Диана Джонс - Ходячий замок Страница 14

— Ой! — ахнула Софи. — Что же у него там?

— Понятия не имею, — желчно отозвался Кальцифер. — Не знаю я, что там наверху. Ты себе и представить не можешь, как это мерзко! Мне даже толком не видно, что происходит снаружи! Только в одну сторону — и все!

Софи, которой стало так же мерзко, уселась чинить серый с алым костюм. Вскоре после этого вернулся Майкл.

— Король меня сразу принял, — начал Майкл. — Его величество… — Он оглядел комнату. Его взгляд наткнулся на опустевший угол, где обычно стояла гитара. — О-о-о! — взвыл Майкл. — Неужели опять эта барышня? Я-то думал, она давно в него влюбилась, и все сто лет назад закончилось! Ну что ей, трудно, что ли?!

Кальцифер раздраженно зашипел:

— Ты опять неправильно толкуешь его поведение! Бессердечный Хоул понял, что эта прекрасная дама так просто сдаваться не намерена. Он решил оставить ее в покое на несколько дней — вдруг поможет. Вот и все.

— Да тьфу! — расстроился Майкл. — Не к добру это! А я-то надеялся, что Хоул уже вот-вот станет вменяемый!

Софи уронила костюм на колени.

— Ничего себе! — воскликнула она. — Да как вы можете так легкомысленно говорить о подобных гадостях! Ну, положим, Кальцифера винить нельзя — он как-никак злой демон. Но ты, Майкл!..

— Я — и вдруг злой?! — запротестовал Кальцифер.

— Вы что думаете, я так уж спокойно к этому отношусь? — возмутился Майкл. — Да если бы вы знали, сколько на нашу голову валится неприятностей из-за того, что у Хоула все время такие дурацкие романы! Уже и в суд нас таскали, и девичьи поклонники со шпагами одолевали, и мамаши со скалками, и папаши и дядюшки с дубинками. И тетушки. Тетушки — это какой-то кошмар. Они гоняются за нами со шляпными булавками. А хуже всего — это если барышня сама узнает, где живет Хоул, и возникает на пороге вся несчастная и в слезах. Хоул всегда уносит ноги через заднюю дверь, а нам с Кальцифером отдувайся!

— Ненавижу несчастненьких, — высказался Кальцифер. — Вечно капают слезами прямо на меня. Лучше бы злились, право слово.

— Постойте! — Софи вцепилась узловатыми пальцами в алый атлас. — Давайте все-таки разберемся, что именно Хоул делает с этими бедными девочками. Мне говорили, будто он пожирает их сердца и высасывает души…

Майкл смущенно засмеялся:

— Вы, наверное, из Маркет-Чиппинга. Когда мы наколдовали замок, Хоул послал меня в ваш городок чернить его имя. Ну и я… м-м-м… я это и сказал. Тетушки обычно обзывают его сердцеедом. В переносном смысле примерно так и есть.

— Хоул очень непостоянен, — объяснил Кальцифер. — Девушки его интересуют, только пока сами в него не влюбятся. А потом он резко к ним охладевает.

— Но пока они в него не влюбятся, он просто сам не свой, — свирепо добавил Майкл. — От него ну никакого проку. Я всегда жду не дождусь, когда очередная девушка наконец его полюбит. Тогда все становится куда лучше.

— Пока его не выследят, — уточнил Кальцифер.

— Вообще-то мог бы и додуматься называться другими именами, — с презрением заметила Софи. Презрение было для того, чтобы скрыть, какой дурой она себя почувствовала.

— Еще бы! Он всегда так делает! — заверил ее Майкл. — Он вообще обожает называться разными именами и прикидываться кем попало. Даже когда не ухаживает. Разве вы не заметили, что в Портхавене он колдун Дженкин, в Кингсбери — маг Пендрагон, а в замке — Хоул Ужасный?

Софи этого не заметила, отчего почувствовала себя еще большей дурой. А оттого, что Софи почувствовала себя дурой, она страшно разозлилась.

— И все равно это гнусно — делать девушек несчастными! — припечатала она. — Это бессердечно и бессмысленно!

— Что поделаешь, — вздохнул Кальцифер.

Майкл придвинул к огню трехногую табуретку, уселся на нее и, пока Софи шила, рассказывал ей о победах Хоула и о том, к каким бедствиям они приводили. Софи вполголоса разговаривала с нарядным костюмом. Она по-прежнему чувствовала себя дурой.

— Так это ты пожирал сердца, да, красавчик-костюмчик? Почему же тетушки так странно говорят о своих племянницах? Наверное, сами от тебя без ума, дружище. А каково это, когда за тобой гонится разъяренная тетушка, — а, костюмчик?

