Алан Милн - Винни-Пух Страница 15

Вы можете представить себе радость Хрюки, когда на горизонте показался корабль спасателей. Спустя годы он любил вспоминать, какая очень серьёзная опасность нависла над ним во время ужасного потопа, хотя на самом деле настоящая опасность грозила ему лишь в последние полчаса вынужденного заточения в залитом воде домике, когда прилетевшая Сова уселась на ближайшей ветке и, чтобы помочь Хрюке скоротать время, начала рассказывать очень длинную историю о своей тётушке, которая по ошибке высиживала яйцо морской чайки, и история тянулась, тянулась и тянулась, совсем как это предложение, пока Хрюка — а он слушал её, стоя у окна — естественно, не начал клевать носом, всё наклоняясь и наклоняясь вперёд, к воде, и вскоре уже касался пола кончиками копытец, но тут, к счастью, Сова внезапно громко вскрикнула (а вскрик этот входил в историю, потому что именно так на что-то отреагировала тётушка) и разбудила Хрюку, который в самый последний момент успел отшатнуться назад и лишь поэтому не выпал из окна, после чего сразу внёс свою лепту в разговор: «Как интересно, и что она после этого сделала?» — и тут … вы, конечно, можете представить себе его радость, потому что он, наконец, увидел корабль «Мудрость Пуха» (Капитан К. Робин, первый помощник В. Пух), спешивший через безбрежные воды к нему на помощь.

На том, по существу история и заканчивается, а поскольку я очень устал и выдохся после последнего предложения, думаю, здесь самое время поставить точку.

Глава 10,

в которой Кристофер Робин устраивает Праздничный обед в честь Винни-Пуха, а мы прощаемся

Вскоре над Лесом вновь засияло солнце, принеся с собой благоухание мая. Все лесные ручейки весело журчали, вернувшись в свои русла, вода дремала в маленьких озёрцах, вспоминая великие дела, которые совершила не так уж и давно. В тишине и спокойствии Леса кукушка пробовала свой голос, прислушивалась к себе и старалась понять, нравится ей то, что она слышит или нет. Лесные голуби о чём-то жаловались друг другу, жаловались лениво, как бы говоря, что кто-то, конечно, виноват, но особой беды в том нет. Так вот в такой день Кристофер Робин по-особенному свистнул, как умел свистеть только он, и из Столетнего Леса прилетела Сова, узнать, что ему нужно.

— Сова, я хочу собрать гостей, — поделился с ней своими планами Кристофер Робин.

— Ты, значит, хочешь собрать гостей, — кивнула Сова.

— Я собираюсь устроить Праздничный обед в честь подвигов, которые совершил Пух, чтоб спасти Хрюку от потопа.

— Ага, вот, значит, по какому поводу, — кивнула Сова.

— Да, и я попрошу тебя как можно скорее сообщить об этом Пуху и всем остальным, потому что обед состоится завтра.

— Разумеется, состоится, отчего ему не состояться? — кивнула Сова.

— Так ты им всем скажешь?

Сова попыталась придумать какой-нибудь мудрый ответ, но не смогла, а потому отправилась выполнять поручение. Как и просил Кристофер Робин, сначала она полетела к Пуху.

— Пух, — сообщила она ему, — Кристофер Робин устраивает Праздничный обед.

— Вот здорово! — воскликнул Пух, а потом спросил, чувствуя, что Сова ждёт от него ещё каких-то слов. — А там будут маленькие такие пирожные с розовой глазурью?

Обсуждать маленькие пирожные с розовой глазурью Сова сочла ниже своего достоинства, поэтому в точности передала Пуху всё, что просил сказать Кристофер Робин, и полетела к Иа.

— Обед в мою честь? — повторил Пух, оставшись один. — Потрясающе!

И начал гадать, узнают ли другие, что их приглашают на особенный, Пуховый обед, и рассказал ли им Кристофер Робин о «Плывучем медведе», «Мудрости Пуха» и всех прочих великолепных кораблях, которые он изобрёл и на которых плавал. А потом ему в голову пришла новая мысль: как же будет ужасно, если все об этом позабыли и на обеде никто не будет знать, по какому случаю они собрались за праздничным столом. И чем дольше он об этом думал, тем больше путаницы прибавлялось у него в голове. В его мысли начали вплетаться чьи-то чужие голоса, и вскоре этот самый обед представился ему сном, в котором всё шло шиворот-навыворот. А потом сон сам собой начал складываться в песенку, и вот что из этого вышло:

