Михаил Каришнев-Лубоцкий - Чудесное наследство. Книга 1 Страница 12

– Плыть дольше, – поморщился толстяк.

– Зато никаких приключений! – радостно заявил Ольгерд. – Ну что, договорились?

Ганс-Бочонок подумал и нехотя протянул руку приятелю:

– Хорошо, договорились…

Глава двадцать восьмая

Самоходная баржа-сухогруз шла привычным фарватером вниз по реке. На самом ее носу, на крышке одного из люков, сидели Ганс и Ольгерд и вместо того, чтобы любоваться красотами летней ночи, дружно вздрагивали от каждого раската грома: хлестал страшный ливень и ежесекундно вспыхивали молнии. Иногда молния ударяла в Ольгерда и тогда облачко пара взлетало вверх, осеняя голову рыцаря своеобразным ореолом.

Такое природное явление очень смутило рулевого Курта и он спросил у стоявшего рядом с ним в рубке капитана:

– Что за чертовщина, господин капитан? Молнии так и лупят по крыше и совсем плюют на громоотвод!

– На реке много сюрпризов… Поплаваешь с мое и не такое увидишь!

Лицо рулевого вдруг стало испуганным:

– Господин капитан… Кажется, я уже вижу…

– Что, Курт?

– Не такое…

И рулевой кивком головы указал на проявившийся силуэт Ольгерда. Молнии все-таки раскалили его докрасна и он стал виден простым смертным.

– Ты слышал, Курт, об огнях Эльма? – спокойно спросил капитан и, как ни в чем не бывало, пыхнул трубкой.

Рулевой утвердительно кивнул:

– Да, конечно, слышал…

– Это – из той же оперы.

– Я люблю оперы про рыцарей!

И тут же Курт вновь очень удивился:

– Но как он оказался на нашей барже?

Капитан слегка поморщился, но все-таки ответил:

– Это так говорится: «из той же оперы». Загадочное природное явление – вот что это такое!

Он хотел рассказать молодому матросу про огни Эльма, Летучий Голландец, другие чудеса, но в этот момент более важное дело отвлекло его внимание: на мачте погасли сигнальные огни.

– Проклятье, кажется, сели аккумуляторы. Придется вставать на якорь и терять драгоценное время! – Капитан перебросил трубку из правого уголка рта в левый и сам встал за штурвал.

– Ты слышал, Ольгерд? – прошептал сердито Ганс-Бочонок приятелю. – Будем теперь торчать посреди реки, как пни! А все из-за тебя: это твоя идея – плыть по реке на барже!

«Красное видение» повернуло голову в сторону рубки и, подумав немного, встало на ноги и поковыляло к злополучной мачте. Подойдя к ней, оно схватило левой рукой электрический провод. Сигнальные огни, получив мощную подпитку, вновь ярко вспыхнули.

– Видно, сам дьявол нам сегодня помогает… – прошептал капитан и снова перебросил трубку в противоположный угол рта. Нагнулся к переговорному устройству и прорычал команду:

– Эй, в машинном отделении! Прибавьте обороты, не будем терять такой шанс!

Глава двадцать девятая

К утру гроза прекратилась и наши славные приятели предстали друг перед другом в весьма плачевном виде: доспехи Ольгерда (особенно шлем) покрылись копотью, а Ганс-Бочонок умудрился собрать с крышки люка всю грязь и обмазаться ею с головы до пят.

– Скоро Гнэльфбург, а мы с тобой словно после путешествия по городской свалке, – заметил Ольгерд, осматривая себя и друга критическим взглядом. – Нужно привести свою одежду в порядок.

– Расслабься, Ольгерд, успеем! Дай мне немного разрядиться.

– Тебе нужно разрядиться? – удивился рыцарь. – Разве ты тоже нахватал зарядов?

– Не в электрическом смысле дай разрядиться… Дай отдохнуть, Ольгерд!

– Как знаешь… А я не могу появиться перед дамами в неприглядном виде. Мне нужен кирпич!

– Мы не стройке, а на барже, Ольгерд, – напомнил приятелю толстяк-привидение.

– Тогда мне нужна паста или порошок для чистки водопроводных кранов.

– Краны в туалете.

– Тебе тоже нужно помыться и почиститься, Ганс. Тебя могут увидеть и тогда мы не доплывем до Гнэльфбурга.

– Хорошо, уговорил. Иди, Ольгерд, я скоро тебя догоню.

Рыцарь заковылял по крыше баржи на поиски туалетной комнаты. Вскоре он обнаружил ее и вошел внутрь. Под раковиной умывальника он увидел ведерко с вожделенной пастой и тряпку. Радостно насвистывая, Ольгерд принялся за дело.

Он так увлекся чисткой шлема, что даже не заметил, как в туалетную комнату вошел один из матросов. Когда вошедший увидел тряпку, летающую то в ведро, то из ведра и делающую какие-то замысловатые кульбиты в воздухе, то его слегка парализовало. Но через несколько секунд он, все-таки, пришел в себя и даже сделал робкую попытку поймать тряпку. Но тряпка, почему-то, не далась ему в руки, а разлетевшись посильнее, хлестнула бедного матроса по щеке. Второй оплеухи гнэльф не получил: уже через миг он оказался вновь на палубе.

