Туве Янссон - Опасное лето Страница 13

Заметив, что ошибся, папа снова прочитал:

…ах, неужто корону мою узурпирует теткамоего внука, сына дочери?

Муми-мама, высунув мордочку, прошептала:

…неужто корону мою узурпируетсестра моей невестки, жены сына!

— Да, да, да, — подтвердил Муми-папа. — Я пропущу эти слова. — Шагнув к Мюмле, спрятавшейся за зеркальным шкафом, он произнес:

О ты, неверная Мюмла, дрожи и слушай,как страшный лев в ярости сотрясаетсвою клетку и рычит от голода на луну!

Наступило долгое молчание.

… от голода на луну! — чуть громче повторил папа.

Но ничего не произошло. Обернувшись налево, Муми-папа спросил:

— Почему не рычит лев?

— Не стану рычать, пока Хомса не подвесит луну, — заявила Эмма.

Хомса высунулся из-за кулис.

— Миса обещала сделать луну и не сделала, — оправдывался он.

— Ладно, ладно, — поспешно сказал Муми-папа. — Пусть Миса лучше явится на сцену, я все равно вышел из образа.

Миса важно выплыла на сцену в красном бархатном платье. Она стояла несколько мгновений безмолвно, закрыв лапой глаза и упиваясь тем, что она примадонна. Это было бесподобно!

— «О, какая радость!» — подсказала Муми-мама, подумав, что Миса забыла свою роль.

— Я держу паузу! — тихонько огрызнулась Миса. Она приблизилась к рампе и простерла лапы к публике.

Что-то щелкнуло. Это Хомса запустил вентилятор в осветительской.

— Что это, пылесос? — спросил ежик.

— Помолчи! — заворчала ежиха.

Миса начала декламировать трагическим голосом:

О, радость созерцать,как голова твояраскалывается на куски!..

Она оступилась, запуталась в бархатном платье и прямо со сцены упала в лодку, где сидели ежи.

Зрители закричали «ура!» и снова водрузили Мису на сцену.

— Только не волнуйся, фрекен, — напутствовал ее пожилой бобер. — Давай сразу откусывай ей голову!

— Кому? — в недоумении спросила Миса.

— Тетке вашей внучки, разумеется, — пояснил бобер.

— Они ничего не поняли, — зашептал Муми-папа жене. — Скорее выходи на сцену, будь добра!

Мама быстренько подобрала юбки и, вынырнув на сцену с доброй и смущенной улыбкой, весело сказала:

О судьба, укрой свое чело черным, как ночь,посланием, которое я несу!Твой сын обманом проложил себе путьи отравил свою душу ложью!

О, роковая ночь!О, роковая ночь!О, роковая ночь! —

бубнила, словно молитву, Эмма.

Муми-папа тревожно смотрел на маму.

— «Введите льва», — прошептала она, желая ему помочь.

— Введите льва, — повторил папа. — Введите льва, — неуверенно повторил он еще раз. А под конец закричал: — Давайте сюда льва!

За сценой послышался громкий топот. Затем выскочил лев, сделанный из старого покрывала. Передние лапы льва изображал один бобер, а задние — другой. Публика визжала от восторга.

Лев заколебался, потом подошел к рампе и поклонился и при этом разошелся на две части.

Публика похлопала в ладоши и стала разъезжаться по домам.

— Еще не конец! — кричал Муми-папа.

— Дорогой, они снова придут завтра утром, — сказала мама. — Эмма считает, что премьера не будет иметь успеха, если генеральная репетиция не кончится маленьким провалом.

— Ах, вот оно что! — сказал, успокоившись, папа. — Во всяком случае они часто смеялись, — радостно добавил он.

Миса отошла немного в сторону, чтобы успокоиться. Ее сердце страшно колотилось.

— Они аплодировали мне, — прошептала она про себя. — О, как я счастлива! Я буду всегда, всегда вот так счастлива!

Глава одиннадцатая

О том, как обманывают тюремного надзирателя

На следующее утро были разосланы театральные афиши. Птицы летали над заливом и сбрасывали театральные плакатики. Красочные афиши (их нарисовали Хомса и Мюмла) кружились над лесом, над берегом, над лугами, над водой, над крышами домов и садами.

Одна афиша, покружив над тюрьмой, упала к ногам Хемуля. Он сидел и дремал на солнышке, натянув полицейскую фуражку на лоб. Хемуль тотчас заподозрил, что это было тайное послание узникам, и цепко схватил листок.

Как раз сейчас у него под замком сидело не меньше трех узников, а больше у него никогда не бывало с тех пор, как он стал надзирателем тюрьмы. Уже около двух лет ему не доводилось никого стеречь, и понятно, почему он так боялся за своих подопечных.