Когда Майкл рассказал ей историю одной особо забористой тетушки, Софи пришло в голову, как, в сущности, хорошо, что слухи о Хоуле дошли до Маркет-Чиппинга в таком извращенном виде. А иначе какая-нибудь своевольная девушка вроде Летти была бы сильно заинтригована коварным соблазнителем, и все это кончилось бы из рук вон плохо.

Майкл как раз упомянул об обеде, а Кальцифер, как обычно, взревел, когда дверь распахнулась и вошел Хоул — еще мрачнее обычного.

— Хотите поесть? — спросила Софи.

— Нет, — бросил Хоул. — Кальцифер, горячей воды в ванную. — На секунду он недовольно замер на пороге ванной. — Софи, вы тут случайно не прибирали на полке со снадобьями?

Тут уж Софи почувствовала себя такой дурой, что дурее просто не бывает. Ничто на свете не заставило бы ее сознаться в том, что она обшаривала ванную в поисках деталей девичьих тел.

— Я ничего не трогала, — благонравно ответила она и отправилась за сковородкой.

— Если бы, — встревоженно прошептал Майкл, когда дверь ванной захлопнулась.

Пока Софи жарила обед, из ванной доносился шум и плеск.

— Сколько воды льет, пробурчал Кальцифер из-под сковородки. — Наверное, волосы красит. Надеюсь, в снадобья для волос ты не лезла. Для заурядного человека с волосами цвета грязи он слишком кичится своей внешностью.

— Замолчи! — крикнула Софи. — Я все поставила на место! — Она так рассердилась, что нечаянно опрокинула на Кальцифера яичницу с беконом.

Кальцифер, конечно, радостно сожрал яичницу, вспыхивая и чавкая. Софи поджарила на потрескивающем огне вторую порцию. Они с Майклом поели и принялись убирать со стола, а Кальцифер облизывал голубым языком лиловые губы, когда дверь ванной распахнулась и оттуда вылетел Хоул, воя от отчаяния.

— Нет, поглядите! — вопил он. — Только поглядите! Что сделали эти силы хаоса в лице одной женщины с моими волшебными снадобьями?!

Софи с Майклом испуганно обернулись и посмотрели на Хоула. С волос у него капало, однако все прочее вроде бы было как обычно.

— Если вы это обо мне… — начала Софи.

— Да, о вас! Глядите! — закричал Хоул. Он плюхнулся на трехногую табуретку и запустил в волосы пятерню. — Глядите. Изучайте. Исследуйте. Моим волосам конец! Я похож на яичницу с беконом!

Майкл и Софи встревоженно склонились над его головой. Волосы до самых корней остались прежнего льняного цвета. Разве что появилась слабенькая, еле заметная рыжинка. Софи это понравилось. Такой цвет чуточку напоминал ей о том, какие волосы должны были быть у нее самой.

— По-моему, очень мило, — заметила она.

— Мило? — взвыл Хоул. — Ничего себе! Вы это специально сделали! Успокоиться не могли, пока и меня не допекли! Только поглядите! Они же рыжие! Мне придется прятаться, пока они не отрастут! — И он страстно воздел руки. — Отчаянье! — воззвал он. — Страданье! Ужас!

В комнате потемнело. Из каждого угла на Софи и Майкла надвинулись массивные туманные человекоподобные фигуры, испуская на ходу душераздирающие стенания. Сначала это были крики ужаса, повышавшиеся постепенно до воплей отчаяния и дальше — до визга от невыносимой боли. Софи зажала ладонями уши, но вой давил ей на руки, он становился все громче и громче, все кошмарнее с каждой секундой. Кальцифер вжался в глубь очага и там забился, рассыпая искры, под самое нижнее полено. Майкл ухватил Софи под локоть и потащил ее к двери. Он повернул ручку синим вниз, пинком распахнул дверь, и они выскочили на портхавенскую улицу.

На улице вой и не подумал стихать. По всей улице распахивались двери, и из них выбегали горожане, зажав уши.

— Может, не надо оставлять его одного в таком состоянии? — дрожащим голосом прокричала Софи.

— Надо, — ответил Майкл. — Особенно если он уверен, что это из-за вас.

Они побежали по городу, подгоняемые захлебывающимися воплями. С ними вместе бежала изрядная толпа. Несмотря на то что туман сменился гнусной приморской изморосью, все мчались в гавань или на песчаный берег там крики легче было вынести. Серая гладь моря несколько их смягчала. Там горожане и застыли мокрыми кучками, глядя на мглистый белый горизонт и на капельки на причальных канатах, пока вой не перешел в титанические, исполненные невыразимой горечи всхлипы. Софи вдруг поняла, что видит море так близко впервые в жизни. Было очень огорчительно, что насладиться видом ей никак не удавалось.

Всхлипы сменились томительными вздохами, а затем настала тишина. Горожане начали понемногу расходиться по домам. Некоторые бочком подбирались к Софи.

— Госпожа ведьма, а что случилось с бедным колдуном?