Анни Шмидт - Сказки, только сказки Страница 13

— Ну, значит, будем пить вино, — решил король. — А мыться будем в уксусе.

Но со временем оказалось, что постоянно пить вино не так уж и здорово. Да к тому же от всех придворных стало ужасно кисло пахнуть из-за купания в уксусе. Продолжаться дальше так не могло. Кроме того, кто-нибудь вечно забывался и открывал кран, откуда тут же начинали литься чернила, и всё кругом опять становилось жутко грязным. Ужас что такое.

— Ты должен пойти к волшебнику, — сказал король. — И попросить у него прощения.

Гайонидису ничего не оставалось, как отправиться в путь. Он влез на гору, где жил волшебник. Его замок был из розового мрамора и сверкал на солнце.

— Это я, Гайонидис, — сказал маленький принц, и ему навстречу тут же вышел волшебник.

— Я догадываюсь, почему ты пришёл, — произнёс он громовым голосом. — Вот тебе перо и чернильница. Пиши таблицу умножения на шесть.

Гайонидис принялся прилежно писать и считать, и он был так напуган, что вдруг сделал всё правильно и без единой кляксы.

— А теперь я хочу, чтобы ты написал ещё сто предложений, — сказал волшебник. — Сто вот таких предложений: «Я никогда не буду кидаться чернилами, тем более в волшебников!»

Гайонидис переписал это предложение сто раз, и потом волшебник отпустил его домой. Когда принц вернулся во дворец, всё было как прежде. Из кранов снова лилась вода, а в ручьях больше не было чернил.

— Ну что, будешь теперь стараться? — спросил король.

— Всегда-всегда, — пообещал маленький принц и с этого дня начал очень стараться.

Он старается до сих пор, а это уже очень долго, ведь вся эта история случилась давным-давно.

Кукушка-захватчица

В стародавние времена кукушек было совсем мало. А до этого, ещё раньше, совсем в старо-стародавние времена, на свете было всего-навсего две кукушки, кукушка-мама и кукушка-папа. Вы уже догадались, конечно, что это были самые первые кукушки, и им, как и всем прочим пернатым, нужно было добывать себе пропитание и строить гнездо. Ну и, разумеется, им хотелось завести себе маленьких кукушат. Так что они отправились к другим птицам, у которых работа уже вовсю кипела, и стали спрашивать:

— А что это вы делаете?

— Сами не видите? — отвечали птицы. — Строим гнездо.

И в самом деле, камышовка уже плела чудесное гнездо в камышах, а трясогузка, дрозд и синица носились туда-сюда с соломинками, веточками, пушинками и тоже строили себе гнёзда.

— Как это у вас получается? — спросила мама-кукушка. — Я тоже так хочу. Я же не могу снести яйца прямо на земле.

— Возьми и сама попробуй, — фыркнула трясогузка. — Садись вон, на дереве, а твой муженёк пускай собирает веточки да палочки, так и построите гнездо, как у нас у всех.

— А вы не могли бы мне хоть немного помочь? — попросила мама-кукушка.

— Ну нет, — закричали все сразу, — давай-ка, постарайся сама, посмотрим, на что ты годишься.

Так что мама-кукушка и папа-кукушка принялись собирать веточки, кусочки мха и пушинки, всё, что им попадалось и из чего можно было построить гнёздышко между ветками на большом дереве.

Но вот только гнёздышка у них никак не получалось, а получалась какая-то растрёпанная кучка мусора. Ерунда, а не гнездо, одним словом. Первый же порыв ветра — фр-р-р — разметал его в один миг.

— Гнёздышко, наше гнёздышко, — расплакалась мама-кукушка.

Все остальные птицы на минуту оторвались от своей работы и стали смеяться, они всё смеялись и смеялись и никак не могли угомониться…

— Эта кукушка, ох, ну и кукушка, — хохотали они. — Даже гнезда не может построить, вот так дурочка!

А бедные мама и папа кукушки, совсем расстроенные и растерянные, остались сидеть у себя на дереве. И когда мама-кукушка собралась снести яйца, гнезда у них так и не было. И вот тогда… Тогда они с папой-кукушкой тайком полетели к гнезду трясогузки, и там мама-кукушка снесла одно яйцо. И ещё одно яйцо в гнездо камышовки, и по одному яйцу в гнёзда к другим птицам. А потом они с папой-кукушкой отправились путешествовать по лесам, и мама-кукушка сказала:

— Ну что ж, о детях нам с тобой теперь заботиться не надо, так что будем теперь жить в своё удовольствие и кричать «ку-ку», как тебе такая мысль?

— Ух ты! — сказал папа-кукушка, и зажили они вдвоём припеваючи.

