Туве Янссон - Дитя-невидимка Страница 12

Он чувствовал себя брошенным на произвол судьбы, он от всей души желал, чтобы их вообще не было, этих младших братьев. Пусть появляются на свет большими или совсем не появляются. Они ничего не понимают в войне. Их надо держать в ящике, пока они не поумнеют.

Дорогу Хомсе преградила вода, и ему пришлось подняться на ноги и идти вброд. Канава была широкая и необычайно длинная. Хомса решил открыть Южный полюс и шел все дальше и дальше; путь становился все труднее и труднее, потому что запасы продовольствия подошли к концу, да к тому же его ещё укусил белый медведь.

Наконец канава кончилась, и Хомса достиг Южного полюса..

Вокруг него простирались торфяные болота, серые и темно-зеленые, кое-где залитые черной блестящей водой. Повсюду пробивался белый, как снег, пушок, приятно пахло тиной и гнилью.

- На торфяные болота ходить запрещается, - вслух подумал Хомса. Запрещается маленьким хомсам, а большие туда не ходят. Но никто кроме меня не знает, почему здесь так опасно. По ночам здесь появляется страшная карета с огромными тяжелыми колесами. Все слышат, как она грохочет где-то вдали, эта страшная карета, но никто не знает, кто ею правит...

- Нет, нет! - завопил Хомса, холодея от ужаса.

Только что никакой кареты и в помине не было, никто никогда о ней даже не слышал. Но вот он о ней подумал, и карета тотчас же появилась. Она уже стояла где-то наготове и лишь дожидалась темноты, чтобы тронуться с места.

- Я думаю о том, - сказал Хомса, - я думаю о том, что я хомса, который уже десять лет ищет свой дом. И сейчас этот хомса понял, что он живет где-то поблизости.

Хомса поднял мордочку, потянул носом воздух, огляделся и пошел. Он шел и думал о змеях и живых грибах, которые подстерегают свою жертву, думал, пока и они не появились.

"Они могли бы проглотить братца в один присест, - с грустью подумал Хомса. - Они, наверное, его уже и проглотили. Они повсюду. Боюсь, случилось самое худшее. Но надежда еще не потеряна, существуют спасательные службы".

Он побежал.

"Бедненький братик, - думал Хомса. - Он такой маленький и глупый. В тот миг, когда его схватили змеи, у меня больше не стало младшего братика, и теперь я самый младший..."

Он бежал и всхлипывал, и волосы его от ужаса встали дыбом. Он пулей взлетел на горку, миновал сарай и взбежал по ступенькам дома. Он кричал не переставая:

- Мама! Папа! Братика съели!

Мама была большая и озабоченная, она всегда была озабоченная. Она вскочила так стремительно, что горох, лежавший у нее в переднике, рассыпался по всему полу, и закричала:

- Да что же ты такое говоришь?! Где твой брат?! Ты за ним не присмотрел?!

- Увы... - сказал Хомса, немного успокоившись, - его засосала трясина. И почти в тот же миг выползла из своей норы змея, она обвилась вокруг его толстенького животика и откусила ему нос. Вот какие дела. Мне очень жаль, но что я мог сделать... Змей на свете гораздо больше, чем младших братьев.

- Змея!? - закричала мама. Но папа сказал:

- Успокойся. Он обманывает. Ты что, не видишь, что он обманывает?

И папа, чтобы напрасно не волноваться, быстренько выглянул в окно и увидел младшего братика, который сидел и ел песок.

- Сколько раз я тебе говорил, что обманывать нельзя? - спросил папа. А мама сквозь слезы сказала:

- Может, его выпороть?

- Не мешало бы, - согласился папа, - но мне сейчас что-то не хочется. Достаточно, если он поймет, что обманывать нехорошо.

- Да разве я обманывал?.. - запротестовал Хомса.

- Ты сказал, что твоего братика съели, а его вовсе не съели, - объяснил папа.

- Так это же хорошо... - сказал Хомса. - Вы разве не рады? Я ужасно рад, у меня прямо гора с плеч свалилась. Эти змеи, они могут проглотить нас всех в один присест. И никого и ничего не останется, одна лишь голая пустыня, где по ночам хохочут гиены...

- Милый ты мой сыночек... - запричитала мама.

- Значит, все обошлось, - желая покончить с неприятной темой, сказал Хомса. - Сегодня на ужин будет сладкое?

Но папа почему-то вдруг рассердился:

- Не будет тебе никакого сладкого. Ты вообще не сядешь за стол, пока не усвоишь, что обманывать нельзя.

- Да ведь и так ясно, что нельзя, - изумился Хомса. - Обманывать же нехорошо.

- Ну вот видишь, - сказала мама. - Пусть малыш поест, все равно он ничего не поймет.

- Ну уж нет, - заупрямился папа. - Если я сказал, что он останется без ужина, то значит, он останется без ужина.

