Амалдан Кукуллу - Сказания древнего народа Страница 13

Попрощались братья и на том разошлись.

Взял данандей Мелик-Джумшида, и они предались дороге. Через семь гор перешли, по ущельям брели, шли семь месяцев и семь недель, много ли, мало ли шли, – оглянулись назад, – а всего-то пути прошли с полторы иголки, а впереди еще путь, равный кишкам шагаду. Опять пошли. Долго-долго шли и дошли до одного леса, через который протекала река, а река бурная, все что попадется ей – все уносит. Остановился данандей на этой стороне реки и говорит Мелик-Джумшиду:

– Переходи на ту сторону, а потом и я перейду.

Засучил юноша шаровары и вошел в воду. Дошел до середины и видит: перед ним огромный череп. Вместо глаз у него бездонные, как два колодца, глазницы зияют; вместо носа – глубокая, как ущелье, яма, вместо зубов – хребты гор во рту... Словом, что и говорить: если даже во сне такое приснится, и то сердце выскочит от страха.

Но не испугался Мелик-Джумшид черепа. Стал он брызгать в него водой, а сам идет дальше. Но вдруг череп заговорил человечьим голосом:

– Мелик-Джумшид, если ты спишь – проснись, если бодрствуешь -слушай... Я был таким же юношей, как и ты, но и меня этот данандей-колдун привел к себе, сварил в котле и съел, а кости бросил в реку. Остался от меня только череп. Я прошу тебя, отомсти ему за меня.

Стал Мелик-Джумшид слушать, – весь превратился в слух, всем телом слушает о чем говорит ему череп. А череп продолжал:

– Приведет тебя злой колдун к себе в дом и скажет: «Вот уже восемнадцать лет, как я жду, чтобы ты пришел и подмел мою комнату». А ты отвечай: «Дорогой отец, я сын такого богатого падишаха, что не научился подметать, – ты подмети, а я посмотрю и сам научусь». Потом он скажет тебе: «Вот уже восемнадцать лет, как я жду, чтобы ты пришел и принес мне воды». А ты отвечай: «Я сын такого богатого падишаха, что никогда не носил воду. Сначала ты принеси, а я посмотрю, научусь, и потом сам буду носить». Потом он скажет тебе: «Вот уже восемнадцать лет, как я жду, чтобы ты пришел и наколол дров». А ты, не будь дураком, и отвечай ему: «Я сын такого богатого падишаха, никогда не колол дрова, сначала ты наколи, а я посмотрю, научусь, и буду колоть». Потом он тебе скажет: «Вот уже восемнадцать лет, как я жду, чтобы ты пришел, разжег огонь и поставил котел на очаг». А ты, не будь дураком, и скажи ему: «Я сын такого богатого падишаха, где мне было видеть, как разжигают огонь и ставят котел. Сначала ты сам это сделай, а я посмотрю, научусь, и сам буду так делать». Он сделает все это и скажет тебе: «Вот уже восемнадцать лет, как я жду, чтобы ты пришел и посмотрел в котел». А тут ты и скажи ему: «Я сын такого богатого падишаха, откуда я могу знать, как в котел смотрят? Сначала посмотри сам, я научусь, и также буду делать». Когда колдун наклонится, ты возьми да и опрокинь его в кипящий котел. Он будет тебя умолять, чтобы отпустил, будет обещать тебе все, что хочешь. Но ты не слушай. Если послушаешься и отпустишь, то он убьет тебя и выбросит в эту реку. Ты станешь таким же большим заколдованным черепом... А сделаешь все так, как я посоветовал, спасибо мне скажешь... Ну, теперь ступай.

Сказал все это череп и исчез под водой.

Перешел Мелик-Джумшид речку и стал данандея на том берегу дожидаться. Перешел данандей реку, и они тронулись опять в путь. Тысячу шагов прошли, семь рек перешли, по горам брели – много шли, оглянулись назад, а всего-то пути прошли с полторы иголки, а впереди путь, равный кишкам шагаду. Но не остановились – пошли дальше.

Пока они идут, мы вам расскажем о падишахстве Шоофорадина – отца Мелик-Джумшида.

Разгневался как-то отец Мелик-Джумшида на младшую жену, дочь бедного пастуха, и приказал бросить ее в застенок. Сидит она в сыром застенке, ни дня не знает, ни ночи; вся от горя слезами изошла, поседела.

...А между тем сын ее Мелик-Джумшид и данандей прошли еще путь, равный тысячи шагам, прошли еще семь гор, семь рек, семь раз спускались в ущелье и семь раз поднимались, – оглянулись назад, а всего-то прошли путь величиной с кинжал и еще вдобавок путь, равный кишкам шагаду. Наконец, дошли они до леса, а в этом лесу стоит огромный, в сорок комнат, дворец данандея.

Вошли они во дворец, и данандей стал показывать юноше свои владения. В тридцати семи комнатах побывал Мелик-Джумшид, и во всех комнатах доверху лежат драгоценности мира.

– Теперь ты хозяин всех этих комнат, и все, что в них есть, отныне твое, – сказал данандей. Но оставшиеся три комнаты он не показал и ничего о них не рассказал. А хранились в них одежды трех пахлеванов, снаряжение для трех горячих коней, а в третьей комнате – сами кони.

