Елена Федорова - Королевство Единорога (сборник) Страница 13

– Замолчи! – топнула ногой девочка. – Это не от меня, а от тебя пахнет, фу-у-у, потому что свиноферма принадлежит твоим родителям. Запомни ты – сын свинопаса, что я – дочь кружевницы! Меня охраняет принц из Страны Сновидений. И если ты еще хоть раз попробуешь приблизиться ко мне, то с тобой произойдет то же, что с обезьяноподобным стражем.

– Хватит меня пугать, несносная лгунья. Я не боюсь твоих принцев, будь их хоть целый полк. Я готов любого вызвать на поединок. А вот слушать твои противные сказки я больше не желаю. Иди в свой старый дом и плети свои кружева. Может быть…

Девочка развернулась так резко, что две русые косы высоко подпрыгнули за ее спиной, а малиновая атласная лента змейкой скользнула на землю.

– Ленту свою потеряла, дочь кружевницы, – крикнул в спину уходящей девочке, длинноносый, вредный мальчишка.

– Оставь ее себе, сын свинопаса, – проговорила она и скрылась из виду.

Дома девочка упала на кровать и горько заплакала.

– Какое горе приключилось с тобой, дитя мое? – поинтересовалась кружевница, склонившись над дочерью.

– Ах, мама, за что они дразнят меня? Почему не верят в существование мальчика-сна? – прижавшись к матери, проговорила девочка.

– Понимаешь, милая, – задумчиво сказала кружевница, – люди так устроены: они не всегда могут поверить в сказку, они не хотят понять поэтическую душу, они считают лгунами и обманщиками романтиков и фантазеров. Все это потому, что многие люди смотрят на мир сквозь прикрытые веки. Они многого не видят, не желая смотреть вокруг распахнутыми настежь глазами. Таких людей стоит пожалеть, ведь они не замечают капельки росы в чашечках зеленых листьев, не слышат, как дрожит на ветру тонкая травинка, не видят солнечный лучик, скользящий по водной глади, а от летящей по ветру паутины, просто отмахиваются руками. А мы с тобой можем говорить об этом бесконечно. – Женщина нежно погладила девочку по голове. – Вот ты и успокоилась, а мне пора приниматься за дело. Мне надо закончить кружево для госпожи, а я никак не придумаю новый рисунок.

– Хочешь, я помогу тебе? – глаза у девочки заблестели. – Когда мы были с мальчиком-сном в Альгамбре, я видела такой дивный рисунок…

– Где? – испугалась кружевница. – С каким мальчиком.

– Ах, милая мамочка, тебе совершенно незачем волноваться, – улыбнулась девочка. – Неужели ты забыла про мальчика-сна, который прогнал злобного карлика? Так вот, мальчик-сон каждую ночь накрывает меня белым плащом с золотыми звездами и приглашает в путешествие. Я сплю и вижу чудесные сны. Но эти сны так похожи на правду, что иногда мне совсем не хочется просыпаться.

– Дорогая, пообещай, что ты не будешь отлучаться далеко от дома, – взволнованно проговорила женщина.

– Мамочка, я вообще никуда из дома не отлучаюсь, – рассмеялась девочка. – Я сплю в своей кроватке и вижу дивные сны. Ты ведь тоже видишь сны.

– Да, да, милая, я тоже вижу сны, – воскликнула кружевница.

– Сегодня ночью мне приснилось чудесное кружево! Я думаю, оно понравится нашей госпоже.

Женщина принялась за работу, а девочка расплела косы, умыла лицо холодной водой и юркнула в постель.

– Доброй ночи, мамочка, – громко сказала она, а потом тихо-тихо прошептала: – Здравствуй, мальчик-сон!

– Здравствуй, дочь кружевницы Яна!

Мальчик-сон шагнул к ее кроватке и, улыбнувшись, накрыл своим белым с золотыми звездами плащом.

– Сегодня ты впервые назвал меня по имени, почему? – поинтересовалась девочка.

– Потому что ты повзрослела, – тихо ответил он.

– Но ведь ты не оставишь меня одну из-за этого? – девочка чуть приподнялась на кровати.

– Не-е-ет, что, ты, – он прикрыл глаза и покачал головой. – Еще не время.

– Что значит, еще не время? – нахмурилась девочка.

– Мне еще много надо тебе показать, многому тебя научить, – ответил он. – Не волнуйся. Мы с тобой всегда будем вместе.

– Обещаешь? – девочка крепко сжала его руку. Он кивнул.

– Ложись. Закрывай глазки. Клади руки под щечку. Сегодня мы отправимся в чудесную страну, полную тайн и загадок.

Голос мальчика сна звенел, переливался и, как легкий дымок обволакивал все пространство комнаты, лишая его реальных границ. Вот уже не кровать, а тонкая кружевная паутина летит по воздуху, а на ней сидят, взявшись за руки, мальчик-сон и дочь кружевницы.

