Алена Бессонова - Сказки ветра Страница 12

С тех пор рыбы в озере, завидев днище лодки, пряталась и на крючок не ловилась.

Ближе к осени вода в реке похолодела, и Рыбёшка стала держаться рядом с берегом и на отмелях – здесь вода потеплее и лучше прогревается. Ранняя заря застала Рыбёшку почти у самого людского пляжа, пока на нём ещё никого не было. К тому же – вот необыкновенная удача по поверхности воды плавал распотрошенный кукурузный початок, а рядом с ним множество весёлых кукурузинок. Попробовала Рыбёшка кукурузинку – понравилась! И главное, кто-то уронил почти на самое дно пластмассовую коробочку, а в ней много вкусного корма. Не торопясь завтракала Рыбёшка, аж глаза зажмурила от удовольствия. Тут – то она опять и попалась. Проглядела крючок. Со звоном колокольчика, оповестившего удильщика о зазевавшейся рыбе, полетела Рыбёшка прямо в руки рыбарю, схоронившемуся здесь же, на пляже.

– Ух, ты! – воскликнул рыбак, осторожно снимая с крючка Рыбёшку, – вот счастье – золотую рыбку поймал. Теперь желание можно загадывать.

Посмотрел он в глаза перепуганной Рыбёшке и сказал, отпуская её обратно в воду:

– Плыви золотая рыбка, не плачь! Хочу, чтобы у меня был калач, да не один, а много-много. Помоги мне прикупить пекарню.

– Да не золотая я! – крикнула рыбаку Рыбёшка, – просто жёлтая!

И опять не услышал её рыбак. Мечтами о будущей пекарне был занят.

– Эй, рыбы! – закричала Рыбёшка, уплывая подальше от берега, – Не ешьте дармовую еду. Обман это – приманка. Не бывает еды без труда. Попадётесь, назад не вернётесь.

С тех пор рыба в озере, завидев плавающую на поверхности еду, или оставленную кормушку уплывала от этого места подальше.

Осень уступала место зиме. Вода в озере замерзала, покрываясь слоем льда. Рыбёшка почти заснула, но вдруг увидела в толще льда светящуюся солнечным светом лампочку. Любопытно Рыбёшке стало. Подплыла она поближе. Не лампочка это оказалась, а просто дырка во льду. Рядом с дыркой, ошалело тараща глаза от холодной воды, плавал таракан.

– Вот невидаль! – подумала Рыбёшка и решила попробовать букашку на вкус. Тут – то она вновь попалась на крючок.

– Что ж я, дурочка какая? – подумала Рыбёшка, – опять опростоволосилась!

– Ух, ты! – воскликнул рыбак, осторожно снимая с крючка Рыбёшку. – Вот счастье! Оказывается, и зимой можно золотую рыбку поймать. Какое же мне желание загадать?

Посмотрел он в глаза перепуганной Рыбёшке и сказал, отпуская её обратно в воду:

– Прыгай рыбка обратно под лед. Пусть в лотерею мне повезёт!

– Да не золотая я! – крикнула рыбаку Рыбёшка, – просто жёлтая!

Поёжился рыбак от холода, закрыл уши воротником тулупа и опять не услышал рыбку.

– Эй, рыбы! – закричала Рыбёшка, уплывая подальше от лунки. – Не плывите зимой к лампочке во льду. Вовсе это не лампочка, а дырка. И в ней наживка с крючком внутри. Попадётесь – назад не вернётесь.

Со временем все способы ловли рыбы Рыбёшка на себе испытала. Всё приманки попробовала. Все рыбацкие хитрости изучила и своим озёрным соплеменникам поведала. Перестала рыба ловиться в озере. Разомлела от собственной безопасности, разленилась и растолстела. Может, со временим и плавать разучились, если бы не местная щука. Эта свои хищные обязанности чётко выполняла. Чуть кто из рыбьего народца зазевался – щуке завтрак, обед и ужин. Так и жили. Свои скандалы из озера не выносили, но и чужими не интересовались.

А беда-то не тётушка, приходит нежданно– негаданно. И она пришла. Появились на берегу озера злые люди. Палатку поставили. Только ни лодок, ни удочек, ни прочих снастей рыбка Рыбёшка у них не приметила. А вот большие деревянные ящики были. Целых два.

– О! – взвизгнула вынырнувшая рядом с Рыбёшкой щука, – лиходеи приехали!

И ничего не объясняя нырнула обратно в глубину.

– Завтра на утренней зорьке и жахнем! – сказал один из лиходеев. – Не хотят на снасти ловиться, мы их толом пришибём.

Не знала рыбка Рыбёшка, что такое тол, но слово «пришибём» ей очень не понравилось!

– Неужели никто их не остановит! – с ужасом подумала рыбка Рыбёшка. – Люди добрые приходите – от лютой беды озеро уберегите!

