Юрий Томин - Шел по городу волшебник Страница 13

Наконец судья, не выдержав, раньше времени дал свисток об окончании игры.

– Я больше не могу, – сказал он тренеру. – Я сейчас сойду с ума. Или, может быть, я уже сошел с ума? Откуда ты выкопал это чудо?

– Я, кажется, сам сойду с ума, – сказал Борис Александрович. – Этот парень стоит целой команды. Мне нечему его учить. Он играет лучше меня.

– А он сам-то нормальный? – спросил судья, подозрительно поглядывая в сторону Толика. – Ведь это же просто не может быть невероятно! Может, у него какое-то особое сумасшествие – хоккейное?

Тренер почесал в затылке, подумал и пошел к Толику, которого обступила большая толпа. Он растолкал «зеленых» и «синих» мастеров, молча взял Толика за руку и повел его в медицинский пункт.

– Нормальный ребенок, – сказал доктор, выслушав, выстукав и осмотрев Толика. – Вполне нормальный мальчик. Еще не развился физически, но у него все впереди. Наберет и вес, и мускулатуру. Вы говорите, обыграл «зеленых»? Простите, не верю. Ему лет одиннадцать-двенадцать. Его не допустят играть даже за юношескую команду.

– Я сам не верю, – сказал тренер. – Он игрок мирового класса. Я хоть сейчас поставил бы его в сборную СССР.

Идя вдоль трибуны к выходу, Толик чувствовал себя героем. Краешком глаза он видел, что все поглядывают на него, а краешком уха слышал удивленный и восторженный шепот: «Это он! Смотрите, вот он идет. Этот мальчик играет лучше любого мастера!» Уже у самого выхода Толик обернулся и показал язык мальчишкам и Мишке Павлову, которые остались заниматься физической подготовкой.

Никогда еще ни у одного школьника в мире не было такой прекрасной жизни. В школе Толик получал одни пятерки. При этом ему не нужно было тратить на уроки ни одной минутки. Времени свободного было очень много, и Толик по два раза в день ходил в кино – на десятичасовой сеанс и на одиннадцать тридцать. Мама с удовольствием давала ему деньги.

А вечером Толик смотрел телевизор, все передачи подряд. Даже те, которые детям до шестнадцати лет смотреть не полагается. Самое противное было, конечно, сидеть в школе. На уроках Толик скучал, потому что знал все наперед до самых каникул. И ему приходилось придумывать себе разные занятия: то помечтает, какое бы ему еще загадать желание, то почитает потихоньку книжку, а то начнет в этой книжке разукрашивать рисунки: мужчинам пририсовывает усы, а женщинам бороды. Хорошо было бы вообще не ходить в школу. Но Толик понимал, что этого делать нельзя. Объяснить это было очень трудно. Нельзя же попросить у коробка, чтобы все не обращали на Толика внимания. Тогда и жить будет неинтересно.

Один раз Толик совсем было собрался рассказать все Мишке и помириться с ним. Конечно, придется дать Мишке половину спичек. Но разве для друга жалко! И разве Толик – жадина? Конечно нет. Толику так захотелось поделиться с Мишкой, что он даже не стал досматривать телевизионную передачу и заперся в ванной, чтобы разложить спички на две кучки. Он клал их перед собой: одну – налево, другую – направо. Спичек оставалось тридцать девять. Одна оказалась лишняя. Толик подумал немного и положил ее себе. У него стало двадцать, а у Мишки – девятнадцать. «Какое-то глупое число, ни на что не делится», – подумал Толик и прибавил себе еще одну спичку. Теперь у Мишки стало восемнадцать. Прекрасное число: делится на два, на три, на шесть и на девять. «Вот и хорошо, – снова подумал Толик, – вот и нужно его разделить на два». Еще девять спичек перекочевали направо, а у Мишки осталось девять. Правая кучка стала большой, а левая совсем маленькой. «Это несправедливо, – размышлял Толик. – Если Мишка узнает про такую дележку, он обидится. А не сказать ему нельзя, потому что это будет нечестно. Нечестно поступать нельзя. Но обижать Мишку тоже нельзя. Значит, надо было как-то так сделать, чтобы было честно и не обидно. Это очень просто: не нужно делить, тогда и говорить будет не о чем».

И Толик смешал все спички в одну кучу. Мишка ни о чем не узнает. И значит, все будет честно и не обидно.

Толик спрятал спички как раз вовремя: в дверь ванной постучала мама.

– Толик, – сказала она извиняющимся голосом, – прости, если я тебе помешала. Но уже поздно. Можно, я лягу спать? Или тебе еще что-нибудь нужно?

– Мне… ничего, – ответил Толик, но тут же спохватился: – Нет, мама, подожди! Мне нужен велосипед. Купишь?

Мама схватилась за голову.

– Бедный мальчик! – сказала она. – Как же я раньше не подумала! Ты у меня такой скромный: сам попросить стесняешься. А мне даже и в голову не приходило. Идем скорее!

