Михаэль Энде - Бесконечная книга Страница 13

— Опять ты за своё! — стала ругаться тётушка-гном из пещерки. — Твои крошечные мозги давно засохли в голове, и только поэтому ты можешь думать, что такие великие тайны так запросто откроются тебе, старый ты безумец!

— Ну, слышал? — сказал он со вздохом. — И самое ужасное то, что она права.

— А амулет Детской Королевы? — спросил Атрей. — Ты думаешь, они не примут его в расчёт? Они ведь тоже существа Фантазии!

— Это, конечно, так, — сказал Энгивук, склонив голову, — но для этого они должны ВИДЕТЬ! А они не видят ничего.

— Что же ты мне посоветуешь?

— Ты должен делать то же, что все: ждать, что они решат. И не спрашивать, почему так, а не иначе.

Атрей задумчиво кивнул.

Маленькая Ургл вынесла из пещерки ведро дымящегося отвара, под мышкой у неё торчал пучок сушёных трав. Бормоча что-то, она подошла к везучему дракону, который всё ещё спал. Вскарабкалась на него и стала менять повязки на ранах. Громадный её пациент только блаженно вздохнул и потянулся.

— Лучше бы делал что-нибудь полезное, — сказала она Энгивуку, снова пробегая на кухню, — а не болтал глупости.

— Я делаю ОЧЕНЬ полезное дело, — прокричал муж ей вслед, — может, даже более полезное, чем все твои дела, но тебе никогда не понять этого, женщина! — И повернулся к Атрею: — Она способна думать лишь о насущном. Для настоящих прозрений у неё просто не хватает ума.

Башенные часы пробили три.

Если отец вообще заметил, что Бастиан не вернулся домой, то это случилось теперь. Может, он беспокоится и вышел из дому на поиски? Может, сообщил в полицию? Может, по радио объявили розыск? У Бастиана засосало под ложечкой.

Где же они будут искать? В школе? На чердаке?

На улице стало темнеть. Свет, лившийся из слухового окна, постепенно слабел.

Бастиан немножко походил по чердаку и обнаружил кое-что, никак не связанное со школьным хозяйством: измятый граммофон, несколько старых, потемневших картин в золочёных рамах, с этих картин строго глядели бледные лица; подсвечник с семью восковыми огарками. В углу что-то шевельнулось, Бастиан замер и только потом рассмотрел в темноте тусклое зеркало, в котором он отражался. Подойдя ближе и разглядев себя, радости он получил мало: толстый, лицо бледное, ноги коленками внутрь. Он помотал головой и вслух сказал:

— Нет!

Потом вернулся к своим гимнастическим матам. Теперь, чтобы читать дальше, ему приходилось держать книгу совсем близко к глазам.

— На чём мы остановились? — спросил Энгивук.

— На воротах Великой Загадки, — напомнил ему Атрей.

— Правильно! Допустим, тебе удалось пройти сквозь них. Тогда — и только тогда — ты увидишь вторые ворота — Волшебного Зеркала. Как я уже говорил, сам я ничего не видел, а пользуюсь лишь сообщениями других. Эти ворота настолько же открыты, насколько закрыты. Звучит безумно, не так ли? Может, лучше будет сказать, что они ни открыты, ни закрыты. Хотя от этого понятнее не становится. Короче: там что-то вроде зеркала, но не из стекла и не из металла. А из чего, никто не смог мне объяснить. Когда стоишь перед ним, видишь себя самого, но не так, как в обычном зеркале. Видишь не внешность, но истинную свою суть. И кто хочет пройти сквозь ворота, должен, так сказать, ступить в самого себя.

— По крайней мере, эти ворота пройти легче, чем первые, — заметил Атрей.

— О, это заблуждение! — Энгивук принялся взволнованно ходить взад-вперед. — Страшное заблуждение, мой друг! Именно те посетители, которые считали себя безупречными, с ужасом бежали прочь от чудовища, которое видели в зеркале. Некоторых нам приходилось неделями лечить и приводить в чувство, прежде чем они могли отправиться домой.

«Нам приходилось»! — передразнила ворчливая Ургл, проходя мимо с новым ведёрком. — Интересно, кого это ты лечил?

Энгивук отмахнулся от неё.

— Другие, — продолжал он, — увидев собственное безобразие, смогли мужественно перешагнуть его. Для кого-то это было легче, для кого-то труднее, но ни одному не обошлось даром.

— Хорошо, — сказал Атрей. — Но всё-таки пройти сквозь эти ворота МОЖНО?

— Можно-то можно, — подтвердил гном, — на то они и ворота, логично?

— Но ведь их можно и обойти снаружи? — спросил Атрей. — Или нет?

— Можно, — повторил Энгивук, — ещё как! Но тогда позади ворот не будет ничего. Третьи ворота появляются, только если пройти сквозь вторые, сколько же можно повторять одно и то же!

