Кейт ДиКамилло - Как слониха упала с неба Страница 14

— Ну а если вас тут поутру тоже не будет? — спросил Лео Матьен. — Вы ведь можете исчезнуть вместе со слонихой?

— Что? Ха — ха — ха, — заливался смехом Барток Уинн. — Что вы сказали? Уха — ха — ха!

— Я сказал, что вы тоже можете исчезнуть, — ответил Лео Матьен. — Вы можете, как и слониха, попасть в то место, где вам на самом деле надлежит быть.

Барток Уинн замер, глядя то на Лео Матьена, то на Ханса Икмана, то на Питера, то на мадам ЛеВон. Они тоже замерли в ожидании.

А с неба падал снег. И в наступившей тишине Барток Уинн узнал этих людей. Это были люди из его сна.

В ту ночь в бальном зале дворца графини Квинтет, когда слониха открыла глаза и увидела мальчика, она ничуть не удивилась. Она просто подумала: «Это ты? Я знала, что ты за мной придешь»

Глава 17

Пса разбудил снег. Иддо поднял голову, принюхался — точно, снег. Но пахнет ещё чем — то, чем — то большим и диким. Иддо вскочил и замер в стойке, чуть пошевеливая хвостом. Гавкнул. Гавкнул ещё громче.

— Тсс, — произнёс Томас.

Но пёс лаял без умолку.

Приближается что — то невероятное. Он в этом не сомневался, он знал это совершенно точно. Сейчас что — то случится, и он, служебный пёс Иддо, объявит об этом первым. И он лаял, лаял, лаял.

Главное сейчас — сообщить миру о самом важном.

Наверху, в спальне «Приюта сестёр вечного света», Адель услышала собачий лай. Она вылезла из кровати и подошла к окну. За окном шёл снег — снежинки кружились, словно в танце, поблёскивая под уличным фонарём.

— Снег, — прошептала Адель. — Прямо как в моём сне.

Опершись локтями на подоконник, девочка смотрела на мир, который становился всё белее. И вдруг сквозь пелену снега Адель увидела слониху. Слониха шла по улице, а впереди шёл мальчик. Рядом со слонихой шагал полицейский, следом слуга вёз кресло — каталку с какой — то женщиной, а за ними семенил маленький горбун. На глазах у Адели к процессии присоединился ее знакомый нищий с черной собакой.

— Ой! — воскликнула Адель.

Она не сомневалась, не щипала себя, чтобы проверить, сон это или явь. Она просто побежала, босиком, как была, вниз по тёмной лестнице, в прихожую, мимо спящей сестры Мари — скорее, скорее! Адель распахнула двери приюта.

— Я здесь! — крикнула она. — Я здесь!

Чёрный пёс бросился к девочке и принялся кружить вокруг неё по белому снегу. Иддо лаял, лаял, не переставая, точно говорил: «Ну вот наконец и ты. Ты нашлась. Мы так тебя ждали. А ты тут».

— Да, — сказала псу Адель. — Я тут.

Сестра Мари проснулась от сквозняка.

— Двери не заперты, — крикнула она по привычке. — Мы никогда их не запираем. Стучите и входите.

Окончательно пробудившись, сестра Мари убедилась, что двери не просто не заперты, а открыты настежь. А за ними, в ночном мраке, идёт снег. Монахиня поднялась со своего стула и вдруг увидела на улице слониху.

— Спаси и помилуй! — прошептала сестра Мари.

И тут она увидела Адель — в одной ночной рубашонке, босую, на снегу.

— Адель, — позвала сестра Мари. — Адель!

Но девочка её не слышала. Зато её услышал мальчик. Тот, что шёл впереди слонихи и мял в руках шапку.

— Адель? — повторил он.

В том, как он произнёс «Адель», были разом и вопрос и ответ. А в глазах мальчика была готовность к чуду. В сущности, он весь светился, как звёзды — маяки из сна сестры Мари.

Он подхватил Адель на руки, потому что шёл снег, было холодно, а она стояла босиком. А ещё потому, что когда — то давно он обещал, что всегда будет о ней заботиться. Он обещал это маме.

— Адель, — повторял он. — Адель.

— Ты кто? — спросила девочка.

— Я твой брат.

— Брат?

— Да, брат.

Она улыбнулась ему — сначала недоверчиво, а потом с полным доверием. И с радостью.

— Ты мой брат. А как тебя зовут?

— Питер.

— Питер… Питер… — произнесла Адель вслед за ним. — Питер, это ты привёл слониху?

— Да. Или нет, всё — таки наоборот. Это она привела меня к тебе. В любом случае всё вышло так, как обещала гадалка.

Мальчик засмеялся и, обернувшись, крикнул:

— Лео Матьен! Это моя сестра!

— Я понял! — отозвался Лео. — Я уже понял.

— Кто это? — забеспокоилась мадам ЛеВон. — Кто она такая?

— Сестра этого мальчика, — ответил Ханс Икман.

