Дэвид Бенедиктус - Новые истории про Винни-Пуха Страница 15

Сова взмахнула крыльями.

— Шесть очков! — объявила она. — Четвероногие выиграли! 4

— Ура! — От радости и волнения Пятачок запрыгал. — Я набрал шесть очков! Я принес победу!

Остальные игроки команды Четвероногих — Тигра, Пух, Кролик и защитник ворот Иа-Иа окружили Пятачка и принялись подбрасывать его. Кристофер Робин, Лотти, Кенга и Ру весело хохотали, глядя на это.

— Ура Четвероногим! — воскликнул Кристофер Робин. — Гип-гип…

— Ура! — подхватили все.

— И ура Пятачку! — закричал Ру.

А потом кричали «ура» всем остальным — и победителям, и проигравшим.

Кристофер Робин помог Сашке-Букашке написать результаты игры:

ЧЕТВЕРОНОГИЕ:

Пух (отбил мяч носом): 0 очков.

Тигра (с помощью Иа-Иа): 27 очков.

Кролик (с подачи Кристофера Робина): 37 очков.

Пятачок: 6 очков.

Количество пробегов: б.

Общий счет: 76 очков.

ПОБЕДИЛИ ЧЕТВЕРОНОГИЕ!

Поздним вечером все сидели вокруг костра (расколотая бита Пятачка очень пригодилась для растопки) и слушали Кристофера Робина — он рассказывал истории про великих игроков в крикет.

— Кстати, — добавил он, — теперь в историю крикета войдут и победные шесть очков, которые Пятачок набрал с помощью огромной биты, те шесть очков, которые принесли победу команде Четвероногих в Пробном Соревновании на опушке Зачарованного Леса.

— Ой… — обрадованно пискнул Пятачок.

А потом Пятачок уснул, но его разбудил Пух и объявил, что сочинил кричалку в честь победы.

— Хотелось бы послушать, — сказала Лотти, ее считали знатоком поэзии.

— Мне тоже, — волнуясь, прошептал Пятачок.

И Пух начал напевать, а игроки обеих команд с восторгом слушали, и в их глазах отражалось пламя ночного костра.

Четвероногие против Двуногих!Может быть, проигрыш, может, ничья.Но мы победили, и, если строго,В том, Пятачок, заслуга твоя!

Ты очень мал, а бита огромна,Но вышел ты смело на бой!Да, Пятачок, ты очень скромный,Но как мы гордимся тобой!

Шесть — это мало?Нет, шесть — это много!Это — победы цветы!А кто проложил к победе дорогу?Да, Пятачок, это ты!

— Но, — сказал Пятачок, — я не был таким смелым, я думал только о том, чтобы все это поскорее закончилось, так что в этой кричалке не все правильно. Лучше бы ты ее закончил как-нибудь иначе, например: «Так сможет всякий!»

— Я бы так не смог, — веско возразил Кристофер Робин.

P. S. Вы, может, думаете, что Лотти забыла о своем обещании вручить приз команде победителей? Вовсе нет.

Она встала и объявила:

— А теперь обещанный приз победителям! Мой поцелуй каждому игроку!

И все растерянно замолчали.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, в которой Тигра мечтает об Африке

Иа-Иа, старый серый ослик и бывший директор Академии, составлял из палочек буквы. Он отлично умел складывать «прямые» буквы А, И, Н и К, но теперь искал способ составлять из палочек «круглые» буквы, например О, С и Б.

— Без этих букв ты не сможешь написать имя Кристофера Робина, — согласился Пятачок и, подумав, добавил: — И мое имя не сможешь написать.

— Зато свое имя я напишу, — мрачно ответил Иа-Иа. — Только кому оно нужно, мое имя. А кроме него, я ничье имя написать не смогу. Разве из-за всего этого у меня может быть хорошее настроение?

— Не расстраивайся, — сказал Пятачок, который заглянул к Иа-Иа на всякий случай, вдруг ослик не слышал Крикетную Кричалку Пуха?

Иа-Иа грустно посмотрел на ноги Пятачка.

— Я, конечно, ценю твое доброе отношение ко мне, — сказал он, — но буду очень признателен, если ты сойдешь с моего чертополоха. У меня его и так мало осталось.

— Хочешь, я помогу тебе поискать чертополох?

— Если тебе больше нечем заняться, Пятачок, то, конечно, поищи. Старый чертополох прекрасен, но свежая и ароматная полянка молодого цветущего чертополоха — несравненно лучше. К тому же, маленький Пятачок, молодой чертополох — отличное лекарство от разных болезней.

— А ты болеешь, Иа-Иа?

— А разве можно не болеть после того, как поработал защитником ворот?

И тут к ним присоединилась Лотти, ей уже надоело дразнить форель в искристом ручье.

— Доброе утро, — вежливо сказала она.

— Нет, утро сегодня не было добрым, — отозвался Иа-Иа. — И уже не будет.

— Не спорь с ним, Лотти, — посоветовал Пятачок. — У него заканчивается чертополох.

