Tove Jansson - Муми-тролль и комета (пер. В.Смирнов) Страница 14

Вторым делом она принялась рассматривать в зеркальце свою намокшую челку и тут вдруг увидела: за спиной Муми-тролля, в черной глубине трюма, что-то шевелится. Что-то тихонько подбирается к нему ближе и ближе…

Она уронила зеркальце на палубу и вскрикнула:

– Берегись! Позади тебя кто-то есть!

Муми-тролль глянул через плечо и обомлел. Перед ним была огромная каракатица; она медленно подкрадывалась к нему из угла трюма. Он стал отчаянно карабкаться вверх; фрекен Снорк протянула ему лапу, но он сорвался со скользких досок и плюхнулся обратно в воду. Тут на палубу подоспели Снусмумрик, Снорк и Снифф. Они просунули в трюм ходули и стали отгонять каракатицу, но она не обращала на них внимания и упорно подползала все ближе, протягивая к Муми-троллю извивающиеся щупальца.

И тут фрекен Снорк пришла в голову блестящая мысль.

Она схватила в руки зеркальце и поймала в него красный диск кометы. Прежде ей не раз случалось пускать зайчики, и она знала, какие они противные, когда попадают тебе в глаза. И вот она направила красный сверкающий луч прямо в глаза каракатице.

Та замерла на месте, та испугалась… А Муми-тролль, воспользовавшись ее замешательством и слепотой, вскарабкался по ходулям наверх и снова оказался в безопасности среди друзей.

Они спрыгнули с ужасного корабля и припустили во все ходули. Они бежали несколько морских миль, прежде чем решились передохнуть.

И тогда Муми-тролль сказал:

– Фрекен Снорк! Ты спасла мне жизнь! Да еще таким хитроумным способом!

А фрекен Снорк зарделась от удовольствия, потупила глазки и прошептала:

– Я так рада угодить тебе… Я готова спасать тебя от каракатиц по нескольку раз на дню.

– Золотко мое! – сказал Муми-тролль. – Тебе не кажется, что это уж чуточку чересчур?

Дно здесь устилал мелкий ровный песочек, по которому можно было идти без ходулей. А раковины были не мелкие и заурядные, как на побережье, а огромные с зубцами и завитушками, самых необыкновенных расцветок – пурпурно-красные, сумрачно-голубые и зеленые, как морская волна.

Фрекен Снорк задерживалась чуть ли не перед каждой раковиной, любовалась ими и вслушивалась в шум моря, который они хранили в себе.

– Ракушки как ракушки, – торопил ее Снорк. – Так мы никогда не доберемся до места!

Среди раковин расхаживали большие крабы и вели дискуссию. Они удивлялись, куда ушла вся вода и когда она вернется.

– Слава богу, мы не медузы! – говорил один из крабов. – Эти бедняги шагу не могут ступить без воды. А нам и на суше неплохо!

– Жалко мне всех, кто не крабы, – говорил другой. – Очень может быть, все это устроено только для того, чтобы нам стало просторнее!

– А что, это интересная идея! Земля, населенная одними крабами! – вещал третий, задумчиво помавая клешней.

– А ну-ка, подпусти им зайчика! – шепотом попросил Муми-тролль.

Фрекен Снорк поймала в зеркальце комету, и ее слепящие отблески заиграли в глазах у крабов. Поднялась несусветная суматоха. Крабы сталкивались друг с другом, боком скакали по песку и прятали головы под камни.

– Вот я и развеялся, – сказал Муми-тролль. – Прямо камень с сердца. А ну-ка сыграй что-нибудь, Снусмумрик!

Снусмумрик достал губную гармошку, но не смог извлечь из нее ни звука. Паром выдуло из нее все ноты.

– Плохо дело, – огорченно сказал он.

– Ничего, папа исправит, дай только доберемся до дому, – сказал Муми-тролль. – Папа все может исправить, если только захочет.

Весь день они шли среди пустынного морского ландшафта, который с сотворения мира лежал под толщей воды.

– А что, в этом есть что-то такое… многознаменательное – шагать вот так по дну моря, – разглагольствовал Снорк. – Возможно, мы находимся сейчас где-то около самой глубокой его части.

Местность круто пошла под уклон и вдруг сорвалась в пропасть, полную пара и мрака. Быть может, там вовсе не было дна… Быть может, там внизу притаились в грязи самые большие океанские каракатицы – чудовища, которых еще никто никогда не видал.

Путники бочком, в полном молчании обошли, пропасть и прибавили шагу. Уже начинало вечереть.

А фрекен Снорк несколько раз оглянулась назад, потому что на краю пропасти лежала, мерцая, самая большая и самая красивая раковина моря.

Она была окрашена в нежно-бледные тона, какие можно встретить лишь на самых больших морских глубинах, куда не проникает солнечный свет, а изнутри мерцала темно и заманчиво. Она лежала и тихонько напевала про себя древние песни океана.