Мама взяла Толика за руку и повела в комнату, где папа досматривал телевизионную передачу.

– Евгений, – торжественно проговорила она, – ребенку нужен велосипед.

– Что значит – нужен?

– Это значит, что он хочет велосипед.

– А пароход он не хочет?

– Это неуместные шутки, Евгений.

– Я не шучу. Ты же знаешь, что у нас сейчас мало денег. Велосипед может обождать.

– Нет, не может! – возмутилась мама. – Как это можно откладывать, если наш славный мальчик хочет кататься на велосипеде?

– Не такой уж он славный, – сказал папа. – А ты его за последнее время совсем избаловала. Вот я сам возьмусь за его воспитание.

– Ты это десять лет обещаешь.

Папа встал и с треском выключил телевизор.

– Толик, выйди из комнаты! – громко сказал он. – Немедленно ложись спать! Никакого велосипеда тебе не будет.

– Толик, не ходи! – звонко сказала мама. – Не ложись спать! У тебя будет два велосипеда. Самых лучших!

Толик переводил взгляд с папы на маму, сопел и очень жалел, что затеял этот разговор. Он вовсе не хотел, чтобы папа с мамой ругались. Раньше они иногда спорили, но не ссорились. А теперь начиналась самая настоящая ссора.

– Ты могла бы не обсуждать этот вопрос при ребенке! – кричал папа.

– А что тебе ребенок! – кричала мама. – Ты его совсем не любишь!

– Я не люблю?!

– Ты не любишь! Ты его ненавидишь!

– Ты просто дура! – сказал папа.

Мама ахнула. Толик увидел, как она побледнела. Папа вдруг замолчал и растерянно посмотрел на маму. А мама быстро повернулась и убежала на кухню.

Папа схватился за голову и зашагал по комнате. Он ходил, как будто не замечая Толика. А Толик стоял посреди комнаты и не знал, что делать.

Наконец папа остановился и посмотрел на Толика. Лицо у него было виноватое.

– Что же мы с тобой натворили, старик? – тихо сказал он.

Толику было жалко папу. И маму тоже было жалко. И еще ему было жалко спички, которая могла все уладить. Если мирить всех, кто ссорится, то никаких спичек не хватит. Но все же теперь поссорились папа и мама. Толик вздохнул и поплелся в ванную. Там он сломал спичку и загадал, чтобы папа и мама помирились.

И тут же мимо двери ванной простучали каблуки мамы. А затем послышались в коридоре тяжелые шаги папы. Толик выглянул за дверь.

Папа и мама стояли посреди коридора и смущенно улыбались друг другу.

– Ты на меня не сердись, пожалуйста, – говорил папа.

– Это ты на меня не сердись, – говорила мама.

– Я, конечно, виноват.

– Это я виновата.

– Нет-нет… – сказал папа. – Ты ведь так устаешь. И дома и на работе. Разве я не вижу? И я… я ведь тебя очень люблю!

– Я тебя тоже люблю, – ответила мама. – А мы можем купить Толику велосипед?

– Попробуем, – согласился папа.

Толик потихоньку выскользнул из ванной и отправился спать.

В воскресенье утром Толик выкатил во двор новенький «Орленок». У парадного он постоял немного, проверил, как работают ножной и ручной тормоза, позвонил в звонок. Конечно, можно было ничего не проверять – всё проверили в магазине и еще раз дома, утром. Но Толику хотелось, чтобы вокруг него собралось побольше ребят.

Ребята обступили его и тоже попробовали тормоза и звонок. Те, у кого был свой велосипед, ничего не сказали. А те, у кого велосипеда не было, сказали, что «Орленок» – ерунда, потому что «Турист» лучше: у него три скорости.

А потом Толик поехал кататься. Он три раза проехал мимо Мишкиных окон и все поглядывал, не смотрит ли Мишка, как он катается. Но Мишки все не было. Тогда Толик поехал на площадку, где, уже на асфальте, ковырялись малыши со своими клюшками-закорючками. Толик разъезжал между ними и мешал играть. Малышам это не нравилось, но они понимали, что Толик большой и сильный и ничего с ним не поделаешь. Они даже не протестовали, и Толику вскоре надоело задираться.

Толик снова поехал к Мишкиному парадному. Он знал, что Мишка все равно выйдет гулять с Майдой.

Так все и получилось. Минут через пять Мишка с Майдой на поводке вышел из парадного. Толик разогнался и проехал совсем рядом с Мишкой, даже чуть не задел его. Но Мишка будто ничего не заметил.

Только Майда, натягивая поводок, покосилась на хозяина, будто спрашивала: разорвать этого нахала или не стоит?

– Рядом! – сказал Мишка, и Майда успокоилась.

Тогда Толик снова разогнался и помчался навстречу Мишке, будто хотел его сбить. Он знал, что Мишка не выпустит Майду. Но он немного не рассчитал и затормозил слишком поздно. Майда прыгнула, заслоняя хозяина. Поводок натянулся. Майда присела на задние лапы, но Толик уже не мог удержаться и налетел на нее.