Бедный папа вбил себе в голову, что ему никогда больше не поверят, если он не сдержит своего слова.

Хомсе пришлось идти ложиться спать до захода солнца, и он был очень обижен на папу с мамой. Конечно, они и раньше не раз его огорчали, но никогда не вели себя так глупо, как в этот вечер. Хомса решил от них уйти. Не потому, что хотел их наказать, а просто вдруг почувствовал, что ужасно от них устал, они никак не могли понять, что в жизни важно, а что нет, чего надо бояться, а чего не надо.

Они как бы проводят черту и говорят: вот по эту сторону находится все то, что правильно и хорошо, а по другую - одни глупости и выдумки.

- Посмотреть бы на них, когда они столкнутся лицом к лицу со змеей, бормотал Хомса, спускаясь на цыпочках по лестнице и выбегая на задний двор. Я отправлю им ее в коробке. Со стеклянной крышкой. Потому что все-таки жалко, если она их проглотит.

Чтобы показать самому себе, какой он самостоятельный, Хомса снова отправился к запретному торфяному болоту. Сейчас трясина казалась синей, почти черной, а небо было зеленое, и куда-то вниз, за небо, уходила бледно-желтая полоса заката, и подсвечиваемое этой полоской болото расстилалось огромной унылой пустыней.

- Я не обманываю, - говорил Хомса, шагая по хлюпающему у него под ногами болоту. - Это все правда. И неприятель, и змеи, и карета. Они такие же настоящие, как, например, соседи, садовник, куры и самокат.

И тут он остановился и прислушался, затаив дыхание.

Где-то вдалеке катилась карета, она отбрасывала красный свет над зарослями вереска, она скрипела и скрежетала, она катилась все быстрее и быстрее.

- Нечего было ее выдумывать, - сказал самому себе Хомса. - А теперь она и в самом деле появилась. Беги!

Кочки качались, уходя у него из-под ног, тина скользила между пальцев, и залитые водой черные дыры таращились из зарослей осоки.

- Не надо думать о змеях, - сказал Хомса и тут же о них подумал, представив их себе так живо и ярко, что все змеи сразу повыползали из своих нор, они смотрели на него и облизывались.

- Хочу быть, как мой толстый братик! - в отчаянии закричал Хомса и стал думать о своем братике, который глуп, как пробка, который ест опилки, песок и землю, пока не подавится. Как-то он попытался съесть свой воздушный шарик. Если бы ему это удалось, никто бы никогда его больше не увидел.

Пораженный этой мыслью, Хомса остановился. Он представил маленького толстенького братика, который уносится прямо в небо, и ноги его беспомощно болтаются в воздухе, а изо рта свисает нитка от шарика...

- Нет, не надо! - закричал Хомса.

Впереди светилось окошко. Как ни странно, это была не карета, а всего лишь маленькое квадратное окошко, светившееся ровным светом.

- Ты должен туда пойти, - сказал себе Хомса. - Пойти, а не побежать, иначе ты испугаешься. И не думай, просто иди и все.

Домик был круглый, а значит, жила в нем, скорее всего, какая-нибудь мюмла. Хомса постучался. Он постучал несколько раз, и так как никто ему не открывал, он сам отворил дверь и вошел.

В домике было тепло и уютно. Зажженная лампа стояла на подоконнике, поэтому ночь за окном казалась черной, как уголь. Где-то тикали часы, а со шкафа, лежа на животе, смотрела на него совсем крохотная мюмла.

- Здравствуй, - сказал Хомса. - Я спасся в последнюю минуту. Змеи и живые грибы! Ты себе даже не представляешь...

Маленькая мюмла молчала и смотрела на Хомсу оценивающим взглядом. Наконец она сказала:

- Меня зовут Мю. Я тебя уже видела. Ты возился с таким толстым маленьким хомсиком, и все бубнил что-то себе под нос, и так смешно размахивал лапами. Хи-хи.

- Ну и что? - сказал Хомса. - Чего ты сидишь на шкафу? Очень даже глупо.

- Для некоторых, - медленно проговорила малышка Мю, - для некоторых это, может быть, и глупо, а для меня - единственная возможность избежать ужаснейшей участи.

Она наклонилась над краем шкафа и прошептала:

- Живые грибы уже добрались до гостиной.

- Живые грибы? - переспросил Хомса.

- Мне отсюда видно, что они уже за дверью, - продолжала малышка Мю. - Они выжидают. Было бы неплохо, если б ты свернул вот этот коврик и положил его под дверь. А то они сожмутся и пролезут в щель.

- Это правда? - спросил Хомса, глотая подкативший к горлу комок. - Сегодня утром их не было. Это я их придумал.

- В самом деле? - высокомерно произнесла Мю. - Это липкие-то? Те, что похожи на большое ползающее одеяло, те, что хватают каждого, кто попадается им на пути?