– Ах! – вздохнула фрекен Снорк. – Как бы я хотела жить в этой раковине! Как бы я хотела забраться внутрь и посмотреть, кто это там шепчет!

– Это море так шепчет, – сказал Муми-тролль. – От каждой волны, которая умирает на берегу, в какой-нибудь раковине рождается маленькая песня. Ну, а забираться внутрь нельзя – там лабиринт, и еще неизвестно, найдешь ли дорогу обратно.

На морское дно пали сумерки, и теперь все старались поближе держаться друг к дружке.

Стояла необычайная тишина. Все было мягкое и мокрое. Не слышно было знакомых звуков, которые так оживляют вечера на суше: шарканья торопящихся домой ног, шелеста листвы на ветру, пения птиц или шороха выкатившегося из-под ноги камня.

Страшно было развести костер, страшно было улечься спать среди всех тех неведомых опасностей, которые могли подстерегать их здесь.

В конце концов они решили заночевать на вершине скалы высотой с ходулю.

Чтобы спать спокойнее, договорились дежурить по очереди. Муми-троллю досталось нести первую вахту и он решил отдежурить также и за фрекен Снорк.

Все тесно прижались друг к дружке и заснули, а он сидел и обозревал пустынное морское дно. По песку, залитому красным светом кометы, угрожающе стлались черные тени скал. Глубокая печаль охватила Муми-тролля при виде этого мрачного ландшафта, и он живо представил себе, как, должно быть, испугалась Земля, увидев приближающийся к ней огненный шар.

Он думал о том, как сильно он любит все – лес и море, дождь и ветер, солнце, траву и мох – и что жить без всего этого никак нельзя!

«Ничего, – думал он. – Уж мама-то знает, как все это спасти».

Глава одиннадцатая

Проснувшись утром, Снифф перво-наперво сказал:

– Завтра она достигнет Земли.

Комета стала ужасающе огромной. Теперь вокруг нее отчетливо виднелась корона из дрожащих огненных языков. Весь пар улетучился от зноя, и морское дно хорошо просматривалось на многие мили вперед. К берегу оно начало постепенно повышаться. Идти оставалось недалеко. Сегодня даже фрекен Снорк не останавливалась полюбоваться раковинами, а Снифф ни разу не пожаловался, что у него устали ноги.

Вот вдали завиднелась какая-то полоска, она становилась все шире и шире. Это была опушка леса, настоящие зеленые деревья!

Через некоторое время путешественники стали различать березы и ели, морское дно круче пошло вверх. Они отбросили ходули и побежали.

– Теперь-то уж до долины недалеко! – воскликнул Муми-тролль и начал карабкаться вверх по береговой круче.

Снорк стал насвистывать, а фрекен Снорк торопливо сорвала несколько цветков и пристроила себе за ухо. Затем они пошли напрямик к долине.

По пути им встретился домовой на велосипеде. Он весь взопрел и раскраснелся (домовой, видите ли, пожизненно обречен носить на себе свою шубу). Багажник велосипеда был завален саквояжами, на руле болтались узлы и пакеты, а за спиной домовой вез в мешке сына.

– Переезжаешь? – крикнул ему Снифф.

Домовой слез с велосипеда и поспешно сказал:

– Все жители Муми-дола снимаются с места. Я не знаю никого, кто хотел бы остаться и дожидаться кометы.

– А откуда известно, что она ударится о Землю именно там? – спросил Снорк.

– Так сказал Ондатр, – ответил домовой.

– Как бы там ни было, папа и мама не съедут, – сказал Муми-тролль. – Да, кстати, мама просила тебе кланяться.

– Спасибо, спасибо, – сказал домовой. – Передавай привет твоей бедной маме. Возможно, это будет ей последний привет от меня. Но ты можешь не поспеть вовремя…

– Что ты хочешь сказать? – спросил Муми-тролль.

– Я хочу сказать, что вам еще остается изрядный кусок пути, – пожал плечами домовой. – И на всякий случай следовало бы попрощаться телеграммой. Я могу отправить за вас телеграмму, если мне попадется по пути почтовое отделение.

– Тогда уж на художественном бланке, – сказал Муми-тролль.

– Если успею, – ответил домовой, вскакивая на велосипед. – Да хранит вас покровитель всех троллей!

И домовой что есть силы покатил дальше, спасаться от кометы.

Они постояли немного, глядя вслед удаляющемуся родственнику (видите ли, домовой – это тоже тролль, только по домашним делам).

– Саквояжи! – сказал Снусмумрик. – Узлы! И так спешить по жаре. Бедняга!

Им встречались толпы беженцев. Большинство шло пешком, но некоторые ехали в тачках или в тележках, а иные даже везли с собой целый дом.