Андрей Максимов - Сказки для тебя Страница 13

Так мало этого: гном Пузя был ещё некстати тщеславен. Ты понимаешь, разумеется, что это за слово такое? Больше всего на свете гном хотел, чтобы на него показывали пальцем и говорили: «Вот гном Пузя идет. Как замечательно!»

Надо обязательно заметить в оправдание гному, что очень трудно не стать тщеславным в городе великанов, где все, кроме тебя, такие большие и все – опять же, кроме тебя – смотрят вверх, туда, где небо. А ты, даже если и захочешь, посмотреть в небо – увидишь чужие ноги…

«Как же внимание обратить на себя?» – бывало, думал Пузя, сидя в маленьком домике на окраине городка. И однажды он понял: ничего не остаётся, как пойти на Хитрость.

Хитрость возвышалась в самом центре города. У её подножия гудел великанский базар. Гном пошёл на Хитрость, невзирая на то, что это была самая высокая гора в городе. Впрочем, это была единственная гора, и ей ничего не оставалось, как стать самой высокой.

Когда гном находился на середине пути – великаны заметили его. «Гляди-ка, – закричали они, и от этого крика поднялся такой ветер, что гном Пузя чуть не упал. – Гляди-ка, гном пошёл на Хитрость. Того и гляди, доберётся до вершины!»

И, действительно, гном Пузя добрался до вершины Хитрости. Все базарные торговцы показывали на него пальцем и говорили: «Смотрите-ка, гном на Хитрости!»

А гном сидел на вершине и думал, что сейчас он выше всех в городе и это, конечно, замечательно! И внимание обратилось на него: смотрят во все глаза. А у внимания, знаешь, сколько глаз? И не счесть…

Но очень скоро гному Пузе захотелось кушать – всё-таки восхождение совершил! Пришлось сойти с Хитрости. И сразу про гнома Пузю все забыли.

И снова, сидя в своем маленьком домике, Пузя думал: «Ну как же обратить внимание на себя? Это ж, если всё время на Хитрость восходить – умаешься…»

И то, правда: нельзя же всю жизнь прожить на Хитрости?

Плохо жилось маленькому Пузе среди великанов. Мало того – грустно. Мало того – без внимания. Так ещё и очень тяжело. В практическом смысле. Выйти из дома – проблема. Шаг ступишь и обязательно напорешься на какую-нибудь железяку или вляпаешься в какую-нибудь лужу.

Всё это особенно обидно потому, что гном Пузя был чрезвычайно аккуратным гномом. В его домике всё было начищено и надраено, словно на корабле перед приездом адмирала. Но вот великаны…

Великаны смотрели в небо – оно было им ближе. А на то, что творится у них под ногами, не обращали никакого внимания. Перешагивая кучи мусора, поскальзываясь на грязи, – они считали звёзды, тыкали пальцем в небо и качали на радуге своих детей.

«Доколе! – гневно подумал однажды гном. Но даже гневные мысли гнома, увы, мало кто слышит. – Не обращают внимания на меня, обратили бы его на свой город. Сколько можно бедному гному маяться не только внутри себя, но и внутри города?»

И гном Пузя начал конструировать огромную рогатину. Не ту, с которой охотятся на медведя, а просто такую большую рогатку.

Два дня он старался и соорудил гигантскую рогатку на длинной ножке. После чего гном поднял с земли железку и выстрелил в небо.

На самом же деле это был очень хитрый манёвр. Ведь выстрел в небо, как ты понимаешь, – это всё равно выстрел в землю. Великаны, которые были от природы весьма любопытны, следили за полётом железки. Они поднимали головы, а потом, естественно, опускали: ведь это очень интересно – посмотреть, куда падает то, что летает в небе.

И они увидели, куда оно падает. Увидели – и поразились.

– Какая грязь! – воскликнули великаны.

– Гляди-ка, – удивились великаны, – какая мерзость. Это в нашем-то городе! Кошмар! Ужас!

И они пошли за вениками и метёлками.

И тогда самый маленький, но уже великан, точнее – великанский сын сказал: «Смотрите, вот стоит маленький гном. Он стоит и стреляет. Он стреляет в небо, а попадает в землю. Он попадает в землю, и мы видим, в какой грязи живём. Если бы не гном, мы так никогда б и не узнали, какой на самом деле неухоженный мир нас окружает».

И сын великана подошел к Пузе, поставил его очень аккуратно на ладонь, а другой рукой осторожно и мягко пожал гному руку.

– Слава гному! – закричали великаны. И великанскому сыну пришлось придержать Пузю, чтобы тот не упал, ведь от крика великанов поднялся страшный ветер.

