Йоста Кнутссон - Приключения Бесхвостика Пелле Страница 15

— Что ты сказала? — удивился Монс.

— Я спросила, сколько дней в октябре, — повторила Фрида.

— Я вообще-то не собирался играть, — сказал Монс. — Я подумал, что кто-то должен пожертвовать собой и судить игру. Так что спроси кого-нибудь другого. Рикард наверняка знает ответ.

— Тридцать, — сказал Рикард. — В октябре тридцать дней.

— Это у вас там, в Рикомберге, — сказала Фрида. — Здесь, в городе, мы привыкли считать, что в октябре тридцать один день.

— Так себе вопрос, — сказал Рикард. — А у меня вопрос очень простой: сколько пальцев у крысы?

— Восемнадцать! — быстро крикнул Монс.

— Вообще-то правильно, — сказал Рикард. — Но ты же сказал, что не играешь! Ты не должен был отвечать.

— Ты прав, — сказал Монс. — Это я так, не удержался. Но как бы то ни было, положение такое: у меня одно очко. Ни у кого другого очков нет.

— У меня есть хороший вопрос, — сказал Мурре. — Сколько яслей в стойле?

— Спросил тоже, — хмыкнул Фриц. — Откуда нам это знать?

— Четырнадцать, — сказал Мурре. — Господин судья, прошу засчитать мне очко!

— Несправедливо, — сказал Фриц. — Ты хочешь получить очко за то, что ответил на свой собственный вопрос.

— Тогда и мне очко за октябрь! — крикнула Фрида.

— Очки никому не присуждаются, — веско сказал Монс. — Положение по-прежнему такое: у меня одно очко, у всех остальных — ноль. Следующий вопрос!

— Сколько времени на моих часах, когда соборные часы показывают семь? — спросил Фриц.

— Глупый вопрос! — сказал Монс.

— Тоже семь, естественно, — сказал Рикард.

— Само собой, — сказал Биль.

— Ясно, как день, — подтвердил Буль.

— А вот и нет! Мои часы остановились на четверть пятого. Год назад, — сказал Фриц. — Так и стоят!

Фрида громко фыркнула, но остальные разозлились.

— Кто же это может знать, кроме тебя? — спросил Рикард.

— Итак, у меня очко, у остальных — ноль, — заявил Монс с важной миной.

— Монс лидирует, — сказал Биль.

— Один-ноль, — подтвердил Буль.

— А у меня возникла отличная идея, — сказал Монс.

— Какая идея?

— Я придумал способ проучить этого бесхвостого хвастуна Пелле. Мы устроим большую официальную викторину и пригласим его участвовать.

— А если он окажется умнее нас? — спросил Фриц.

— А если он выиграет? — добавила Фрида.

— Небольшое будет удовольствие от такой викторины, — сказал Рикард из Рикомберги, приглаживая шерсть.

— Можете не беспокоиться, я сделаю так, чтобы он не выиграл, — сказал Монс со злобной улыбкой. — Уж можете мне поверить!

— А что ты собираешься предпринять? — спросил Мурре.

— Прежде всего я буду ведущим викторины и судьёй. Это даже обсуждению не подлежит.

— Конечно, не подлежит, — сказал Биль.

— Только этого не хватало! Обсуждать! — воскликнул Буль.

— Вот так-то, — сказал Монс. — Следующий вопрос — кто будет участвовать? Я предлагаю вот что: кроме Пелле, играть будут Фриц и Фрида, а также Рикард и Мурре.

— Да, — сказал Мурре из Скугсстибле, — но я ещё не знаю, подвернётся ли мне подходящий автобус, чтобы приехать.

— А Буль и я? — спросил Биль. — Нам нельзя участвовать?

— А как же со мной и Билем? — сказал Буль.

— Нельзя, — жёстко сказал Монс. — Вы слишком глупы для этого.

— Пожалуй, верно, — сказал Биль. — Слишком мы глупы.

— Дураки мы, вот кто мы такие, — решительно подтвердил Буль.

— И этого у вас не отнять, — сказал Монс. — Так вот, я думаю сделать так, что Пелле достанутся самые трудные вопросы, на которые он ни за что не ответит. А вы для безопасности получите ответы на ваши вопросы заранее. И Пелле опозорится — пусть не хвастает, что он знает всё на свете!

— Ох, и повеселимся мы! — сказал Рикард из Рикомберги.

— Только найди для него и в самдм деле трудные вопросы! — сказал Мурре из Скугстиббле.

Глава десятая. Салака — это птица!

Бесхвостик Пелле очень обрадовался. Ему польстило, что Монс пришёл сам и пригласил его на большую викторину в старом сарае на Дворцовом Взвозе.

— Это очень благородно с твоей стороны, что ты обо мне вспомнил, — сказал он.

— Ещё бы, — ответил Монс.