Летят они над бледно-розовым озером прямо по поверхности, которого извивается русло реки. Вода в реке светло-коричневая, берега зеленые необыкновенно правильной формы, словно люди специально смастерили их, чтобы воды озера и реки не смешивались. В самом центре озера русло реки превращается в разветвленную дельту, похожую на след гигантской птицы.

Тысячи крокодилов с громадными роговыми наростами на спинах нежатся на солнышке. Время от времени они собираются большими группами и, покинув берег, шумно ныряют в воду, чтобы, выстроившись клином, загонять стаи рыб к берегу. Испуганные рыбы выпрыгивают из воды прямо в пасти крокодилам.

Над водами озера кружатся розовые пеликаны, белые цапли, утки и бакланы.

– Это озеро Рудольф и река Омо, – сказал мальчик-сон.

– Омо и Рудольф, – повторила девочка и проснулась.

Как же ей хотелось помчаться на улицу и рассказать о чудесном озере соседским детям. Но она вспомнила противного длинноносого мальчишку и решила больше никому ничего не рассказывать.

– Пусть живут без сказок, – сказала она. – А я лучше помогу маме плести кружева.

Работа спорилась. Рисунок получался таким необычным, что кружевница восхищенно ахнула:

– Подобной красоты я никогда не видывала!

– О, мама, это всего лишь жалкая часть того, что видела я, – отмахнулась девочка.

Она была недовольна своей работой. Ведь на белом кружеве ей никак не удавалось передать ярко желтый цвет солнца, заставляющий сверкать и переливаться разными красками кристаллики соли, похожие на веера, пальмовые ветки и рыбьи чешуйки.

Не могла девочка сделать и светло коричневые песчаные дюны, покрытые рябью барханы, янтарно-коричневые скальные образования причудливой формы, которые отбрасывают темно-синие тени.

Но больше всего злило девочку, что она не в силах изобразить оазис в пустыне, где буйная зеленая растительность, яркие цветы, прозрачная светло-голубая вода и кружевные белые дворцы с синими, замысловатыми ставнями на окнах.

Все чаще и чаще стала дочь кружевницы просить мальчика-сна отвезти ее в оазис Тенер, где живут Ахаггарские туареги – люди, скрывающие свои лица.

– Чем тебя так привлекли туареги? – удивился мальчик.

– Тем, что они носят острые кинжалы и мечи, – восторженно проговорила девочка. – Щиты у них сделаны из шкуры белой антилопы. А предками туарегов были таинственные воины на колесницах, которые не побоялись пройти через Данакиль – землю ужасов, тягот и смерти, чтобы найти самый сказочный оазис Тенер, окруженный со всех сторон песчаным океаном Сахары.

– Но ведь у туарегов синие лица, – хитро прищурился мальчик-сон.

– Ты же сам мне говорил, что лица у мужчин синие, потому что они укутывают их синими платками, чтобы злые духи пустыни не проникли через рот, – резонно заметила девочка. И, немного подумав, добавила:

– Выходит, что духов пустыни боятся только мужчины. Ведь женщины из племени Ахаггарсиких туарегов лиц своих не закрывают.

– Да, туарегские женщины вообще очень своенравные, властные, свободолюбивые и слегка избалованные, – сказал мальчик-сон.

– Ах, как бы я хотела стать одной из них! – выдохнула девочка. – Я бы носила серебряные браслеты, одевалась в яркие разноцветные одежды, украшенные замысловатыми узорами. Тогда бы ни один длинноносый мальчик не посмел надо мной смеяться. Если бы только было возможно…

Мальчик-сон набросил на дочь кружевницы свой белый с золотыми звездами плащ. Все закружилось, засверкало, заискрилось.

Жаркое, палящее солнце так нагрело песок, что невозможно было ступать. Даже в тени почва казалась огненной. А небо и пустыня слились, образовав единое целое без линии горизонта. Только в оазисе Тенер люди могли скрыться от полуденного зноя. Казалось, что здесь существует свой особый микроклимат, позволяющий пальмам иметь необычайно сочную зелень. Тут и там раскрывали свои колоколообразные чашечки-соцветия алые цветы, из которых пили нектар малахитовые нектарницы. Прозрачные струи прохладной светло бирюзовой воды спадали каскадами из гигантских чаш-фонтанов.

Под арочными сводами дворца танцевали, звеня браслетами, нарядные красавицы. Среди черноволосых, черноглазых девушек особо выделялась одна. Она была чуть выше других. Русые волосы свободно струились по плечам. Серо-зеленые глаза блестели озорным блеском. Кожа у девушки была такой же белой, как снег на горных вершинах.

Смуглолицые туарегские женщины смотрели на красоту чужестранки с опаской. А юноши туареги не сводили с красавицы глаз. Девушка звенела серебряными браслетами, ловко играла прозрачной лиловой шалью, расшитой серебряными монетами и беззаботно смеялась. Смех ее колокольчиком звенел во всех уголках кружевного дворца.