– Слава Пузе! – шёпотом закричали великаны. – Маленький гном показал большим великанам, где они живут. Гном показал нам нашу землю! Это героический гном, это исторический гном!

С тех пор исторический гном Пузя живёт в историческом музее города: переселился с окраины в центр. Его домик теперь стоит в стеклянной витрине, а под витриной подпись: «ГНОМ ПУЗЯ, УКАЗАВШИЙ НА ЗЕМЛЮ. ИЗБАВИТЕЛЬ ОТ ГРЯЗИ».

Все экскурсанты обязательно обращают внимание на Пузю. Но никто не показывает на него пальцем, потому что когда настоящее внимание – тогда пальцем не тычут.

А по понедельникам, когда музей закрыт, гном Пузя шагает по чистому, убранному городу, и все великаны с ним здороваются: мужчины снимают шляпы, а женщины делают реверанс.

Вот так!

Колесо радуги

Повесть-сказка

Моей маме, – которая навсегда останется самой главной моей читательницей – посвящаю эту повесть и не забываю никогда.

Мама, ты научила меня понимать, что мир гораздо интереснее и чудеснее, чем можно о нём подумать. Стараюсь не забывать уроков и передавать сыновьям.

Глава первая,

с которой всё начинается

Здравствуй!

Ты взял в руки книжку, лёг на диван (или сел в кресло), выключил телевизор (я не ошибся, – выключил?), положил рядом с собой пачку сухарей или сушек (не знаю, как ты, а я, например, очень люблю читать, когда у меня во рту что-нибудь похрустывает) и приготовился спокойно читать. Но не тут-то было! Потому что ведь не бывает сказок без неожиданностей. И вот тебе – первая.

Я прошу тебя встать. Я, конечно, понимаю, что весьма неприятно и обидно вставать, когда только уселся. Это примерно так же обидно, как прийти в кинотеатр и не посмотреть кино.

И всё-таки ты встань. Подойди к окну. Посмотри вниз.

А теперь скажи: что ты там видишь?

Могу поспорить на пять, нет, на десять бутылок лимонада или даже «Фанты», плюс ещё два мороженых (чтоб не простудиться – всего два), что наверняка в окне ты видишь машины. Или если не машины, то хотя бы автобус или троллейбус. Ну? Проспорил?

А знаешь ли ты, что на земле есть город, где живут одни только машины? Если посмотреть на карту, то это ближе, чем Северный полюс, но дальше, чем озеро Титикака, то есть как раз где-то между Амстердамом, Нью-Орлеаном и речкой Вороной.

Правда, случилась беда: на всех указателях исчезло имя этого города! Это имя было ужасно несчастным: его постоянно склоняли так и эдак, произносили на каждом углу, писали, где не лень, и, в конце концов, оно обиделось и исчезло.

Так что теперь около города стоят осиротевшие указатели:

А названия-то и нет. Но это не страшно: ты ведь и сам можешь его придумать, правда? Тогда имён у города будет много, и их не будут склонять столь часто.

Придумал? Вот и прекрасно. Теперь ты можешь вписать имя города в табличку. Я же буду называть город просто – Город.

А ещё неподалеку от города есть Прекрасный Лес. Впрочем, с тех пор, как там стал править Одуван, он называется Ужасный Лес. Представляешь, жители Города никогда не бывают в Лесу, а жители Леса никогда не заходят в Город. Потому что – зачем машине Лес? А, с другой стороны, зачем Лесу машины?

Но на самом-то деле – всё не совсем так. И когда наступили в Прек… то есть, в Ужасном Лесу ужасные времена, тогда…

Но в этот самый момент в мой рассказ вмешалась первая Глава. Да-да, та самая первая Глава, которую ты сейчас читаешь. А что, главы уж и поговорить не могут?

Она спросила:

– А что, правда, с меня всё будет начинаться?

– Да, – ответил я честно, – потому что если глава первая – значит, она начальная.

Первая Глава подумала и согласилась.

– Ну что же, – всё-таки продолжала любопытствовать она, – ты ещё хочешь, чтобы во мне что-то происходило? Да к тому же хочешь бежать впереди событий и рассказывать о них до того, как они произошли?

– А зачем нужна глава, в которой ничего не происходит? – удивился я. – Тогда это уже не глава будет, а непонятно что!

– Очень даже понятно! – возмутилась Глава. – Я не какая-нибудь там происходительная главка, которых в книжке о-го-го сколько. А я – уникальная начальная Глава. Первая и единствен-на-я! Не могу же я нести сразу две нагрузки? Это будет нечестно!

Тут настал черёд задуматься мне, и я согласился со строптивой Главой. Пришлось сразу перейти к следующей.