ХВАСТЛИВАЯ ПЕСНЯ ПУХА Трижды ура в честь Пуха!/Ура в честь кого?/Да Пуха!Или плохо со слухомУ вас?/Нет, но с чего…/Друзей он от потопа спас!Трижды ура в честь Винни!/В камине?/В честь бравого Винни!Сам плавать не мог,Но другу помог./А что тут такого?/Да дайте хоть словоСказать. Так вот, я о Пухе./О ком?/Да о Пухе!И с ним не шутите!/Не понял, простите?/Прощаю. Наш ВинниУмён и красив…/Повторите!/Умён и красив, повторяю.И всем запрещаюЯ думать иначе.Секрет красоты в аппетите!Он любит поесть и поспать,Он плавать совсем не умеет,Но к другу всегда подоспеет,Когда того надо спасать!/На лодке?/На лодке, плоту, сковородке —Неважно.Он храбр и отважен,Наш Винни, и слава ему и ура!/Достоин он ордена даже!/Пусть будет он счастлив всегда,Умён, и здоров, и богат,Наш мудрый сосед и собрат!Трижды в честь Пуха ура!/Ура в честь кого?/Пуха!Трижды в честь Винни ура!/Винни какого?/Да Винни же Пуха! Медведя!/Да скажет ли кто-нибудь ясно, толково,ЧЕГО ОН ТАКОГОСДЕЛАЛ?/

А пока всё это происходило в голове Пуха, Сова разговаривала с Иа.

— Иа, — начала она, — Кристофер Робин устраивает праздничный обед.

— Очень интересно, — отозвался Иа. — Полагаю, они пришлют мне объедки, на которых сначала потопчутся. Какие все они добрые и заботливые! А если и не очень, то стоит ли об этом упоминать.

— Приглашение послано и тебе.

— И на что оно похоже?

— Обычное приглашение.

— Да, я тебя понял. Кто его выбросил?

— Приглашение — это не объедки, его на помойку не выбрасывают. Приглашение посылают, когда хотят кого-то куда-то пригласить. Тебя вот приглашают на праздничный обед. Завтра.

Иа медленно покачал головой.

— Ты, наверное, перепутала меня с Хрюкой. Маленький такой зверушка с оттопыренными ушками. Это Хрюка. Я ему передам.

— Нет, нет! — Сова начала злиться. — Приглашение послано именно тебе.

— Ты уверена?

— Разумеется, уверена. Кристофер Робин сказал: «Передай приглашение всем! Всем до единого!»

— Всем, кроме Иа?

— Всем до единого, — раздражённо повторила Сова.

— Ага! — кивнул Иа. — Это, несомненно, ошибка, но я, однако, приду. Только, если вдруг пойдёт дождь и всё испортит, я не виноват.

Но дождь не пошёл. Кристофер Робин соорудил стол из длинных досок, и все уселись за него. Кристофер Робин сел во главе стола, а на другом его конце, напротив себя, посадил Пуха. Между ними по одну руку Кристофера Робина расположились Сова и Иа, а по другую — Кролик, Ру и Кенга. А все друзья и родичи Кролика рассыпались по траве и замерли в ожидании того, что кто-то с ними заговорит, или что-то им бросит, или хотя бы спросит, который час.

Для Крошки Ру это был первый Праздничный обед, поэтому он очень волновался. И начал говорить, как только все уселись за стол.

— Привет, Пух! — пискнул он.

— Привет, Ру! — ответил ему Пух.

Ру всё подпрыгивал и подпрыгивал на своём сидении, а потом повернулся к Хрюке.

— Привет, Хрюка! — пискнул он.

Поросёнок помахал ему лапкой, потому как битком набил рот и не мог произнести ни слова.

— Привет, Иа! — не унимался Крошка Ру.

Иа мрачно ему кивнул.

— Скоро пойдёт дождь, будь уверен, пойдёт.

Ру поднял голову, убедился, что никакого дождя нет и в помине, а если он и пойдёт, то не скоро, и поздоровался с Совой: «Привет, Сова»! Сова добродушно ответила ему: «Привет, мой маленький юный дружок», — и продолжила рассказывать Кристоферу Робину о несчастном случае, который едва не произошёл с одной её подругой. А Кенга сказала Ру: «Сперва выпей молоко, дорогой, поговоришь потом». Ру, который как раз пил молоко, попытался доказать, что он может и пить молоко, и говорить одновременно… в результате его долго хлопали по спине и вытирали.

Когда же они почти всё съели, Кристофер Робин постучал ложкой по столу, все разом перестали говорить и затихли, за исключением Крошки Ру, на которого напал приступ икоты. Но он пытался представить всё так, будто икал кто-то из многочисленных родичей Кролика.

— Этот обед, — в наступившей тишине торжественно заговорил Кристофер Робин, — устроен в честь одного из нас. Все мы знаем, кто он. Это его Праздничный обед, потому что он заслужил его своими делами, и я приготовил ему подарок. Вот он! — потом он пошарил вокруг себя руками и прошептал. — Где же он?