Итак, Хемуль водрузил на нос очки и вслух прочел афишу.

— «Премьера! — читал он. —

НЕВЕСТЫ ЛЬВА,

или

РОДСТВЕННЫЕ УЗЫ

Одноактная драма Муми-папы

Действующие лица:

МУМИ-МАМА,

МУМИ-ПАПА,

МЮМЛА,

МИСА И ХОМСА

Хор: ЭММА

Входная плата — любая еда.

Начало: сегодня вечером, когда зайдет солнце, если не будет дождя и ветра.

Окончание — в тот час, когда детям пора спать.

Представление состоится посреди залива Гранвикен. Лодки можно брать напрокат у хемулей.

Дирекция театра».

— Театр? — задумчиво произнес Хемуль и снял очки. В его очерствевшем сердце затеплилась слабая искорка воспоминаний детства. Верно, тетя однажды водила его в театр. Они смотрели пьесу о какой-то спящей красавице принцессе, которая заснула под кустом роз. Было необычайно красиво, и Хемулю очень понравилось. Внезапно он понял, что ему снова захотелось в театр.

Но кто будет сторожить узников?

Он не помнил, чтобы хоть один хемуль когда-нибудь бездельничал. Бедный надзиратель ломал себе голову — что делать? Он уткнулся носом в прутья железной клетки, стоявшей в тени, и сказал:

— Мне бы так хотелось пойти в театр сегодня вечером.

— В театр? — переспросил Муми-тролль и навострил уши.

— Да, на спектакль «Невесты льва», — заявил Хемуль и сунул афишу в клетку. — Не знаю, кого мне оставить сторожить вас.

Муми-тролль и фрекен Снорк посмотрели на театральную афишу, а потом друг на друга.

— Наверняка что-нибудь о принцессах, — сказал Хемуль печальным голосом. — Сколько лет прошло с тех пор, как я видел маленькую принцессу!

— Тебе надо обязательно пойти и посмотреть на нее, — сказала фрекен Снорк. — Разве у тебя нет на примете какого-нибудь доброго родственника, который тем временем посторожил бы нас?

— Конечно, у меня есть двоюродная сестра, — ответил Хемуль. — Но она слишком добрая и может вас выпустить.

— А когда нас казнят? — внезапно спросила Филифьонка.

— Вот еще, никто не собирается вас казнить, — смущенно ответил Хемуль. — Вы будете сидеть в кутузке, пока не сознаетесь в том, что натворили… А потом вы должны будете сделать новые таблички и пять тысяч раз написать «запрещается».

— Но ведь мы не виноваты… — начала было Филифьонка.

— Да-да-да! Опять за старое, — прервал ее Хемуль. — Я уже это слышал, так все говорят.

— Послушай-ка, — сказал Муми-тролль. — Ты будешь раскаиваться всю свою жизнь, если не пойдешь в театр. Конечно, там есть принцессы. Невесты льва.

Хемуль пожал плечами и вздохнул.

— Ну не упрямься, — уговаривала его фрекен Снорк. — Веди сюда свою двоюродную сестру, мы хоть на нее посмотрим. Все-таки добрый сторож лучше, чем никакой.

— Да, уж это верно, — угрюмо согласился Хемуль. Он поднялся и засеменил куда-то.

— Вы только подумайте! — воскликнул Муми-тролль.

— Вы помните, что нам приснилось в ночь летнего солнцестояния? О львах! Об огромном льве, которого укусила за ногу малышка Мю! И вот что они там придумали у нас дома!

— А мне приснилось, что у меня будет много-премного новых родственников, — сказала Филифьонка. — Вот был бы кошмар! Это теперь-то, когда я только разделалась со старыми!

Тут вернулся Хемуль.

Он привел с собой маленькую тщедушненькую хемулиху. Она казалась очень испуганной.

— Ну как, сможешь посторожить их за меня? — спросил Хемуль.

— А они не кусаются? — прошептала крохотная Хемулиха, которая резко выделялась среди хемулей.

Хемуль фыркнул и протянул ей ключ от клетки.

— Конечно, — пошутил он. — Они перегрызут тебя пополам, кникс-кнакс, если ты выпустишь их. А я пошел переодеваться перед премьерой. Привет всей компании!

Как только он скрылся из виду, Хемулиха, бросая испуганные взгляды на клетку, принялась вязать.

— Что ты вяжешь? — приветливо спросила фрекен Снорк.

Хемулиха вздрогнула.

— Не знаю, — прошептала она испуганно. — Когда я вяжу, мне всегда спокойнее.

— Может быть, ты свяжешь мне носочки? Цвет шерсти очень для этого подходящий, — сказала фрекен Снорк.