Маргарита Фадеева - И солнце снова в небе Страница 13

— Здравствуй, Туктук! — прогудел я.

Поднял голову Туктук, посмотрел по сторонам. Ни кого не увидел. Подошел к окну, распахнул его.

— Не смотри ты в окно. Это я, Воздух Сосновый Чистый Здоровый, пришел звать на помощь. Нужно выручать Петрушку.

— Я тебе не верю.

— Сейчас поверишь, — сказал я ему, надул щеки, раскрыл рот и выпустил струю воздуха, точно такого же, какой бывает в сосновом бору вечером после знойного летнего дня.

— Пожалуй, правильно, что ты Воздух Сосновый Чистый Здоровый. Ишь, как дышать хорошо. — Туктук блаженно развалился на стуле, и грудь его так же вздымалась, как хвойная подстилка, когда из-под нее вылезает плотный гриб боровик. — Только напрасно, Воздух Сосновый Чистый Здоровый, ты влетел сюда. Не пойду я на болото.

— Как это не пойдешь? — оторопел я в первую минуту. — Твой сын в беде. Твое дело выручить его.

— Мне своя жизнь дороже. Пойдешь на болото, встретишься с какой-нибудь болезнью и пропадешь… Нет, нет, иди один на болото и выручай своего дружка, коли тебе такая охота пришла.

— Так, значит, не пойдешь?

— Нет. Не пойду.

Он, все так же блаженно откинувшись на спинку стула, вдыхал принесенный мною аромат соснового бора, и это разозлило меня. Я так дунул, что задребезжали стекла в окнах, раскрылась дверца шкафа, и в комнату, махая рукавами, впорхнули две белые рубашки мясника.

— Пойдешь выручать Петрушку? — еще раз спросил я мясника.

Хоть Туктук испугался, но, видимо, решил, что ему ничего не грозит, а рубашки пусть поплавают в воздухе, и опять сказал:

— Нет.

Тогда я дунул так, что он взлетел со своего места и прилип к потолку.

— Пойду! Пойду! — сразу закричал Туктук. — Только на пол меня опусти.

Я втянул в себя воздух, и Туктук плавно опустился на пол, но не на ноги, а на голову.

— Не балуй, — попросил он. — Сказал, что пойду.

И я поставил его на ноги.

И Туктук действительно стал собираться в поход. Сначала он подошел к какому-то ящику, открыл его и начал складывать в карманы брюк какие-то порошки, коробочки. Наполнив карманы, огляделся, подумал. Увидел на вешалке плащ, надел его и снова стал набивать карманы плаща баночками и коробочками.

— У-у-у! — нетерпеливо прогудел я над его ухом. — Дескать, собирайся скорее, а то худо будет.

Туктук взял мешок, положил туда припасов на дорогу, надел охотничьи сапоги, и мы отправились в путь. Я гудел ему в ухо, показывая дорогу. До башни на краю болота оставалось совсем недалеко, но тут из-за поворота тропы нам навстречу вывернулась женщина в большом сером платке и таком же плаще, почти до пят.

Я думал, что эта женщина испугается здоровенного мясника и уступит ему дорогу, но не тут-то было. Она по-хозяйски преградила ему путь и, ткнув в живот пальцем, спросила:

— Ты кто? Что ты здесь делаешь?

Челюсть у мясника трусливо отвисла, зубы вдруг начали выбивать противную дробь. И не своим голосом, заикаясь, он начал объяснять:

— Я трясучка. Я липучка. Я вертучка.

— Кто? — хриплым голосом, но грозно спросила женщина. — И людей вроде так не зовут, и среди болезней таких не встречала.

— Я… я… я… — трясясь от страха, продолжал мясник. Он сунул руку в карман, вытащил коробочку с круглыми маленькими пилюлями, бросил их в рот, судорожно глотнул и радостно выпалил: — Я пляска святого Витта.

Что тут стало с мясником! Он закачался из стороны в сторону, замахал руками, как молодая осина ветками в ураган, лицо его искривилось, а ноги стали выбивать дробь. Храбрая женщина, которая только что допрашивала его с таким свирепым видом, отскочила в сторону.

— Я — Ангина, — поспешно прохрипела она. — А такой болезни — пляски святого Витта — я не видела.

— Я новенькая, только недавно прибыла, — объяснил Туктук, еще сильнее замахал руками и два раза выкинул вперед правую ногу.

— Какая веселая болезнь, — приветливо прошипела Ангина. — Зайдем ко мне. Я живу недалеко.

Она повернула обратно и повела мясника по тропинке. Ангина, ссутулившись, шла впереди, а мясник, боясь, что спутница вот-вот оглянется, продолжал кривляться, нелепо махать руками и выбрасывать вперед ноги. У землянки с чуть выступавшим над землей окошком Ангина остановилась и пропустила гостя вперед.

Я приник к окошку, и мне было видно, как мясник прошел вперед в тесную низкую комнату и как Ангина усадила его за стол.

— Посиди. Сейчас я угощу тебя, — донесся до меня хриплый голос хозяйки, подозрительно завозившейся в темном углу.