— Всего-навсего? Я знаю, где растет отличный чертополох. Пойдемте, покажу.

Они пошли через Лес, и вдруг на них кто-то выпрыгнул. Пятачок испуганно вздрогнул, но тут же с облегчением выдохнул:

— Доброе утро, Тигра.

— Нет, утро сегодня не доброе, — возразил Иа-Иа. — И становится все хуже и хуже.

— Привет, Пятачок! Привет, Иа-Иа! Привет, Лотти! — прокричал Тигра. — Куда это вы все идете?

— Мы ищем чертополох, он помогает Иа-Иа от разных болезней.

— Я пойду с вами! — Тигра лихо запрыгнул на высокий пень и тут же спрыгнул.

— Только если пообещаешь ограничиться небольшими прыжками, — сказала Лотти.

— Совсем небольшими, — предупредил Иа-Иа.

— Вот такими! — добавил Пятачок и чуть-чуть подпрыгнул, показывая Тигре размер прыжков, но зацепился за вьюнок и споткнулся.

— Не волнуйтесь! Я обещаю! — с готовностью кивнул Тигра.

И они пошли вчетвером. Потом им встретились Кенга и Ру, которые прогуливались по Лесу. И уже вшестером друзья углубились в чащу.

— Глядите, ежевика, — сказала Лотти, когда они наткнулись на заросли спелой ежевики. — Обожаю ежевичный пирог с поджаристой корочкой и заварным кремом.

— Тигры любят ежевику, — заявил Тигра, попробовав ягодку.

— Лучше бы они ее не любили, — сварливо вздохнул Иа-Иа.

— Черные вкуснее, чем красные, — сказал Пятачок. — И не ешь слишком много.

Тигра съел еще несколько ягод, а потом захватил целую горсть и сказал что-то вроде «О-о-ум-фф!», хотя, может, это было и «Хуммфф». Разобрать было сложно, потому что говорил он с набитым ртом.

Проглотив еще несколько горстей ежевики, Тигра довольно улыбнулся и сказал:

— Тигры очень любят ежевику! — И захватил следующую горсть.

Тем временем Иа-Иа наконец добрался до поляны молодого чертополоха.

— Я бы не сказал, что это отличный чертополох, — проворчал ослик, но остальные его уже не слушали. Тигра, Ру и Пятачок затеяли веселую игру, а Кенга и Лотти с увлечением обсуждали, как правильно печь ежевичный пирог и сколько сахара нужно добавлять в тесто.

После прогулки Кенга решила напечь блины. Тигра заявил, что он больше не хочет есть, а Ру заверил, что съест не только за себя, но и за Тигру. Когда блины были съедены, Кенга поставила на стол десерт, но Тигра отказался и от десерта.

— Даже от десерта? — изумилась Кенга. — Ох-ох-ох, вот что бывает, когда перебивают аппетит!

После обеда Ру достал большую карту мира, которую ему дал посмотреть Кристофер Робин. Кенга штопала носки, а Ру и Тигра прыгали через океаны, завоевывали земли и даже нечаянно оторвали кусок от Мадагаскара. Но вдруг Тигра замер и уставился на Западную Африку, которая раскинулась у него под ногами. Он пару раз моргнул, а потом зарычал.

— Тигра, дорогой! — ласково окликнула его Кенга.

Ру сначала засмеялся, а потом обеспокоенно взглянул на Тигру.

— Тебе плохо? — спросил он.

— Мне хор-р-рошо! Очень хор-р-р-рошо! — прорычал Тигра и снова замер. — Что это?

Взглянув на карту, Кенга сказала:

— Это — Африка.

— Африка, — тихонько повторил Ру.

— Какое красивое название, — завороженно сказал Тигра. — Я всегда думал: где же я жил раньше?

— А разве ты не помнишь? — спросила Кенга.

— Теперь я начинаю вспоминать. Я помню лес, но деревья в том лесу были гораздо выше, чем в нашем. И обезьяны. Да, я помню обезьян. По крайней мере, мне кажется, что я их помню.

— По описанию похоже на Африку, — сказала Кенга. — А теперь быстренько в ванну и в кровать.

— Ой, нет! Не хочу в ванну! — заныл Ру, он вообще не любил мыться.

А Тигра промолчал. Африка… Африка… Да, кажется, так.

Тигра не мог уснуть. Он попробовал лечь на спину, но не знал, куда деть лапы. Он попробовал лечь на живот, но усы щекотали нос. Он попробовал встать, но только Иа-Иа умел спать стоя. Наконец Тигра свернулся клубочком и закрыл глаза. Но сон все не приходил. Тигре казалось, что по коже бегают мурашки, что все полоски на его шкуре вдруг слились в одну большую полосу, как сливаются капли дождя на оконном стекле, но когда Тигра открыл глаза, чтобы проверить, все его полоски оказались на месте. И все-таки он не чувствовал себя прежним Тигрой. Ему было плохо. Он тихо рычал и постанывал. Но в конце концов скользнул в тревожный, обрывочный сон.