— Ну, а это что за ворота?

— С третьими ещё сложнее. Ворота Без Ключа заперты. И нет ни ручки, ни замочной скважины, ничего! По моей теории, эта дверь сделана из фантастического селена. Не знаю, известно ли тебе, что нет ничего, чем фантастический селен можно было бы разрушить, даже просто поцарапать или погнуть. Он абсолютно не поддаётся обработке.

— Значит, через эти ворота вообще нельзя пройти?

— Без спешки, мой мальчик! Некоторые проходили и беседовали с Уиулалой, так? Значит, ворота можно открыть.

— Но как?

— Слушай: фантастический селен реагирует на наше желание. Именно наша воля делает этот материал таким неподатливым. Чем больше хочется войти, тем крепче запор. Но кому удаётся отрешиться от себя самого и от всех своих намерений, перед тем воля судьбы открывает эти ворота.

Атрей опустил взгляд и тихо произнес:

— Если это так, то мне никогда не пройти. Как я могу не хотеть?

Энгивук со вздохом кивнул.

— Я же говорил: ворота Без Ключа — самое трудное.

— Но если бы, предположим, это удалось, то я очутился бы в Южном Оракуле?

— Да.

— И смог бы поговорить с Уиулалой?

— Да.

И кто же это или что — Уиулала?

— Понятия не имею, — сказал гном и разъярился. — Никто из всех, побывавших у неё, не хотел мне это открыть. И как можно продолжать научные исследования, если всё окутано такой тайной? Хоть волосы на себе рви! Если тебе удастся проникнуть, Атрей, хоть ты-то мне расскажи, а? Я просто изнемогаю от любопытства, и никто, никто не хочет мне помочь. Пожалуйста, пообещай мне, что всё расскажешь!

— Атрей встал и поглядел в сторону ворот Великой Загадки, что виднелись в свете полной луны.

— Не могу тебе этого обещать, Энгивук, — тихо произнёс он. — Хотя я был бы счастлив отблагодарить тебя за добро. Но если никто не мог рассказать тебе, кто это или что — Уиулала, значит, этому есть причина. И пока я не знаю её, я не могу давать тебе слово.

— Ну и отправляйся! — рассердился гном, и из глаз его на самом деле посыпались искры. — Всюду одна чёрная неблагодарность! Жизнь тратишь, чтобы научно исследовать тайну — ради вас же! — а помощи никакой!

Он убежал в пещерку, и оттуда послышалось гневное хлопанье дверей.

Ургл подошла к Атрею:

— Не обращай внимания на этого мудреца с его исследованиями! Очень уж ему хочется быть первооткрывателем великой тайны. Знаменитый гном Энгивук! Как же! Не обижайся на него!

— Скажи ему, — попросил Атрей, — что я от всего сердца благодарен ему за всё, что он сделал для меня. И тебе большое спасибо. Если можно будет, я открою ему тайну — если, конечно, вернусь.

— Ты уже покидаешь нас?

— Надо. Я не могу терять время. Прощай! И береги Фухура.

Ургл сначала смотрела, как его фигурка в пурпурном плаще удаляется в сторону ворот Великой Загадки, потом побежала за ним, крича вдогонку: «Удачи тебе, Атрей!» — но не знала, услышал ли он её. Возвращаясь в пещерку, Ургл бормотала себе под нос:

— Да, удача ему понадобится.

Атрей приблизился к каменным воротам на расстояние шагов в пятьдесят. Они были много выше, чем казались издали. Позади них простиралась пустая равнина. Перед воротами и между колонн валялось множество черепов и скелетов — останки разнообразных существ Фантазии, пытавшихся пройти сквозь взгляд сфинксов, но пригвождённых этим взглядом навеки.

Много Атрей повидал за время своего Великого Поиска. Он видел прекрасное и ужасное, но до сего часа ещё не видел, чтобы прекрасное и ужасное так соединялись и чтобы красота повергала в ужас.

Оба громадных сфинкса были залиты лунным светом, и пока Атрей медленно приближался, они, казалось, возносились всё выше, до самой луны. Выражение, с каким они глядели друг на друга, менялось с каждым его шагом. По их телам, а ещё больше по их человеческим лицам пробегали токи страшной, невиданной силы — будто они не стояли тут неподвижно, как мраморные статуи, а каждое мгновение исчезали и одновременно возрождались сами из себя.

Ужас охватил Атрея.

Не страх перед опасностью, а благоговейный ужас перед непостижимым и непомерно великим. Шаги его становились всё слабее. Он похолодел и отяжелел, как свинец, но всё же шёл дальше, опустив голову и продвигаясь вперёд очень медленно, как в толще воды. Он не знал, открыты ли глаза сфинксов. Он не смотрел больше вверх — зачем? Ведь выбора нет. Или он пройдёт через ворота или на этом месте закончится его Великий Поиск.