Туктук вытащил пакет с порошками, опрокинул два из них в рот и только после этого развязал свой мешок, позвал Ангину:

— Иди лучше моего угощения отведай.

Та подошла и жадными глазами следила, как Туктук вынимает из мешка кусок сыру с застывшими на нем слезинками, круг копченой колбасы и добрую половину окорока. Хозяйка схватила круг колбасы, а Туктук посмотрел во все стороны, увидел у порога ведро. Подошел к нему и по привычке стал мыть руки перед едой. Хозяйка так и застыла с куском колбасы во рту, потом выбежала за дверь и заголосила:

— Сюда! Сюда! Человек здесь! Он руки моет.

И не успел я опомниться, как со всех сторон в низкую землянку Ангины сбежались болотные жители. Они навалились на мясника и загалдели все разом. Я пробовал вышибить дверь землянки, но ее крепко держали изнутри. Я решил разметать крышу, но и это мне не удалось. Земля так плотно слежалась, что ее не возьмешь, наверное, ни лопатой, ни ломом. Что делать? Как выручить мясника? Дунул я как следует в окно и ворвался внутрь землянки. Сейчас, думаю, всех разметаю и отца Петрушки выручу. Загудел, зашумел, да не тут-то было. Развернуться негде, тесно силе моей, струи не хватает. Покружился, покружился я вокруг землянки и прилетел сюда к вам. Вы ждете мясника на помощь Петрушке, а на деле вышло, самого его выручать надо.

Воздух Сосновый Чистый Здоровый кончил свой рассказ. Прошло немного времени, как мы услышали чьи-то торопливые шаги. «Кто же это к нам бежит?» — подумал я и выглянул из башни. К нам собственной персоной, опустив голову, бежал мой приемный отец Туктук.

— А-а-а, Петрушка. Ты жив, здоров. — Он протянул ко мне свои огромные ручищи и чуть не задушил в объятиях.

— Сын мой… Петрушка… Как хорошо, что ты на свободе. Мне сказали, что с тобой несчастье. Я бросил все дела и отправился на болото.

— А Воздух Сосновый Чистый Здоровый говорил, что тебя силой заставили идти.

— Что ты! Что ты! Я сам пошел, а твой друг, наверное, просто неправильно меня понял, — проговорил он и оглянулся по сторонам, как будто Воздуха Соснового Чистого Здорового можно было увидеть. А Воздух Сосновый Чистый Здоровый то ли отдыхал после дороги, то ли вылетел из башни в родной сосновый бор, то ли не хотел ввязываться в этот разговор — не подал голоса.

— Я слышал, тебя Ангина поймала? — спросил я.

— Что мне Ангина! — небрежно отмахнулся Туктук. — Вон я какой богатырь. Я двинул плечом, раскидал всех ее соседей, да и был таков. — Туктук воинственно помахал руками, огляделся и в этот момент увидел Речку. Он даже замер от восхищения.

— Чья такая? — указал он на девушку глазами.

— Я — Речка, дочь морского царя, — ответила девушка, не дожидаясь, пока я что-нибудь скажу. — А это мой жених. — И она взяла Кудряша под руку.

— Да, она моя невеста, — подтвердил Кудряш.

Мясник недовольно сдвинул брови, сморщился. Я понял: ему не по душе, что у Кудряша такая красивая невеста. Еще когда я жил в городе, часто слышал, как приемный отец говорил, что все лучшее должно всегда принадлежать ему, так как он самый богатый в городе, а потому самый главный. Но Туктук на этот раз ничего не сказал, только спросил меня:

— Говорят, ты солнце достал. Правда это?

— Достал, — сказал я.

— Не верится что-то, покажи.

Я развязал свою сумку, показал желтое сморщенное солнце и объяснил:

— Оно ослабло, пока лежало в земле, и теперь не может долго держаться на небе. Днем еще кое-как плывет, а вечером падает. Мы его подбираем и здесь, в башне, храним. А то как бы опять болезни не схватили.

— Неосторожно вы поступаете, неосторожно. Выпускаете его близко от болезней. Лучше в город его отнести. У меня в доме пусть сил наберется, там просторно и тепло.

Совет мясника мне показался дельным, и я предложил:

— Давайте, правда, сделаем так: пойдем в город, а там подождем, когда окрепнет солнце, и выпустим его на небо. Как бы, вправду, болезни его не отняли.

Все согласились.

Возвращались мы быстрее, чем шли на болото: домой, говорят, всегда Ноги быстрее несут, чем из дома. Кудряш шел рядом с Речкой, а Речка держалась за его руку, и глаза ее были ясные и мечтательные. Воздух Сосновый Чистый Здоровый летел, благоухая, над ней и изредка гудел, чтобы показать, что тут он, рядом. Мясник шел сзади всех. Лицо его было мрачное, губы что-то шептали про себя. То ли он ругался, то ли думал о чем-то неприятном. Брови были насуплены, и глаза из-под них сверкали зло. Но я не обращал на это внимания. Я думал о том, как мы придем в город, как солнце окрепнет и расправятся люди с болезнями, а я поеду к себе в родную кукольную страну, к отцу, мастеру Трофиму, по которому очень соскучился.