской протиснулась между прутьями ограды.

– Не бойся, не бойся… – Облако повело ее в глубь сада.

На каменной скамье около широкой вазы, полной темной воды, сидела большущая жаба. От старости она тяжело дышала, выпучив глаза, глядящие в разные стороны.

– Жаба Розитта! – вскричало Облако и навалилось на жабу.

Жаба Розитта растроганно моргала. Облако обнимало жабу, целовало между глаз. Потом уселось рядом. Жаба Розитта закашляла, заскрипела, как старое дерево:

– Кхи… Кри… Ква… Крр… Кви… Фрр… Хрр… Кхх… Ква…

– Вот оно что! Ну и дела! – тихо ахнуло Облако, слушая жабу Розитту. – Ну и король! Что надумал! Присвоить себе воду – самое лучшее, самое красивое…

Лоскутик с удивлением смотрела на Облако. Оно раздалось вширь, стало круглым. Рот растянулся до ушей. Глаза выпучились и разъехались в разные стороны. Облако стало похоже на жабу Розитту. В траве тайно переквакивались лягушата. Прыгали прямо через лапы Облака. В каменной вазе в воде висели головастики. Таращили черные глазки с булавочную головку.

Жаба Розитта строго постучала по вазе – головастики тут же гвоздиками попадали вниз.

– Я так и знало, что все кончится очень плохо… – грустно сказало Облако. – Все-таки у человека была крыша над головой. Хоть какая-то, а была. Что теперь делать? Посоветуй, жаба Розитта.

Жаба Розитта внимательно оглядела девочку выпуклым глазом, мигнула. Лоскутик от смущения опустила голову.

Жаба Розитта что-то сипло забормотала, закашляла.

– Пожалуй, это мысль, – задумчиво сказало Облако и повернулось к Лоскутику: – Тут одна повариха ищет себе служанку. Нужно только, чтобы ты первая попалась ей на глаза.

Глава 6

День рождения

Лоскутик сидела, прислонившись спиной к шести пышным подушкам. Колени ее были укрыты тремя пуховыми одеялами. На животе стояло блюдо со сладкими пирожками. А рядом, на скамеечке, торт, в котором, потрескивая, горели десять свечек.

Лоскутику было жарко и душно. Она без всякого удовольствия надкусила восьмой пирожок и стала облизывать липкие пальцы.

Уже две недели она жила у Барбацуцы. Каждое утро Барбацуца ощупывала Лоскутика: тискала руки и ноги, мяла бока, тыкала пальцем в живот.

– Почему не толстеешь? – рычала Барбацуца. – Где румяные щеки, пухлые ручки, растопыренные пальчики и хоть тоненький слоек жира? Мне нужна служанка, а не щепка. Ты утопишь в кастрюле мою поварешку. Разве я могу доверить мою поварешку веретену, зубочистке, вязальной спице?

Лоскутик старалась есть побольше, но только худела с каждым днем.

Дело в том, что за все это время Облако ни разу к ней не прилетало.

«Неужели оно забыло про меня, улетело навсегда и я его больше никогда не увижу? Теперь у него есть жаба Розитта. Наверно, я ему больше не нужна».

От этих мыслей она и худела.

– Любопытно было бы узнать: сколько лет такому заморышу? – спросила однажды утром Барбацуца, заставив Лоскутика съесть целую сковородку котлет.

– Не знаю, – испуганно мигнула Лоскутик.

– Как это «не знаю»? Когда твой день рождения?

– Не знаю… Кажется, его у меня нет.

– Как это «нет»? – пришла в ярость Барбацуца. – Если у тебя нет дня рождения, выходит, ты не родилась. Тогда тебя вообще нет. Думаешь, я соглашусь платить жалованье служанке, которой нет? Ловко устроилась, ничего не скажешь. Нет, моя милая, меня не проведешь. Хочешь ты или нет, у тебя будет день рождения. Сегодня же! Сейчас же!

Барбацуца, тяжело дыша, замолчала, задумалась.

– Как лучше всего такой лентяйке отпраздновать день рождения? Ясно! Ничего не делать, валяться в постели и лопать сладости!

Вот так Лоскутик и очутилась в постели под тремя одеялами, с блюдом сладких пирожков на животе.

А Барбацуца, ругаясь на чем свет стоит, полезла обратно на голубятню задать голубям корму.

Лоскутик с тоской надкусила одиннадцатый пирожок и вдруг поперхнулась и закашлялась.

В окно влетело Облако. Лоскутик даже не сразу его узнала. На этот раз Облако было похоже на большущего белого филина с двумя широкими крыльями. Несколько белых перьев, кружась, упали на пол, пока Облако протискивалось в слишком узкое для него окошко. Облако уселось на спинку кровати, задумчиво наклонило голову набок, помигало круглыми глазами.