— Ничего не понимаю! — возмутилась мадам ЛеВон.

— Случилось невозможное, — пояснил Ханс Икман. — Снова случилось невозможное.

Монашка — привратница вышла из «Приюта сестёр вечного света» на заснеженную мостовую и, остановившись возле Лео Матьена, сказала:

— Как же замечательно всё складывается! Она увидела во сне слониху, а теперь её сон сбылся.

— Да, — согласился Лео Матьен. — Настоящее чудо!

Барток Уинн, стоявший рядом с монахиней и полицейским, решил было засмеяться и уже открыл рот — но не смог.

— Я должен… Должен вам… — начал он, но не договорил.

Слониха тем временем ждала. А снег падал.

Первой спохватилась Адель.

— Ей же холодно! — сказала она брату. — Куда она идёт? Куда ты её ведёшь?

— Домой, — ответил Питер. — Я, то есть мы, ведём её домой.

Глава 18

Питер вёл за собой слониху. Адель он нёс на руках. Рядом с ним шагал Лео Матьен. Вслед за слонихой Ханс Икман катил кресло — каталку с мадам ЛеВон, за ними ковылял Барток Уинн, следом шёл нищий Томас с чёрным псом Иддо, а позади всех — сестра Мари, которая впервые за последние пятьдесят лет покинула свой пост у дверей «Приюта сестёр вечного света».

Питер вёл их всех за собой по заснеженным улицам, и каждый фонарный столб, каждый подъезд, каждое дерево, каждая калитка и даже кирпич словно делали шаг ему навстречу и говорили одни и те же заветные слова. Весь мир, все предметы в этом мире сделались чудесными и нашёптывали ему те слова, которые однажды сказала гадалка, которые превратились в его мечту и которые наконец сбылись: она жива, она жива, она жива.

Она была ещё как жива! Её дыхание грело ему щёку. И она совсем ничего не весила.

Питер был бы счастлив носить её на руках, даже не опуская на землю. Всегда, всю жизнь.

Часы на кафедральном соборе пробили полночь. А через несколько минут фокусник услышал, как заскрежетала огромная наружная дверь тюрьмы — сначала открылась, потом закрылась.

По коридору затопали — зацокали шаги, подхваченные гулким эхом. Забрякала связка ключей.

— Кто идёт? — крикнул фокусник. — Отзовитесь! Кто идёт?

Ответа не последовало, но шаги приближались вместе со светом фонаря. Наконец показался уже знакомый ему полицейский. Он остановился возле камеры фокусника и, показав ему ключ, сказал:

— Вас ждут на улице.

— Кто? — спросил фокусник с замирающим сердцем. — Кто меня ждёт?

— Все, — ответил Лео Матьен.

— Вам удалось? Вы привели слониху? И мадам ЛеВон?

— Да, они здесь, — ответил полицейский.

— Боже милосердный! — воскликнул фокусник. — Значит, час пробил. Час для обратного заклинания.

— Теперь все зависит от вас, — подтвердил Лео.

Он вставил ключ в замочную скважину, повернул его и открыл дверь.

— Пойдёмте, — сказал он. — Вас ждут.

— Заставить предмет исчезнуть почти всегда сложнее, чем сделать так, чтобы он появился. Тут нужно не меньше, а, возможно, больше магии. Обратное заклинание — непростое дело даже для бывалых магов.

Фокусник прекрасно об этом знал. Поэтому, оказавшись, впервые за много месяцев! — в эту холодную снежную ночь на улице, он особой радости не испытывал. Напротив, его снедал страх. Вдруг у него опять ничего не получится?

А потом он увидел слониху. Его великолепное, совершенно реальное произведение. Она стояла на снегу с низко опущенной головой. Такая невероятная, такая прекрасная, такая волшебная.

Но — делать нечего. Пора приступить к обратному заклинанию. Во всяком случае, надо попробовать.

— Видишь, он идёт? — сказала мадам ЛеВон Адели, которая сидела теперь у нее на коленях, закутанная в меха этой знатной дамы. — Он — то всё и натворил.

— Не похоже, что он злой, — заметила девочка. — Просто грустный очень.

— Но он оставил меня калекой! — воскликнула мадам ЛеВон. — Разве просто грустные люди так поступают?

— Мадам! — Фокусник отвёл взгляд от слонихи и поклонился мадам ЛеВон.

— Что скажете? — спросила дама.

— Я намеревался сделать лилии.

— Вы, вероятно, не понимаете… — начала мадам ЛеВон.

— Перестаньте, умоляю вас! — воскликнул Ханс Икман. — Говорите от сердца.

— Я хотел сделать лилии, — повторил фокусник. — Но одновременно я мечтал сделать что — то значительное, великое. Я призвал серьёзные магические силы и сделал это, но вы в результате остались калекой. Это получилось неумышленно, уверяю вас. Я сейчас попробую всё исправить.

— И я снова смогу ходить? — спросила мадам ЛеВон.