Когда наступил вечер, данандей и Мелик-Джумшид легли спать. Спали они или не спали, видели сны или не видели, но с восходом солнца проснулся данандей и говорит:

– Сын мой, вставай, подмети комнату. Вот уже восемнадцать лет, как я жду, чтобы ты пришел и подмел мою комнату.

Мелик-Джумшид встает, одевается и отвечает:

– Дорогой отец, я сын очень богатого падишаха, и не научился подметать – ты подмети, а я посмотрю и сам научусь.

Взял данандей в руки веник из верблюжьего хвоста и начал подметать. Он подметает, а юноша молчит и смотрит. Закончил данандей подметать и говорит:

– Дорогой сын, я вот уже восемнадцать лет, как жду, чтобы ты принес мне воды.

А Мелик-Джумшид отвечает ему:

– Дорогой отец, я сын очень богатого падишаха, никогда не носил воду, – ты принеси, а я посмотрю, научусь и сам принесу.

Ничего не оставалось делать данандею: взял он два ведра, а ведра не такие, как наши, – каждое с колодец, сходил к речке, принес воды и говорит:

– Дорогой сын, вот уже восемнадцать лет, как я жду, чтобы ты пришел и наколол мне дров.

А Мелик-Джумшид отвечает:

– Дорогой отец, я сын очень богатого падишаха, никогда не колол дрова, сначала ты поколи, а я посмотрю, научусь и буду сам колоть.

Взял данандей огромный, как ствол дуба, топор и стал колоть. Гору наколол, а затем говорит:

– Дорогой сын, вот уже восемнадцать лет, как я жду, чтобы ты пришел и разжег огонь, поставил котел на очаг.

А Мелик-Джумшид опять свое:

– Дорогой отец, я сын такого богатого падишаха, где мне было видеть, как разжигать огонь и ставить котел на очаг. Сначала ты сам это сделай, а я посмотрю, научусь и сам буду делать.

Ничего не оставалось делать хитрому данандею, положил он в очаг дрова, ударил кулаком о кулак и высек огонь. Затем поставил на очаг огромный-преогромный котел, налил в него воды и говорит:

– Дорогой сын, вот уже восемнадцать лет жду, чтобы ты пришел и посмотрел в котел: кипит вода или нет?

А Мелик-Джумшид ему и отвечает:

– Дорогой отец, я сын такого богатого падишаха, откуда я могу знать, кипит вода или нет? Сначала посмотри сам, я научусь и так же буду делать.

Разозлился данандей необученности Мелик-Джумшида, открыл крышку и стал смотреть. А Мелик-Джумшид только того и ждал. Подскочил он к хитрому данандею да и опрокинул его в кипящий котел. Свалился колдун в котел и тут же сварился.

Остался Мелик-Джумшид один в этом далеком и никому не известном дворце.

«Куда идти? Как идти? Что делать?» – думает Мелик-Джумшид.

Стал он по комнатам ходить, драгоценности рассматривать. Тридцать семь комнат прошел – ничего не стал брать. Но когда дошел до тридцать восьмой комнаты, постоял у запертой огромным замком двери и подумал, что же может быть в этой комнате? Взломал он замок, вошел и видит: висят на стене три пахлеванских наряда. Не стал он их трогать. Взломал замок тридцать девятой комнаты, вошел и видит: здесь три добротных седла лежат на полу. Взломал юноша замок на дверях сороковой комнаты, а там три горячих скакуна стоят и овес едят. Одному скакуну два года, другому – три, а третьему – четыре.

Призадумался юноша, какого же скакуна брать?

Пока он думал, третий конь, которому четыре года, вдруг сказал человеческим голосом:

– Мелик-Джумшид, садись на меня. Я всегда смогу помочь тебе.

Взял тогда юноша из тридцать девятой комнаты одно седло, оседлал скакуна, из тридцать восьмой комнаты взял один пахлеванский наряд, надел на себя и, вскочив на скакуна, доверился дороге. А дорога пролегала через густой, дремучий лес. Направил он скакуна направо. Едет, с трудом пробиваясь сквозь кустарники. Долго ли он ехал или недолго, только лес все не кончался, и Мелик-Джумшид заблудился. Вдруг слышит Мелик-Джумшид страшный рев где-то вблизи. До того страшный, что сердце замирает. Другой бы испугался, но нет, не таков Мелик-Джумшид! Он смело направил скакуна туда, откуда доносился рев. Подъехал к опушке и видит: бегает на трех ногах огромный лев и ревет во все горло. Так ревет, что деревья валятся.

– Эй, друг, что с тобой? Почему так сильно ревешь? – спросил Мелик-Джумшид льва.

– Что, слепой, что ли? – отвечает лев. – Не видишь, заноза в лапе сидит, вот и реву от боли.

– Слушай, друг, давай я тебе помогу, вытащу из лапы занозу, – сказал Мелик-Джумшид, а сам залез в яму, чтобы лев не бросился на него да не растерзал в гневе, и говорит: – Дай мне свою лапу!