— А вопросы не слишком трудные?

— Да нет, — сказал Монс. — Ты так хорошо подкован, что ответишь на все без труда. Ну что ж, увидимся во вторник. А после викторины приглашаю к себе домой на салаку.

Монс ушёл очень довольный собой — подумать только, как легко провести этого Пелле!

И вот настал день большой викторины. В серый сарай на Дворцовом Взвозе группами шли коты и кошки: из Конькового переулка и из Ямского переулка, с Кладбищенской улицы и из Одинслунда. Приплелась даже Старушка Майя из часовни, а из Скугстиббле приехали чуть ли не все родственники Мурре.

Одним словом, сарай был набит битком, и вот участники викторины, свежеумытые и красивые, вышли на сцену. Это были Пелле, Фриц и Фрида, Рикард из Рикомберги и Мурре из Скугстиббле. Публика аплодировала вовсю, хотя аплодисментов почти не было слышно — ведь у кошек такие мягкие лапки! Слух у кошек, правда, тоже неплохой, так что они-то прекрасно слышали, как публика аплодирует, но если бы там случайно оказался человек, он не услышал бы ни звука.

На сцену вышел Монс и поклонился.

— Дамы и господа, — сказал Монс. — Итак, мы начинаем нашу небольшую викторину, или соревнование, называйте это как хотите. Пять котов и кошек выразили желание принять участие, причём один из них — без хвоста.

По залу прокатились смешки.

— Вот у меня здесь стопка карточек с вопросами, — продолжил Монс. — Никто, кроме меня, не знает, что за вопрос на карточке (тут Фрида закашлялась). Я раскладываю карточки на столе, вот так… и буду выбирать наугад, чтобы всё было честно.

— Отлично! — воскликнула старушка Майя. — Главное — справедливость!

— Именно! Именно справедливость! Поэтому я буду самым тщательным образом следить, чтобы всё шло справедливо и по закону. Если кто-то даст неправильный ответ, это будет сопровождаться особым звуком. Вот так это будет звучать, когда имеющие хвост кот или кошка ошибётся или не сумеет ответить.

Монс перевернул маленькую баночку, и раздался звук, похожий на крик попугая.

— А такой звук раздастся, если неудача постигнет бесхвостого кота.

Монс перевернул другую банку, и всем показалось, что заблеяла овца.

Публика засмеялась.

— А почему это меня постигнет неудача? — прошептал Пелле.

— Не твоё дело, — тихо зашипел Монс.

— Итак, дамы и господа, — громко продолжил он и улыбнулся публике заговорщической улыбкой. — Пора за дело. Дамам, как всегда, почёт, поэтому я приглашаю Фриду. Наугад выбираем карточку…, что здесь стоит… ага! «Что такое салака — птица, рыба или фрукт?»

Фрида уже несколько дней ходила и учила наизусть, что салака не что иное, как рыба, но сейчас она совершенно растерялась, глупышка, и выпалила:

— Салака — это птица!

Какой тут раздался хохот! Родственники Мурре из Скугстиббле, которые имели очень смутное представление о том, как следует себя вести в приличном обществе, дружно перевернулись через голову. Монс разозлился.

— Думай, что говоришь, — прошипел он Фриде. — Если уж ты знала вопрос заранее, могла бы ответить и правильно. Садись, балда!

Бедная Фрида села и смущённо облизнулась.

— Теперь очередь Фрица. — Монс взял карточку: — Что в доме напоминает тебе о кошках?

— Окошки, — быстро сказал Фриц.

Публика зааплодировала, а Монс довольно ухмыльнулся.

— Очко Фрицу! — сказал он. — Теперь очередь Пелле.

— А могу я сам выбрать карточку? — робко спросил Пелле.

— Ну нет, — отрезал Монс. — Здесь выбираю я. Вот твой вопрос: «Что является главным украшением кота?»

Глава одиннадцатая. Что является главным украшением кота?

Кое-кто в публике захихикал.

— Ну? — спросил Монс. — Что является главным украшением кота?

Пелле помолчал немного, наклонив, голову набок. Он обдумывал вопрос. Потом он сказал:

— Я не знаю, что является твоим главным украшением, Монс. А мое главное украшение — красный бантик.

— Очень неглупый ответ! — воскликнула Старушка Майя и начала аплодировать.

— Ответ неправильный, — зло сказал Монс. — Правильный ответ — хвост. Хвост является главным украшением кота. Это же все знают. Ноль очков у Пелле.

— Пелле заслужил очко! — воскликнула Майя и стукнула лапой по голове сидящей впереди Муськи из Аркадии.

— Очко у Пелле! — закричали все. — Отличный ответ!

— Судью на мыло! — кричали отовсюду.

— Хорошо, хорошо, у Пелле одно очко, — раздражённо прошипел Монс. — Хотя это неправильно, — добавил он про себя.