Максимилиан Дюбуа - Восточное путешествие Страница 13

— Если ты хочешь сделать пластическую операцию, то я готов обсудить с тобой этот вопрос, но не сейчас.

— Речь идет не обо мне, — быстро сориентировалась хитроумная Мюнире. — В пластической операции, скорее, нуждается чужеземная невеста Вашего Величества.

— Марселина?

— Она самая.

— Не вижу, зачем Марселине пластическая операция.

— Чтобы раз и навсегда избавить ее от ослиных ушей.

— Каких еще ослиных ушей?

— Самых что ни на есть настоящих. Ваша чужеземная невеста — оборотень. Мелиса, одна из ее служанок, видела ее сегодня в ослином обличье.

— Наверное, эта Мелиса обкурилась гашиша. Я слышал, что некоторые любители наслаждений подмешивают его к табаку. Следует запретить слугам курение кальяна.

— Не думаю, что дело в кальяне. Северянка с самого начала повела себя довольно странно — не хотела мыться в присутствии служанок. Теперь ясно, почему. В воде она принимает свое подлинное обличье, во всяком случае частично. Мелиса утверждает, что Марселина ударила ее копытом, да так сильно, что бедняжка лишилась чувств.

Никак не комментируя услышанное, султан подошел к двери, ведущей в коридор, и велел одному из стражников, державших караул возле кабинета государя, отыскать и привести к нему служанку по имени Мелиса.

— Я хочу услышать все из ее собственных уст, — объяснил он свой приказ жене, после чего вернулся к макету и более не обращал внимания на султаншу до тех самых пор, пока на пороге кабинета не появился слуга в сопровождении дрожащей от страха Мелисы.

— Значит, ты и есть та самая Мелиса, которая приставлена прислуживать госпоже Марселине? — спросил ее султан.

Мелиса кивнула.

— Тебе что, кошка язык откусила? — налетела на нее султанша, раздосадованная тем, что теряет власть над царственным супругом. Ему уже недостаточно ее слов, ему нужны другие доказательства. Раньше бы такого не могло произойти.

Мелиса, почувствовав, что впала в немилость, затряслась еще пуще прежнего.

— Это правда, что госпожа Марселина, приняв ослиное обличье, ударила тебя копытом? — сразу перешел к делу султан.

Мелиса опять лишь кивнула и тут же съежилась в комочек, вспомнив грозное предупреждение султанши.

— Тогда тебя не затруднит продемонстрировать нам место удара? — продолжал султан. — Ведь там наверняка остался след. Как мне сказали, удар был достаточно сильным.

Мелиса стояла, не двигаясь.

— В чем дело? — опять вмешалась в разговор султанша. — С каких это пор ты стала такой стеснительной?

— Я… Я не стесняюсь, — прошептала Мелиса. — Я просто не могу показать.

— Почему?

— Потому что… Потому что я придумала про копыто.

— Придумала? — не могла поверить своим ушам Мюнире. — Но зачем?

— Чтобы угодить госпоже.

— Чтобы угодить госпоже Марселине? — не понял султан.

— Нет, чтобы угодить госпоже Мюнире. Она обещала мне награду, если мне удастся разузнать что-нибудь интересное про госпожу Марселину.

Султан взглянул на увядающую супругу, и ему сразу все стало ясно. Мюнире, не видя другого способа вернуть супруга, решила скомпрометировать соперницу. Что ж, способ не новый и хорошо себя зарекомендовавший.

Между тем Мюнире продолжала допрос:

— А ослиные уши? Про них ты тоже придумала?

— Нет. Ослиные уши были.

— Одного этого уже достаточно, — обрадовалась Мюнире. — Эта чужеземка — оборотень. Она околдовала Ваше Величество, но еще не поздно разрушить колдовские чары.

— Успокойся, Мюнире. Если Марселина меня и околдовала, то без помощи магии. А что до ослиных ушей, то мы купили их вместе. Они — часть спектакля.

— Спектакля?

— Да, спектакля, который готовится поставить наша гостья виконтесса. Марселина, видимо, решила немного позабавиться, вот и надела их во время купания. Не удивлюсь, если она сделала это специально, чтобы разыграть шпионившую за ней Мелису.

Мюнире прикусила губу. Да, скорее всего, так оно и было. Откуда-то северянка прознала, что Мелиса за ней следит.

— Что же теперь со мной будет? Меня теперь выбросят на улицу на забаву бродячим котам? — тихонько запричитала Мелиса.

— Твою судьбу решит твоя хозяйка, — постановил султан. — Пойди к ней и покайся. Ступай. Мне нужно поговорить с госпожой.

Когда дверь за служанкой закрылась, султан повернулся к жене.

— Если я еще раз услышу, что ты готовишь козни против Марселины, то я самолично отрежу тебе нос, и тогда тебе действительно понадобится пластическая операция. Надеюсь, у тебя достаточно средств на поездку в Индию[1]. А сейчас уходи. Ты и так отняла у меня много времени.