Но когда на свет появились маленькие трясогузки, один птенчик был больше и толще остальных. Это был кукушонок. Он рос и рос и скоро стал таким большим и сильным, что смог вытолкать из гнезда всех остальных птенцов. А мама-трясогузка всё носила и носила прожорливому кукушонку еду, даже не подозревая, что это не её родной ребёнок. То же самое происходило в семье камышовок и у многих других птиц.

С тех пор так и повелось, что кукушка одно за другим подбрасывает свои яйца в гнёзда к другим птицам. Вы, конечно, можете сказать, что она поступает дурно и ведёт себя как настоящий захватчик. Но ведь, на самом деле, в этом виноваты другие птицы. Это же они первые отказались помочь кукушке. Да ещё громко смеялись, когда у кукушки никак не получалось гнездо. А это неправильно. Так что теперь с этим ничего уже нельзя поделать, кукушка уже давным-давно так привыкла и по-другому не может.

Вот такая история про кукушку, а правдивая она или нет — этого я вам сказать не могу. Мне её рассказал один мой приятель, а ему ещё кто-то, ну, сами понимаете. А вот знаком ли кто-то из них с кукушкой лично — я не знаю.

Прекрасная Марлита

В огромном замке где-то в Вуфских горах жил да был один невероятно богатый маркиз со своей маркизой, и была у них дочь, красавица Марлита. Жизнь у них была — просто сказка, на завтрак им подавали устриц, обедали они за столом на львиных лапах, с роскошными скатертями и золотыми ложками-вилками.

Но однажды на Вуфские горы налетела саранча. Она съела весь урожай на всех угодьях и во всех поместьях, и в тот же самый день маркиз потерял все свои деньги.

Вот ужас-то! Остались они ни с чем, и маркизу пришлось продать свой замок вместе со всеми скатертями и золотыми вилками-ложками. С богатством они распрощались и ютились теперь все втроём на самом верхнем, чердачном этаже одного скромного дома. Прекрасной Марлите пришлось идти зарабатывать на хлеб, и она устроилась официанткой в кафе.

Теперь вместо дорогих шёлковых и бархатных платьев с кружевом и дорогими украшениями она носила скромное чёрное платьице с фартуком и белую шапочку. Но, несмотря на это, оставалась необыкновенной красавицей.

Целыми днями Марлита бегала по кафе с подносами, уставленными тарелками с телячьими отбивными и стаканами с кока-колой. С утра до вечера она должна была спрашивать: «Вам кофейный тортик, мефрау, или миндальный пирог?» — и вытирать салфеткой со столов пятна от горохового супа.

Надо сказать, что целыми днями обслуживать посетителей в кафе вовсе не так легко, но наша Марлита даже в этих непростых обстоятельствах всегда оставалась приветливой и заботливой. Она никогда никому не грубила, хотя некоторые из посетителей были весьма надоедливыми, она никогда не раздражалась, а наоборот, оставалась милой и вежливой, и манеры у неё были такими приятными, что люди всегда с удовольствием садились поесть напротив неё за стойкой.

И вот уже несколько недель в кафе приходила одна пожилая дама и тоже всегда садилась за стойкой. На голове у неё была одна и та же сильно помятая шляпка, на плечах — старенькое поношенное пальто, и, собственно, ничем таким дама не выделялась. Каждый день она заказывала гороховый суп, и каждый день Марлита изящно и ловко ставила перед ней тарелку и непременно желала ей приятного аппетита. А потом никогда не забывала спросить, понравился ли ей суп.

А вот теперь пришло время рассказать вам, что эта пожилая дама в помятой шляпке на самом деле была волшебницей, самой настоящей волшебницей из сказки. Она специально притворялась бедной старушкой и приходила в кафе поесть горохового супа только для того, чтобы посмотреть, как будет вести себя богатая Марлита, став бедной девушкой. И когда та продержалась три недели, и за всё это время волшебница ни разу не услышала от неё ни одного грубого слова, то в один прекрасный день она обратилась к Марлите с такими словами:

— Вот, дитя моё, — сказала она, — у меня для тебя есть гостинец. Но съешь его только вечером, у себя в комнате, и не раньше.

И она протянула Марлите самый обыкновенный грецкий орех.

Марлита взяла её подарок и очень удивилась. Грецкий орех! Как странно. Но она вежливо поблагодарила пожилую даму, и когда вечером вернулась домой и осталась одна у себя в комнате, то засунула орех между дверью и косяком и раздавила скорлупку. И что же вы думаете? Оттуда вылетела бабочка! Маленькая жёлтая бабочка помахала крылышками и выпорхнула в окно. «Мне надо её догнать», — подумала Марлита. Она вылезла через окно на плоскую крышу и побежала вдогонку за бабочкой, перепрыгивая с одной крыши на другую, ловко пробираясь между дымоходами и водосточными трубами. Наконец бабочка села, и запыхавшаяся Марлита собралась её схватить.