Не успела Рыбёшка последнее слово докричать, как из лесной чащи выехали машины – тарахтелки, черными боками и фарами засверкали. Из них люди в одинаковой форме повыпрыгивали, лиходеев схватили, все их вещички вместе с ними в кузова побросали и уехали. Едва затих шум от последней машины, к берегу пришвартовался катер. Из него неспешно вышли два человека, неспешно накачали надувную лодку и неспешно поплыли на середину озера. Тот, который поплотнее и поувереннее закинул удочку.

– Чё й– то здесь делается? – неожиданно рядом с Рыбёшкой вновь появилась любопытная щука. – Кто й то в наше озерцо удила закидывает? Поплыву гляну…

Выглянула и ахнула:

– Президент!

Когда щука рот после удивления закрыла, оказалась, что закрыла вместе с крючком.

– Ничего себе! – удивился Президент. – Первый раз в жизни удочку в воду бросил, а такую щуку выловил, килограммов на 20 потянет. Понравилось мне. Надо озеро заповедным объявить, чтобы тут никакого жилья, никаких фабрик и заводов не было. Пусть люди отдыхать приезжают,

– он немного подумал и добавил, – и никаких браконьеров! Это понятно? Щуку выпустите, жалко её на котлеты пускать, пусть плавает и новых щурят выводит, поголовье отличной рыбы увеличивает.

Щука плюхнулась обратно в воду озера и немного отдышавшись, сказала:

– Всё-таки ты Рыбёшка не жёлтая, а золотая. Сразу столько желаний выполнила: и президента рыбаком сделала, и озеро заповедным и я на сковородку не попала!

– Да не золотая я! – крикнула щуке Рыбёшка, – просто жёлтая! Хотя и мне кое– что удаётся. Я ведь лукавила, когда свою жизнь мечтала прожить в тихой заводи незаметной и серенькой. Пожарным я мечтала стать! Чтобы на красной машине с синей мигалкой обитателей нашего озера от пожара спасать, благо воды кругом много. Но не случилось. А жаль!

Вот такая оказалась у рыбки Рыбёшки судьба. Пожарным она не стала, но в МЧС работать могла бы. Сколько она рыбьих жизней спасла, помните?

О чём плакала сосулька

Сосулька висела на краешке крыши дома и злобилась. Злобилась так сильно, аж звенела. Её длинное, толстое тело иногда угрожающе покачивалось при этом недовольно поскрипывало. Хорошо, что висела она над клумбой, а не над пешеходной дорожкой. Пришибла бы кого ни будь, точно!

– Что ты такая злая? – спросил, присевший возле печной трубы Ветер Перемен. – Никого не пожалеешь, никому не радуешься!

– И кто же здесь, чему радуется, кого жалеет? – заворчала Сосулька.

– Соседки твои, такие же сосульки, как ты, – кивнул Ветер, – увидят, как человек поскользнулся, как кошка мёрзнет, как птички зимой голодают, так хоть поплачут таловыми слезами. А ты только пыхтишь и пухнешь от злости, эвон какое брюхо себе наморозила!

– Ох, ты! – недобро огрызнулась сосулька. – Что я от них хорошего вижу, от человеков этих?! Они меня палкой сбивают. От кошек?! Эти когти свои об меня точат. От птичек? Они на меня гадят! Чему я должна радоваться? Вишу здесь одинокая, никому не нужная, всеми обруганная! Вот накоплю тяжёлой воды, грохнусь с радостью какой-нибудь собаке на голову. Пусть разобьюсь! Хоть удовольствие получу, похихикаю звонкими осколочками.

– Ть-фу, гадкая какая! – разозлился Ветер. – Сердца у тебя нет! Погоди, попрошу солнышко – направит оно свои горячие лучи, расплавят они тебя, и в мокрую лужу превратят!

– Ха-ха! – зазвенела сосулька. – Испугал! Сердца у меня нет! Нет! Оно мне не положено. Сосулька я. Забыл, что ли? И в мокрую лужу не превратишь, не доберётся до меня твоё солнышко! Видишь печную трубу? Тень её, меня надёжно закрывает, с какой бы стороны Жарило ко мне не подкралось! С тенью не поборешься!

Сильно расстроился Ветер, крутнулся юлой и полетел на облако. Солнышко тоже закрылось тучкой. День помрачнел и скукожился. Маленькие тучки без солнышка по небу разбрелись, друг друга потеряли и расплакались.

Вдруг, прямо под сосулькой открылась оконная форточка. Песня, которая послышалась из неё, была красивая и грустная. Сосулька замерла:

– Что это? Кто поёт? – спросила она.

– Кто поёт? – закричала она громче.

– Кто поёт? – завопила она что было сил.

– Птичка поёт, – обиженно отозвался Ветер. – Соловей!

– Почему так грустно? – тихонько спросила Сосулька, боясь спугнуть песню.

– О доме, о детках скучает! – ответил Ветер.

– Какой он, расскажи? – попросила Сосулька

– Маленький, серенький. На воробышка похож – только меньше…

– Почему не улетает? – прошептала сосулька

– В клетке поет! Не может он улететь. Железные прутья его не пускают. Железные двери, – сказал Ветер и загрустил ещё больше, а про себя подумал, – день не удался. Пойду, высплюсь. Может, завтра распогодится.