– В чем дело, Эрих? – спросил его капитан, шагая как раз ему навстречу. – Почему ты такой грязный? Нехорошо, нужно умыться, Эрих!

– Там тряпка, господин капитан… – доложил матрос, показывая на дверь туалетной комнаты. – Она сошла с ума…

– Бывает, Эрих, бывает… – невозмутимо произнес капитан и достал из кармана кителя заветную трубку. – Иди в душевую и умойся там. А тряпку я отправлю на экспертизу к психиатру… когда мы придем в порт. Ступай в душевую, Эрих, ступай!

– Слушаюсь, господин капитан… – Матрос послушно повернулся и зашагал смывать с лица засохшую пасту.

Но душ был занят: там плескался, смывая с себя грязь, Ганс-Бочонок. Матрос очень удивился, увидев включенными краны. Еще больше он удивился, обнаружив в шкафчике чьи-то призрачные одеяния. Не найдя поблизости их владельца, Эрих решил выключить душ. Он повернул сначала кран с холодной водой, потом…

Впрочем, повернуть кран с горячей водой он не успел. Ошпаренное привидение, побагровев от гнева и кипятка, обрушившегося на его тело, сделалось видимым для матроса-гнэльфа. Из хлещущих струй и горячих клубов пара высунулась красная физиономия и зарычала на перепуганного до смерти Эриха:

– Прочь!! Прочь отсюда, паршивец!! Или я сам окачу тебя кипятком и ощиплю, как жалкую курицу!!

Ганс повернул кран и горячая вода перестала течь. Красноватое видение в образе голого волосатого толстяка помаячило еще немного в широко раскрытых от ужаса глазах матроса и медленно расстаяло в воздухе. На ватных ногах Эрих вышел из душевой и… снова столкнулся нос к носу с вездесущим капитаном.

– Почему ты не помылся, Эрих? Разве у нас нет воды?

– Нет… – прошептал матрос и слегка попятился назад. – Нет… Только не это!

И он убежал прочь, не дав капитану никаких объяснений. Но опытный речной волк не нуждался в них, привыкнув до всего доходить своим умом.

– Боится воды… – прошептал капитан, рассуждая вслух и потягивая любимую трубочку. – Первый признак бешенства… Летающая тряпка, сошедшая с ума… Придется определять Эриха в клинику. А жаль: хороший был матрос!

– Господин капитан! – крикнул в этот момент из рубки рулевой Курт. – Уже виден Гнэльфбург!

На горизонте в утренней дымке и правда начали вырисовываться очертания большого города. Это был Гнэльфбург.

Глава тридцатая

Едва ступив на гнэльфбургскую набережную, Ганс-Бочонок заявил:

– Сначала мы немного подкрепимся, а уж потом отправимся на поиски баронессы. Я хочу есть, Ольгерд!

– Из-за твоего обжорства мы можем вляпаться в неприятную историю, – поморщился рыцарь.

Но Ганс поспешил успокоить приятеля:

– Все будет отлично, вот увидишь!

И он показал невидимой рукой на здание с красочной вывеской:

– Кажется, это – кафе. Я чую запах жареных колбасок и пива!

Рыцарь невольно потянул носом и вдруг весь напрягся: он уловил в воздухе запах конского навоза!..

– Лошади… – прошептал Ольгерд, как зачарованный. – Настоящие живые лошади! Я не видел их лет двадцать, клянусь!

И он побрел походкой лунатика туда, откуда доносился волшебный аромат конюшни. Ганс-Бочонок хотел остановить его, но потом махнул рукой:

– Я буду в кафе, найдешь меня там!

И толстячок-привидение чуть ли не бегом помчался в любимое заведение.

Запах лошадей шел из клеток передвижного цирка, приплывшего в Гнэльфбург на гастроли. Клетки с животными стояли уже на берегу и ждали, когда за ними приедут трейлеры. Ольгерд протиснулся между клетками с тиграми (изрядно напугав полосатых хищников), миновал вольеры с обезьянами (его появление вызвало у мартышек не столько испуг, сколько невероятное удивление) и, наконец, добрался до передвижной клетки-конюшни.

Белогривая красавица-лошадь привела рыцаря в особый восторг.

Вцепившись в прутья невидимыми руками, он просунул голову внутрь клетки, и, наверное, добрых две-три минуты, любовался на это чудо. Потом откинул запор и вошел в клетку. Чуя присутствие рядом с собой невидимого существа, лошадь заволновалась.

– Ну-ну, моя хорошая, – похлопал ее по крупу Ольгерд, – не нужно нервничать!

Он взял лошадь под уздцы и вывел ее из тесной клетки на площадку.

– Разреши мне только немного посидеть на тебе, – прошептал он умоляюще и взгромоздился на спину кобылицы.