Посрамленная, Мюнире медленно побрела к выходу. Ее удрученно повисший хвостик печально позвякивал браслетами в такт ее шагам.

Мюнире не понимала, как так могло получиться, но этот раунд она тоже проиграла.

10. Пьеса

Весь следующий день виконтесса провела в библиотеке дворца, подыскивая пьесу для обещанного спектакля. Она перелистала не один десяток томов, услужливо подаваемых ей молчаливым стариком — работником библиотеки (в основном это были неизвестные графу переводы с языка людей), но так и не нашла ничего, что устроило бы ее во всех отношениях. От обилия прочитанного материала у нее рябило в глазах, в носу щекотало от пыли, а в голове поселился полнейший сумбур.

— Пожалуй, на сегодня хватит. Надеюсь, завтра мне повезет больше, — сказала виконтесса, с трудом разгибая затекшую спину.

Библиотекарь, за весь день так и не проронивший ни слова, молча поклонился и также молча проводил заморскую гостью до двери.

«Бедняга, наверное, немой. Не удивлюсь, что он и читает по губам», — подумала виконтесса, вспомнив, как внимательно следил за выражением ее лица старик.

На следующее утро виконтесса нашла на библиотечном столе рукописный фолиант. Она вопросительно взглянула на библиотекаря, но тот по своему обыкновению лишь молча поклонился.

— Это вы приготовили для меня? — спросила виконтесса, стараясь как можно четче произносить слова, и, словно этого было недостаточно, пальцем ткнула себя в грудь.

Губы библиотекаря тронула легкая улыбка, но он опять лишь беззвучно склонил голову и отошел в сторону.

Виконтесса перелистала книгу, потом вернулась к первой странице и стала читать более внимательно, лишь время от времени поднимая удивленный взгляд на бессловесного библиотекаря.

— Это как раз то, что я искала, — сказала она, закончив чтение. — Но как вы догадались? Ведь даже я сама не могла бы объяснить, что именно мне нужно.

Виконтесса была настолько озадачена, что не сразу сообразила, что вопрошает бессловесного. Но тут старик удивил ее еще раз.

— Это было не очень сложно, — неожиданно произнес он блеющим сопрано.

— Вы умеете говорить? — непроизвольно вырвалось у виконтессы, но она тут же опомнилась: — Простите, если я своим замечанием невольно обидела вас, но я подумала…

— Что я нем, — закончил за читательницу старик. — Когда всю жизнь проводишь в компании книг, становишься немногословным. С тех пор, как я стал хранителем этой поистине бесценной библиотеки, я не произнес и сотни слов. Сюда редко кто заглядывает. Государю книги доставляются прямо в кабинет, а жен Его Величества чтение не привлекает. Я настолько отвык общаться с другими мышами, что даже слугам стал отдавать распоряжения жестами. Если у меня появляется, что сказать, я поверяю свои мысли бумаге. Иногда у меня что-то получается.

Старик кивнул в сторону раскрытого фолианта.

Виконтесса приподняла книгу так, чтобы можно было прочесть имя автора на титульном листе, но там его не было. Не было его и на первой странице текста. Она открывалась названием пьесы: «Маврикия».

— Вы хотите сказать, что я сейчас говорю с автором этого замечательного произведения? — догадалась виконтесса.

Библиотекарь опять лишь молча поклонился.

— Для меня это большая честь. Но все же скажите, как вы догадались, что я ищу?

— Методом исключения. С самого начала стало очевидно, что комедийные пьесы вас не интересуют. Значит, решил я, госпожа виконтесса собирается поставить трагедию. Тогда я предложил вам историю о короле, доведенном до сумасшествия своими жестокими дочерьми, но она вас не заинтересовала. История о северном принце, отомстившем за убийство своего отца, вам тоже не подошла. Правда, вы задержались на страницах, где речь шла о кубке с ядом, но вы тут же отвергли и эту пьесу, как только прочли, что кубок, предназначавшийся для принца, оказался по ошибке в лапках королевы, и она выпила яд, приготовленный для ее сына.

— Это действительно так. Но как вы узнали, что именно я читаю?

— Не удивляйтесь. Я так часто держал эти книги в лапах, что с первой попытки раскрою любую из них на нужной странице, вы только скажите, какая сцена вас интересует. Одним словом, мне стало ясно, что вы собираетесь умертвить вашего героя, заставив его выпить яд. Тогда я предложил вам историю о двух влюбленных, ставших жертвами многовековой вражды между их семьями, и она вас действительно взволновала. И все же что-то вас в ней не устраивало. Вы несколько раз возвращались то к началу, то к середине пьесы, и в конце концов вернули ее мне. Возможно, подумал я, вас не устраивает не очень понятная мышиной аудитории тема кровной вражды между двумя человеческими семьями. Тогда я решил предложить вам несколько иную историю, в которой влюбленные стали жертвой более близкого и понятного всем живым существам чувства — чувства ревности, и этот вариант вам понравился.